Бель.

Черный ворон сидел на толстой ветке дуба и внимательно смотрел в окно. Видел и слышал то, что происходило в кабинете отца. Карт был моими ушами и глазами. Мой маленький секрет, о котором знали лишь только избранные, принесшие магическую клятву.

Я смотрела, но ничего не видела. Я слышала, но не верила тому, что слышала. Родной отец проиграл сегодня в карты не только наш дом, но и меня, свою единственную дочь. Как будто я вещь, принадлежащая родителю, а не его ребёнок. Вытерла набежавшие на глаза слёзы. Нужно было что-то делать. Безмолвной рабыней не собиралась становиться. Ещё два с половиной года осталось до того момента, когда смогу воспользоваться счётом в банке. Оставленным бабушкой и мамой, о котором знала лишь я. Раньше меня называли бесприданницей, а сейчас кем будут называть? Рабыней?

Я видела потрясённое лицо отца, когда магия подтвердила его слова, приняв ставку. Удача решила повернуться кормой к моему родителю, а так же и ко мне заодно. Отцу теперь не отвертеться никак: либо его жизнь, либо моя честь. Несложно догадаться, что будет в дальнейшем.

Артур посмотрел в окно. Глаза его сощурились, и он увидел ворона. Взгляд жесткий, на лице досада и раздражение. Радости от этого выигрыша он не испытывал. Но мне не было дела до его чувств. Хотя, кого я обманываю? Именно он стал моим наваждением, моей первой любовью и, похоже, единственной. С холодными серыми глазами, волевым подбородком, густыми черными, как смоль волосами. Мужчина с благородным лицом и холодным сердцем. Угораздило же влюбиться в подонка.

Отец, встав на колени, пытался поцеловать руку Артуру. Тот лишь от него отмахнулся. Вытерев ладонь белоснежным платком с монограммой «А.А». Означающие Артур Аббот.

– Где Бель, мистер Кнат? Вы её обрадуете? Или мне ей сообщить, что она теперь принадлежит и душой, и телом мне?

– Смилуйтесь, Артур, она же ещё девочка. Не губите дочь.

– Где она? – голос Артура дрожал от злости. Желваки мужчины ходили ходуном. – Ваша семейка, Кнат, меня порядком достала. По счетам пора платить.

– Она спит, ночь на дворе. Прошу, подождите до утра.

– Запомните, у вас нет больше дочери, Оливер. У вас больше ничего нет, – глубоко вздохнув, привел дыхание в норму. Разжал кулаки и сел обратно в кресло. Я думала, он ударит отца, но нет, сдержался. И где мои глазоньки были раньше, когда призналась ему в любви? – Ну что же, утро наступит через два часа. Подождём.

Больше я не могла слушать, что собирался ещё говорить отец. Времени оставалось слишком мало. Мне дали отсрочку на два часа.

– Моли, – позвала домовушку. Та сразу же появилась передо мной,– забирай Джона и уходи. Возьми с собой еды, вещи, драгоценности, деньги, книги. Я собиралась отправиться в портовый город Тихий Джин, откуда родом была моя кормилица. Да, не слишком надёжное убежище, могли вычислить, но я не собиралась надолго там оставаться. – Моли, помнишь ту квартирку, где жила старая кормилица. Я тебе её недавно показывала? – Моли кивнула. Губы её дрожали.

– Нас найдут, госпожа по магии крови, найдут.

– Да, найдут, если не поторопимся. Но вначале мы всё же отправимся именно туда. Забирай Джона и уходи. Я приду чуть позже.

– Бель, что случилось? – Джон тёр заспанные глазки. На брате была надета голубенькая пижамка. – Почему ты одета?

– Случилось, малыш. Нужно уходить из дома. Скоро тут будет другой хозяин.

– Бель, не убивай папу, пожалуйста, что бы он ни сделал, – попросил малыш.

– Не буду, дорогой. Пусть живёт, но у него теперь нет ни дома, ни семьи. Моли, уходите, – я поцеловала брата. – Слушайся Моли, пока меня не будет. Джон? Я серьезно. Оставаться тут больше нельзя. Ты со мной, малыш?

– Я не малыш, Бель. И я с тобой. Кто-то же должен тебя защищать.

Брат давно уже стал взрослым десятилетним мальчиком и всё прекрасно понимал. С облегчением выдохнула, когда Моли, взяв за руку Джона, исчезла.

Закрыв глаза, представила ритуальный зал и переместилась к домашнему источнику. Скоро он не будет подчиняться нашей семье. А мне нужно было договориться с духом.

В моей руке появился ритуальный нож. Вспорола ладонь, и кровь обильно полилась на плоский камень.

Над поверхностью алтаря появилась дымка, которая на глазах обрела плотность. Прекрасная, печальная девушка смотрела на меня с сожалением.

«Что ты хочешь, дитя?»

«Я прошу у тебя защиту себе и брату. Последний подарок».

«Я слишком слаба и слабею с каждой секундой, дом переходит в чужие руки».

«Я знаю, мне нужен оберег от врагов. Нам нужно с братом исчезнуть с родового гобелена»

«Печально, дитя. Люди несовершенны. Возьми, Мирабелла, эти кольца рода. Они дадут тебе защиту от врагов. А сейчас уходи. Сюда идёт новый хозяин».

Схватила с камня два перстня и телепортировалась в сад. А оттуда уже в квартирку кормилицы. С трудом уложила Джона. Пришлось всё ему рассказать. И предупредить о том, что тут мы не задержимся. Слишком близко городок от нашего дома.

В столице нам будет проще затеряться. Да и не могла я находиться в неведении. Дом Артура, находящийся на Светлой Аллее , никогда не пустовал. Там жили сестры и вдова мать. Чуть меньше года назад я была в его доме на балу. Закрыла глаза, прогоняя прочь воспоминания. Кто они? Кто я?

Сердце затопила волна боли. Слезы брызнули из глаз. Зайдя в крошечную ванную, опустилась на пол, наложила полог тишины и заревела. За что? Ну за что мне всё это? Предал родной отец, разбил сердце любимый мужчина.

Бель.

Долго плакать не могла. Навредила бы только себе и брату. И так ушло на всё час времени. Ещё час в запасе, нужно идти на причал. Выпила оборотного зелья, превратившись в старую кормилицу. Наколдовала одежду, в которой обычно она ходила, накинула теплую шаль старушка вечно мёрзла и незаметно вышла из дома. Не хотела оставлять след телепортацией.

Так, опираясь на клюку, неспешно направилась в сторону рыбацких шхун. На море меня жутко укачивало, но зелье мне в помощь. А вот проверки на дорогах могли нам обойтись боком. Поэтому повозки были не для нас. А телепортироваться на такие расстояния, да еще и с братом, было опасно.

Джону предстояло стать девчонкой, что ему наверняка не понравится. Но деваться было некуда. Безопасность прежде всего. Цепкой рукой схватила пацаненка, который пробегал мимо.

– Не рыпайся, малец, не обижу, – прошепелявила беззубым ртом. – Где тут шхуна быстрая?

– Да вон там третий причал, «Грязный Боб». Отвязанные ребята, но шхуна быстрая, – указал грязной рукой направление парнишка. На меня он поглядывал с опаской. Молодец мальчик.

– На, держи, заслужил, – дала медную монетку пацану. Но тот и на неё не рассчитывал. Помощь-то была пустяковая.

Рассвет уже занимался. На улице заметно посветлело. Тяжёлые тучи обещали дождь, сырость и промозглый ветер. Около грязной, избитой короедом посудины, в плохо пахнущей луже отдыхал матрос. Вонь стояла неимоверная. У нас даже в хлеву не было отродясь такого запаха. Ну, это когда ещё отец не играл так много в карты. И не проиграл буренку и пару коз.

– Эй, сынок, сынок!– позвала похрапывающего матроса.– Это посудина «Грязный Боб?» – надпись на лоханке отсутствовала, но по счету это был как раз третий причал.

Сынок просыпаться не хотел и на пинание его клюкой не отзывался. Кряхтя полезла в глубокий карман платья и вытащила склянку «похмельного». Уникальное средство, лично мною доработанное. Бодрит отличненько так.

Как только забулдыга открыл рот для очередного храпа, влила в него склянку. Пробирало сразу, как только попадало в желудок. Отошла подальше от несчастного. Желудок матроса скрутило, он только и успел повернуться в сторону моря. Поморщила нос, брезгливо смотря на парня. Портки, похоже, ему тоже придется менять.