Вечером извинился перед Ариадной. Пригласил её прогуляться по саду. Там и попросил прощения за недозволительный тон и грубость. Подарил тонкую цепочку с кулоном в виде алой розы. Роза всегда благоухала и окутывала тонким ароматом хозяйку. А ещё это был ментальный щит. Ариадна осталась довольной, счастье искрилось в глазах невесты. Подарок был красивым и полезным. Я был прощён. Поцеловал руку невесты. На большее не был способен. Перед глазами стояли совершенно другие глаза и губы. Хорошо, что скоро покину деревенское поместье. Необходимо выбросить из головы солнечную девушку.

Но, а пока не мог отказать себе в удовольствии и наблюдал за Бель со стороны. Ловил себя на мысли, что когда она улыбалась, улыбался и я. Ариадна постоянно прерывала мой зрительный контакт, крутилась подле меня. Отвлекая и болтая о пустяках. Неужели чувствовала зарождающийся интерес к Бель?

Бель год назад.

Я была в большом поместье чужой. Не мой мир, не мои интересы. Но и дома одной было тяжело находиться. Отец уехал. Джона, перед тем, как исчезнуть, отвез к тётке. Меня отправил в поместье к Аббатам.

Общаясь с яркой Валери, и я постепенно ожила. Ушла грусть, перестала думать о том, что ждёт нас с братом завтрашним днем. На отца повлиять не могла. Он не хотел меняться, его всё устраивало. Что нажито было за несколько поколений, он взял и спустил за пару лет после смерти мамы. Остался дом и несколько десятков гектаров леса. Заливные луга тоже были проданы. Всё, что достанется Джону, так это маленькая квартира, оставленная ему кормилицей. Чужие люди беспокоились о нас больше, чем родной отец.

Плакать нельзя. Сегодня же бал и возможно, смогу потанцевать с Артуром. Мы чудесно провели с ним время в библиотеке. Закрыла глаза и улыбнулась. Он был так искренен, так предусмотрителен. Единственное, что чуть омрачило вечер, так это его вопросы, которые ввели меня в ступор. Спрашивал о дне рождении и о женихе. А с Ариадной был холоден. Неужели он не любит свою красавицу невесту?

– Бель, это платье совершенно не подходит. Жёлтый цвет не твой. Лицо сливается с платьем. Нужно что-то яркое и изысканное. Так, чтобы глаза у Артура загорелись. И он в тебя влюбился.

– Валери, ты что такое говоришь? Тише! – испугалась того, что нас могут услышать.

– Бель, я хочу видеть тебя всегда счастливой. А Ариадна она завидная невеста для всех. Она не любит брата. Так же, как и он её. А ты уверена. Растопишь его холодное сердце, и он перестанет быть эгоистом и снобом.

– Валери, тише, – схватила её за руки.

В дверь постучались. И я зажала рот рукой.

– Мисс Мирабеллу в кабинет вызывает Граф Аббат, – сообщил личный секретарь графа.

– Что от тебя хочет отец? – в голосе Валери слышалась тревога.

– Я не знаю, но вашего отца нельзя заставлять ждать.

– Согласна. Иди, Бель. Обязательно потом расскажешь, что он хотел.

Расправив складки на платье, вышла в коридор, где меня ждал Томсон, секретарь графа. Шла в кабинет, а сердце тревожно билось в груди. Столько вопросов роилось в голове. Что за причина, по которой он хотел меня видеть?

Бель год назад.

Последовала за Томсоном. Все знали, где находился кабинет графа, но посещать эту комнату могли лишь только по приглашению. Да и никто бы в здравом уме и при светлой памяти не решился бы нарушить рабочий процесс графа. Он всегда пугал меня своей аурой до заикания и дрожи в коленках. Рядом с ним было не комфортно находиться. Суров, требователен и редко когда улыбался. Вернее такого улыбчивого графа не видел никто, кроме меня.

Когда-то давно нашла на чердаке в тайнике (случайно обнаружила) альбом с рисунками. Там был маминой рукой нарисован портрет графа. Мужчину несложно было узнать. Черты лица, волевой подбородок, разрез глаз, губы. И всё же, несмотря на возраст, граф был совершенно другим на портрете. Счастливым, весёлым, жизнерадостным, с глазами полными любви.

Альбом с рисунками был мамин. Её стиль, её почерк. Везде был нарисован Антуан и Изабелла, бал и конные прогулки, смех и улыбки. Атмосферные рисунки, полные счастья. И, судя по подписям, мама сильно любила графа, но вышла замуж за моего отца. Никто не говорил причину поспешного замужества Изабель. Явно какая-то ужасная семейная тайна.

В альбоме мама и граф. Молодые, красивые, счастливые. Что между ними произошло? Почему их счастье омрачилось? С тех пор мне не давала покоя эта мысль. Я размышляла о повороте их судеб. Там же, в тайнике обнаружила медальон с секретом. Попытавшись открыть замочек, поранилась. Капля крови, попавшая на медальон, запустила магический механизм. Открыв, обнаружила на одной стороне портрет графа и мамы. На другой стороне было написано: «Вместе навсегда».

Только где оно, это навсегда? Я чувствовала, что мама никогда не любила моего отца. Не было в их отношениях нежности и тепла. Разрушенные судьбы, жертвы обстоятельств. Итог: карточные долги и смерть мамы и бабушки. Мама так и не оправилась после рождения Джона. У неё было повреждено магическое ядро. Восстановить его не смогли. Она угасала, тая на глазах. Мне кажется, она потеряла веру в любовь. Мама, как могла, поддерживала себя зельями, но против лихорадки микстуры ей не помогли. Бабушка ушла следом. Лихорадка не щадила тех, у кого было слабое здоровье. Нам повезло. Мы выжили. Тогда был сложный, тяжёлый год для всей страны. Умирали и обычные люди, и маги. Болезнь не щадила слабых, подбирая всех без разбора. Старуха с косой в тот год собрала знатный урожай из тысяч душ.

Дрожащей рукой поправила цепочку. Мамин медальон я носила на шее после её смерти, как напоминание того, что любовь нужно беречь. Романтика во мне не убиваема. Вера в чистую, желанную любовь жила в сердце. Как я этого момента ждала, с трепетом надеясь, что настанет тот самый день…

И вот теперь, увидев Артура, поняла, для кого хранила свои чувства. Несчастная история продолжается? Или можно изменить свою судьбу? Графа все знали, как человека слова. Уверена, что Артур пошёл в него. А это значит, он не опозорит свою семью и женится на прекрасной невесте. Невестой буду, конечно же, не я.

А мне? Что оставалось мне? Только лишь одно – сжечь свои только зарождающиеся чувства. Когда-нибудь возможно. Но не сейчас. Не сегодня. Стук в дверь, и меня пригласили войти в кабинет графа.

На подгибающихся ногах вошла в светлую просторную комнату с большими окнами. Письменный стол, кресло, в котором сидел граф. Возле стола стояли стулья с высокими спинками. Был уголок и для отдыха: рядом с камином стояли кресла и мягкий диван, столик для чаепитий. Пара шкафов с книгами приютились у стен. Над камином висела картина, нарисованная маминой рукой. Родовое гнездо графов Аббот. Я так и застыла, рассматривая её, не смея посмотреть на графа.

– Картина твоей мамы. Когда она гостила в доме, её попросил нарисовать мой отец. Изабелла была очень одаренной художницей. Многие хотели приобрести её картины в свои коллекции. Нам повезло, что она нарисовала родовое гнездо Абботов и смогла передать харизму этого места.

Хотелось сказать, что не только гнездо она рисовала, – но, как обычно, промолчала, лишь тяжело вздохнув.

– Присаживайся, Мирабелла. Хотел поговорить о твоём отце.

– С батюшкой что-то не так? – в голосе прозвучала тревога.

Если с ним что-то случится, то нас с Джоном могли разлучить. Мне ещё не было восемнадцати. И опеки над братом я получить не могла. Тем более обеспечить его могла лишь с двадцати одного года.

– С твоим отцом всё не так, Бель, – с досадой произнёс граф. – Он, кажется, задался целью оставить тебя с братом ни с чем. Обычно я не вмешиваюсь в чужие семьи. Но это не тот случай. Ты очень сильно похожа на мать Бель. Она как-то обратилась ко мне с просьбой и попросила вложить деньги. Их было немного в какое-нибудь доходное предприятие. Я вложил и во много раз приумножил. Чтобы у тебя были средства к существованию, открыли счёт в банке на твоё имя. Единственное условие – получишь ты их, когда тебе исполнится двадцать один год.