— И кто же пришёл к тебе после страдающих дев?

— Зловещие ростовщики, — ответил Жмых и на мгновение замолчал, явно пытаясь сдержать повисшее на языке ругательство. — Точнее, один ростовщик. Помнишь такого Аяардолла Муриселя?

— Да, про него даже в столице знают, — восторженно присвистнул Шечерун. — Редко такое случается, чтобы эльф стал банкиром. Хочешь сказать, что он сам пришёл прямо к тебе?

— Да, сам прямо ко мне. Правда, ещё с четырьмя помощниками, каждый из которых очень походил на тех демонов, что ты призываешь. Ну, в смысле не внешностью, а злобностью души, желающей пожрать всё сущее, в том числе и мою душу.

— И чего же хотел от тебя этот эльф?

— Он устроил мне многочасовой допрос, — проговорил Жмых и, наконец, взял свою кружку. — Спрашивал, хорошо ли я знаю финансовую историю семьи Алхура, как давно я знаком с наследником, общаюсь ли я со старым графом и получал ли от него необычные предложения. Это навскидку из того, что я сейчас вспомнил. Поверь мне, вопросов было несколько сотен, и, по-моему, этот тысячелетний остроухий банкир ни разу мне не поверил, хотя в тот раз я отвечал максимально честно.

— Похоже, в семье графа Алхура хватает своих скелетов в шкафу.

— Там целое кладбище, — простонал староста. — В процессе допроса я узнал немало интересного. Выяснилось, что старый граф любит под видом свадебных подарков спихивать своей новоявленной родне взятые им кредиты. Не напрямую, конечно, но всё равно неприятно, когда тебе дарят особняк, а потом выясняется, что ты должен расплачиваться за него всю жизнь. Ну, а Аяардоллу не нравится, что подобные подарки часто получают люди, не имеющие никакой возможности рассчитаться. Поэтому эльф и взял в привычку объезжать потенциальных участников подобных махинаций, чтобы заранее всё распутать. Впрочем, за это надо сказать ему спасибо. Если старый хитрюга Алхур вздумает что-либо мне подарить, я уже придумал, как от этого отказаться.

— Ну, раз ты пережил атаку банкира, значит, самое страшное осталось позади, — постарался подбодрить приятеля Шечерун.

— Самое страшное ждало впереди, — ответил Жмых, одним залпом выпил половину кружки, после чего продолжил. — На следующий день я вернулся с полей и обнаружил в своём доме дюжину нахальных людей, копающихся в моих вещах. И я даже не успел возмутиться, как меня скрутили, отвели в мою же спальню и устроили самый настоящий допрос.

— И что за разбойники это оказались?

— Разбойники? Нет, это были агенты тайной императорской службы. Серая канцелярия, слышал про таких?

— Ну, во времена моей учёбы слухи ходили. Но они считались городской страшилкой.

— Эти страшилки грозились подвесить меня над огнём и сломать каждую из моих костей как минимум восемь раз. И это лишь самая мягкая из их угроз. Оказывается, семья моего будущего зятя входит в число претендентов на императорский трон, и, кроме того, они периодически предпринимают попытки этот трон занять. И столь внезапный брак в столице восприняли как сигнал того, что старый граф ищет новых союзников. Представляешь, имперские агенты решили, что я собираюсь организовать восстание, развязать гражданскую войну и устроить массовую резню в расчёте на то, что моя новая родня воспользуется этим для проведения переворота.

— Могу сказать только одно, — пробормотал Шечерун, изумлённо посмотрев на своего собеседника. — Фантазия у них просто потрясающая.

— Они продумали ещё с пяток вариантов моего возможного использования в политических играх, — продолжал бормотать староста. — И, честно скажу, в тот момент я окончательно пожалел, что загадал это желание.

— Но в итоге тебя отпустили?

— Отпустили, но предупредили, что отныне под наблюдением нахожусь я, моя семья, да и вся деревня. Так что теперь стоит настороженно поглядывать на любого незнакомца, возможно, что он окажется столичным шпиком.

— Смотрю, тебе сильно досталось, — в голосе Шечеруна послышалось несвойственное чародею сочувствие. — Но поверь, после пережитых злоключений свадьба покажется тебе наименьшим злом.

— После них всё покажется наименьшим злом, — устало пробормотал Жмых. — Например, друзья жениха, грозившиеся утопить меня в колодце за то, что я лишил их компанию лучшего собутыльника. Мне пришлось вести их в трактир и за свой счет поить до беспамятства, после чего они подобрели и признали лучшим собутыльником компании уже меня. Или двое любителей азартных игр, которые в своё время поставили крупную ставку на то, что наследник графа Алхура не сможет до тридцати лет найти себе жену. Их так расстроил проигрыш, что они были готовы сжечь меня прямо в доме вместе с семьёй. Хорошо, что старшие сыновья проходили мимо и помогли выбросить их за ворота. Ещё меня ни капельки не смутил столичный художник, собиравшийся нарисовать портреты счастливого семейства. Он настолько возмутился из-за внешности моей дочери, что даже вызвал меня на дуэль, подробно рассказывая, как именно моя семья ранит его чувства. Тогда очень удачно Масхурпал по делам забежал и наколдовал художнику полные штаны лягушек.

— Талантливый парнишка. Освоил заклятие призыва.

— И это я ещё не упомянул пару сотен угрожающих писем со всех концов нашей империи, — подытожил Жмых. — Знаешь, сейчас я считаю, что надо было пожелать фрукт субагабадо.

— Сначала отгуляй торжество, а уж потом будешь думать об исполнении других желаний, — Шечерун повторил трактирщику заказ, после чего обратился к старосте. — Знаешь, у нас в академии любили говорить: «Удача — каприз богов, но специализация чародеев». Раз я приехал, то постараюсь помочь тебе со свадьбой. Да и с последствиями, если что, разберусь, поэтому не переживай.

— Вот теперь я спокоен, — проговорил староста, наконец, улыбнувшись. — За то время, что с тобой работаю, я успел убедиться, что вместе мы сможем справиться с чем угодно. Так что плевать на последствия, давай разберёмся с этой свадьбой и, быть может, загадаем и другое моё желание!

Данная фраза наконец-то завершила поток жалоб, и после неё разговор перешёл в конструктивное русло. Шечерун и Жмых, объединившись, принялись обсуждать предстоящий праздник и всё, что требовалось для его организации. А это означало только одно — староста решил идти до конца.

Всё, что имеет начало, имеет и конец, и свадьба дочери старосты не стала исключением из данного правила. Жмых с отстранённым видом сидел на перилах моста, сжимая в руках кувшин с вином. Перед его глазами вспыхивали огни фейерверка, знаменовавшие финальную часть торжества, но для старосты эти огни имели совсем иное значение.

— А хорошо погуляли, — пробормотал сидевший рядом Шечерун. — Я и представить не мог, что всё пройдёт настолько феерично.

— Я не думал, что так много народа будет, — пробормотал Жмых. — Ладно, из соседних деревень, но из самой столицы сюда понаехали. Причём даже не родня, а писатели, поэты, художники…

— Ну, а что ты хотел? — усмехнулся чародей. — Многим хочется воочию увидеть столь редкое событие, как наследник известного графа плюёт на все условности и берёт в жёны девушку из простонародья. Это ведь такая востребованная тема для песен и стихов, которые потом разойдутся по всей империи.

— Думаю, в этих песнях мне уготована роль злобного монстра, который силой удерживает девушку в плену, заставляя жениха проходить многочисленные испытания. Сам же видел, как недовольно они на меня смотрели.

— Так люди же городские, убеждённые в том, что в провинции им должны пятки вылизывать и оргии по первому требованию устраивать. Вот и разозлились, когда узнали, что местные девушки знают себе цену и по первому свистку за амбар не побегут. Впрочем, учитывая, сколько эти представители богемы выпили, можешь быть уверенным, что на утро они обо всём позабудут.

— Они-то позабудут, но вот та ведьма, которая прокляла меня и весь мой род, вряд ли. Откуда она, кстати, тут взялась и что с ней стало?

— Похоже, какая-то из несостоявшихся невест подсуетилась. А что с ведьмой стало, не знаю. Масхурпал решил провести с ней дискуссию на тему проклятий, но очень быстро проиграл, поэтому сразу вспомнил традиционный деревенский способ общения с ведьмами и вместе со своими дружками попытался её утопить.