— Как я скучала.

Мы смотрим друг на друга. Мама обхватывает мое лицо руками.

— Ох, моя дорогая, как ты страшно похудела. Так никуда не годится. Идем скорее в машину.

На стоянке я сажусь в старенький черный джип и мы едем в другой конец города. На дорогу у нас уходит час. За это время я успеваю рассказать маме об учебе, работе и жизни в Париже.

— А почему папа не с тобой?

— А папа сломал ногу.

Я, потеряв дар речи, смотрю на маму.

— Как так? Когда?

— Неделю назад, я не хотела тебя расстраивать. У нас поднялся сильный ветер. Сорвало кусок кровли на ферме. Он среди ночи полез чинить, иначе молодой выводок залило дождем. Все было хорошо, он справился, а когда начал слезать, лестница поползла, и он упал, сломав ногу в колене.

— Какой ужас.

— Мы с ним думали, может, ты на лето к нам переберешься? Поможешь, пока не поправится папа?

— А я…, — я вспоминаю о назначенной встрече. — Я постараюсь, что-нибудь решить, но через неделю.

Мама кивает. Папина сломанная нога не входила в мои планы. Помочь родителям я теперь просто обязана. Кости срастаются две, три недели, но мой папа не молодой огурчик, а значит, это может затянуться на два месяца.

Мама тормозит во дворе дома. Нам навстречу выбегает Макс породы бобтейл. Длинношерстный бело-серый пес узнает меня и принимается облизывать руки. Мы купили его еще щенком пять лет назад. Первые годы он был еще тем проказником. Пережевал мне всю обувь, но я его никогда не наказывала. Он мой любимец.

— Ах ты мой красавчик, — я ласкаю его мохнатую морду, он подает голос и облизывает мне щеку. — Ой, только не лицо.

Мама берет сумку и зовет меня в дом. Макс за кофту тянет меня за собой.

— Проказник, ты мне кофту порвешь.

Я забегаю с Максом в дом и прохожу в гостиную. Папа. Он лежит на диване с подложенной под ногу подушкой и улыбается во все зубы. Я подхожу к нему и целую в щеку.

— Мама рассказала, как ты среди ночи помчался искать приключения на крыше фермы.

— Иначе бы цыплятки погибли. Пришлось пожертвовать коленом.

— Ты уже не кузнечик, чтобы по крышам прыгать. Беречь нужно себя.

— Не переживай за меня. Ты как?

— Я к вам на выходные. В понедельник мне на работу. Я постараюсь в следующее воскресенье приехать к вам и помочь всем, чем смогу.

— Прости, что отрываем тебя от учебы, друзей…

— Это не обсуждается. Ты, главное, поправляйся.

— Я стараюсь. Мне самому надоело лежать.

Я улыбаюсь и приглаживаю его волнистые пепельные волосы.

Вечером я помогаю маме накрыть на стол в гостиной. Мы отмечаем мой переход на третий курс, я надеюсь, пройдет так же быстро и легко, как и второй. Мама за ужин пытается впихнуть в меня все, что успела приготовить до моего приезда. Я чувствую себя резиновой бочкой.

Как прекрасно оказаться дома, рядом с родителями. Если бы не эти сложности с отцом, я бы чувствовала себя не такой огорченной, но все равно я рада, что сейчас с ними в родном доме, где мне всегда рады. Любимая комната, мягкая теплая постелька, чашка кофе или чая в любое время с бутербродом или булочкой. Что может быть лучше.

Уже с сумерками я выхожу с Максом из дома и звоню своему парню по переписке. Он отвечает не сразу.

— Я только что из душа, — говорит он с придыханием. — Жаль тебя со мной не было.

— Где, в душе?

— А тебя это смущает?

— А ты как думаешь?

— Думаю, что мне так или иначе, придется тебя испортить. Как добралась?

— Хорошо. Мама встретила. Папа ногу сломал.

— Вот так новость. Мне очень жаль. И что теперь ты не сможешь вернуться в Париж?

— Почему, встретиться с тобой смогу.

— Не слышу в твоем голосе уверенности.

— Все будет хорошо, — успокаиваю я скорее себя и присаживаюсь у фермы на лавочку.

— Кто знает о том, что ты со мной общаешься?

— Только подруга. Это она скачала мне приложение и попросила с кем-нибудь пообщаться, сама я на такое никогда не решилась.

— Тебя случайно, не бабушка воспитывала?

— Нет, мама, но она противница этой телефономании.

— Сколько лет твои родителям?

— Маме сорок пять, папе сорок восемь. А твоим?

— Отцу уже шестьдесят два. Матери сорок. Она родила меня в восемнадцать лет. Чем займешься?

— Сейчас поговорю с тобой, пойду приму ванну и спать.

— И это все? И даже не подумаешь обо мне, не представишь, как я рядом с тобой, ласкаю грудь, целую в губы. Как ты отзываешься, стонешь…

— Перестань, — выдыхаю я. — Такого я не представляю.

— Почему? Я, например, без этих мыслей не могу заснуть.

— Только не говори, что ты при этом себя ласкаешь.

Он весело хохочет.

— Нет, малышка, это будешь делать ты.

— Кажется, ты перепарился в душе.

— Ничего подобного, я просто хочу тебя. Может, ты поддашься, и я еще раз услышу твои стоны?

— Нет, я не могу.

— Тогда поцелуй на ночь.

— Типа картинки?

— Нет, типа расскажи, как ты бы меня поцеловала.

Он издевается?

— Я даже не знаю как. Чмокаю в губы?

Я смеюсь.

— Ах ты сучка…

— Это я сучка?

— Еще какая. Как ты собралась играть со мной в ролевые игры?

Я едва не давлюсь собственной слюной. Какие еще игры?

— Дорогой мой, ни на какие игры я не подпишусь.

Он снова смеется.

— Малышка, учти, ты будешь делать все, что я скажу. Никакие твои отказы я слышать не хочу, иначе буду наказывать. Ты меня поняла?

— А если нет.

— Лучше не надо. Я не терплю отказов.

— Вот значит, какой ты. Вот и заговорил ты, как богач.

— Нет, ты точно хочешь, чтобы я при встрече тебе задницу надрал.

— Чем будешь драть?

Я слышу, как он пыхтит. Секундное молчание.

— С ума сойти, я без ума от тебя, Софи, — он понижает голос, и я понимаю, что он не врет. Как на такое реагировать понятия не имею.

— Ты мне тоже нравишься.

— И ты будешь покорна?

— Я постараюсь.

— Тогда я не буду больше тебя мучить. Отдыхай. Я целую тебя Софи.

— И я тебя целую. Доброй ночи.

— Представляй меня.

Он разъединяет связь и я еще очень долго не могу перестать улыбаться. Его сладкий голос все еще стоит в ушах и я с наслаждением озвучиваю его в памяти.

В понедельник на работе сообщаю хозяйке, что дорабатываю до субботы и увольняюсь. Она обещает в пятницу выдать мне зарплату. Ее сынок буравит меня глазами.

— Если захочешь вернуться, приходи, — говорит он.

Я киваю и натянуто улыбаюсь, не думаю, что я вернусь к такой работе. Постараюсь найти сидячую или пешую. Не могу стоять на одном месте весь день. К тому же платят за такой труд очень мало. Мне бы такую зарплату, которая позволит хорошо питаться и снимать комнату ближе к университету. Хотя не люблю я этих переездов с места на место. Жаклин и Ивет как соседки мне очень нравятся. Они спокойные, добродушные, веселые и услужливые. Не раз они меня спасали в ситуациях, когда не было денег даже купить продуктов. Буду искать такую работу, где пригодятся мои знания. Например, репетитор какого-нибудь предмета или игрой на скрипке, в крайнем случае, устроюсь курьером.

В среду утром звонит Эмили и приглашает меня вечером в клуб. Какой может быть клуб, когда мне надеть нечего. Кто меня туда пустит. Но Эмили настаивает и предлагает платье из своего гардероба, она обещает, что их проведет в клуб Луи. Мне совсем не хочется в клуб, особенно после работы. Но Эмили грозит, что обидится, если я не соглашусь. Только ради нее я уступаю. Весь день я только и думаю, как глупо я буду выглядеть в платье Эмили. Оно же будут на мне болтаться, как тряпка. Охранник нас не пропустит и я с позором, на глазах молодежи отправлюсь домой. Нет, нет, нет, только этого мне не хватает. Чтобы такого сказать, и не обидеть Эмили? Но на ум ничего не приходит, а голос подсознания требует хорошенько оторваться, ведь я этого заслужила. Да разве я умею отрываться? Веселиться? Такие заведения, как ночной клуб меня пугают. Там много пьяных мужиков, которым только и нужно почесать языком и найти жертву на одну ночь. Но я заставляю себя успокоиться и настроится на лучшее. Все же я пойду туда с Эмили и ее парнем.