Энейла и её подручный невероятно ловко выбрались из оврага, несмотря на крутые стены, и быстро подошли к своим спутникам.

— Огневики, — мрачно проворчала женщина. — Как я поняла, рандули. Целое гнездо выгорело. А мне доказывали, что так далеко на юге они не встречаются.

— Редкие гости, — пожал плечами чародей. — Однако иногда можно на них наткнуться.

— Мы зря потратили полдня, — процедила сквозь зубы инквизиторша и недовольно оглядела окрестности. — Впрочем, по дороге сюда мне удалось обнаружить ещё кое-какие странности. Тех же паутинников я заметила не меньше десяти штук, но все они ведут себя так, словно их что-то напугало. Про более мелкую нечисть вообще молчу. Нет, у них явно есть хозяин, который заставляет их подчиняться его строгим правилам. И поверьте мне, рано или поздно я его найду.

— Прежде чем кого-то искать, давайте вернёмся в трактир, — вежливо предложил староста. — Мы сможем перекусить, собраться с мыслями и наконец определиться с конкретной целью поисков.

— Мысль здравая, так и поступим, — согласилась Энейла.

— Да, — буркнул Жмых и, посмотрев по сторонам, добавил. — Предлагаю взять чуть правее. Там, насколько мне помнится, должна проходить пастушья тропа, и по ней мы быстрее доберёмся до деревни.

Дорогу староста помнил очень хорошо, и уже через несколько минут они выбрались из бурелома. Вот только вышли в таком месте, что Шечерун сразу смутился, а инквизиторша схватилась за меч.

— Похоже, мои предположения начинают подтверждаться, — произнесла женщина. — В этом лесу точно почитается тайный культ, посвящённый некоему стихийному божеству.

— С чего бы? — удивился Жмых, но тут взгляд его упал на росшее возле тропы раскидистое дерево, на стоявший у его корней импровизированный алтарь из пары камней, а также на многочисленные дары, лежавшие на нём. — Да это ерунда какая-то. Просто местные верят в лесного духа, которого и пытаются задобрить.

— Народные суеверия часто имеют под собой основу, которая может оказаться очень и очень неприглядной. На заре моей карьеры я сталкивалась с тем, как в одном поселении жители приносили на алтарь дары очередному местному духу. На первый взгляд, подношения были безобидные: цветы, что-то из еды, незначительные ценности. А в итоге выяснилось, что в том месте располагались развалины храма древнего божества, который таким незатейливым образом копил свою силу. Мы усмирили его, но ценой жизни многих наших собратьев. Поэтому с тех пор я не верю в то, что подобные культы могут появляться сами собой.

— Расскажешь ей? — тихонько пробормотал староста.

— А что ещё остаётся? — со вздохом сказал Шечерун и, собравшись с духом, повернулся к инквизиторше. — Это моя работа.

— В смысле? — недоумённо спросила женщина.

— Вся эта идея с духом — моя работа. Просто в своё время я немного тут экспериментировал, и одно заклинание сработало не так, как должно было, — чернокнижник даже покраснел, вспоминая свой позор. — Я хотел призвать одну овцу, а призвал все стада округи. Пастухи, естественно, решили, что животных собрала какая-то высшая сила, и поставили данный алтарь. Ну, а я уже не стал их разубеждать. Тем более что никакого вреда от этой их затеи нет. Ну, принесут сюда раз в неделю кусок хлеба и кувшин молока, никому же от этого плохо не станет.

— То есть ты струсил признаться в своей слабости и прикрыл свой позор выдуманным культом, — сурово отчеканила Энейла. — Честно говоря, если до этого у меня ещё возникали какие-то мысли о том, что именно ты можешь быть причастен к моему делу, то после подобного признания смело заключаю, что самое большее, на что ты способен, это запугивание лягушек в пруду.

Инквизиторша, оставив подозрения, подошла к алтарю и с интересом изучила его. Чародей оказался прав, и пастухи возложили не так уж и много даров. На алтаре обнаружились несколько кусков засохшего сыра, слегка зачерствевшая краюха хлеба и, к удивлению всех, полный кувшин молока. Правда Жмых и Шечерун даже представить себе не могли, что Энейла внезапно сядет рядом и начнёт уплетать всё это за обе щеки.

— А что не так? — среагировала она, заметив недоумённые взгляды. — Вы сами сказали, что никакого духа здесь нет, поэтому никто не обидится. К тому же я изрядно проголодалась, пока мы шлялись по этим зарослям. Кстати, сыры у вас отменные, буду рекомендовать друзьям.

— Скажи мне, все паладины такие? — пробормотал под нос староста.

— Если честно, я впервые такую вижу, — в тон ему отозвался чародей.

— Отлично! — подытожила Энейла, завершив трапезу. — Возвращаемся в деревню и продолжаем наше расследование!

— Настырная, какая же настырная, — бормотал Шечерун, глядя на бегущие по небу облака. После возвращения из леса ему пришлось ненадолго отлучиться, чтобы разобраться с рядом проблем, вызванных внезапной гостьей, и сейчас чародей сидел на скамейке возле трактира, пытаясь прийти в себя.

— С этим согласен, — проворчал староста, который, наоборот, с интересом смотрел на землю, изучая мельтешащих муравьёв. — Очень настырная и целеустремлённая. Но знаешь, честно говоря, эти её качества мне в какой-то степени даже нравятся. Уважаю подобных людей, с головой уходящих в работу. Да и внешность у неё очень эффектная. Эх, будь я помоложе, глядишь, наплодил бы с ней дюжину рыжих ребятишек…

— Я постарался всё зачистить, — резко оборвал мечты Жмыха чародей. — Все зомби временно упокоены, огненные волки отправлены в своё измерение, и по мелочам пришлось многое убрать. Вот только мух — наблюдателей оставил, но их очень непросто будет разглядеть. Ну, и кого смог, тех предупредил, чтобы лишний раз языками не чесали. Если Атим трепло, которому никто не верит, то вот к тому же кузнецу наша гостья прислушается с интересом.

— Боюсь, что эта Энейла, если захочет, раскроет все наши уловки, — вздохнул Жмых и задумчиво покосился на собеседника. — Честно признаться, я до сих пор удивлён, почему ты всё ещё не под подозрением.

— Возможно, это какая-то её игра, — пожал плечами Шечерун. — Если это так, я с удовольствием в неё сыграю.

— Кстати, твой ученик снова бежит к нам сломя голову. Как думаешь, стоит тревожиться или у него просто очередной приступ паники?

— В данных условиях я предпочитаю встревожиться, — мрачно ответил чародей и переключился на Масхурпала. — Что ещё случилось?

— Значит так, — тяжело дыша, начал юный чародей. — Во-первых, Энейла встретилась с Мрахилеей.

— Мрахилею сожгли на костре или подвергли экзорцизму?! — воскликнул чернокнижник. — И как они могли встретиться, я же просил её не вылезать из дома?!

— Так новая стройка началась, здание деревенского совета. А вам, учитель, прекрасно известно, как Мрахилея относится к своему делу. Вот там и пересеклись. Впрочем, можете не волноваться, её сущность не раскрыли. Она не дала Энейле и слова сказать, сразу принялась объяснять все тонкости строительного мастерства, а затем прочитала целую лекцию на тему того, как следует отдаваться работе и с чем именно её ассоциировать.

— И как инквизиторша на это отреагировала?

— Жутко смутилась. Ну, вы же знаете Мрахилею и её ассоциации.

— Одной проблемой меньше, — облегчённо вздохнул чернокнижник. — Теперь Энейла будет считать её обычной озабоченной тёткой и не полезет изучать её биографию.

— Во-вторых, есть проблема посерьёзнее, — продолжил Масхурпал. — Инквизиторша поймала Ринуальда.

— Но мы же предупредили этого придурка!

— Как я понял, он сам пришёл в город и сдался ей. Возможно, он надеется получить прощение за чистосердечное признание.

— Да он костёр получит, а не прощение, — прорычал Шечерун, вскакивая с лавки. — Бежим в инквизиторский лагерь, пока всё не закончилось плохо!

— И что же ты там собираешься делать, чтобы не допустить плохого конца? — поинтересовался староста.

— Я собираюсь вспомнить, что могу призывать демонов не только для строительства мостов!

Интонация, с которой были сказаны эти слова, моментально заставили Жмыха и Масхурпала вспомнить об основной специализации мага. Взгляд чернокнижника наливался яростью, и его собеседники инстинктивно отступили на пару шагов.