— Может в другой раз. Такая красивая погода. Я прогуляюсь.

Дэнни хмурится. Его глаза цвета спелой пшеницы придирчиво изучают меня.

— Дженифер, ты же знаешь, завтра утром я еду. Следующий раз будет через пять дней. Я столько не выдержу, — театрально стонет он.

— Выдержишь. Однажды жил без меня пять лет.

— Это были тяжелые годы, — мрачно произносит парень. — Мне было очень тяжело тебя забыть.

— Мне тоже, — честно признаюсь.

Дэнни обреченно вздыхает и встает с постели. Утреннее солнце играет лучами на его голом теле. В школе он был худ и не высок, сейчас в этом возмужавшем, мускулистом теле не узнать этого мальчишку. Он подходит ко мне и целует страстно, назойливо.

— Надеюсь ты не исчезнешь из моей жизни, как только я поеду на учебу, — шепчет в губы. Я только качаю головой. — Каждую пятницу я буду приезжать. И если ты опять себе что-нибудь накрутишь. На этот раз я знаю где тебя искать, так просто ты от меня не избавишься.

— А я не хочу избавляться, — произношу, тяжело дыша.

— Надеюсь ты в это сама веришь.

Как-то странно он на меня смотрит, будто что-то подозревает, будто знает о моих снах, чувствует мои эмоции и ловит мои мысли.

Я хочу быть с ним и не собираюсь убегать. А то, что меня волнует, было обычным сном. Он не настоящий и не может влиять на мою жизнь.

Я выхожу из дома и прохладный воздух сразу взбадривает. Лето прошло и запах осени ощущается повсюду. Большой двор с клумбами и декоративными деревьями протягивается на сотки метров. Каменные дорожки выливают в разные стороны, режа зеленую газонную траву на неровные клочки. Высокий трехэтажный дом разбрасывает широкую тень от утреннего солнца. Я иду по бетонной аллее к металлическим воротам. Их полотно покрыто причудливыми узорами, которые выковал умелый кузнец. Эти ворота считаются как черный вход, они не пропускают важных гостей и дорогих машин. Для этого предназначены центральные ворота, расположенные на противоположной стороне перед домом. В эту сторону ходит вся прислуга и я. Еще учась в школе, я шмыгала сквозь черный ход, чтобы меня меньше кто видел.

Ворота скрипят под нажимом моей руки, неохотно отворяются. Улица встречает тишиной. По этой дороге немногие ездят, а в такую ​​рань вообще никого нет. Это более короткий путь домой. И уже через пол часа я на пороге своего дома.

Слышу плач ребенка, как только открываю дверь. Очевидно, здесь уже никто не спит. Разуваюсь и иду на шум. На кухне мама стоит у стола, склонившись над Патриком.

— Нет. Я не хочу! — кричит тот. Его пытаются накормить кашей.

Мама сердита, кажется ее терпение скоро закончится.

— Не знаю, что с ним делать. Что не придумывала, никак не хочет есть, — жалуется она, заметив меня.

Я подхожу к столу и сажусь возле мальчика. Мама сразу отдает мне ложку.

— Дети не очень любят с утра кашу.

— Не кормить же его конфетами, — огрызается мама.

Я смотрю на нее. Она вымотана. Ей тяжело с Патриком, заботиться о нем и успевать ходить на работу. Она работает продавщицей в магазине два дня через два. Сегодня ей на смену, а раньше просыпаться Патрик не хочет. Мне становится немного стыдно. Нужно больше помогать ей, а не наслаждаться компанией Дэнни. Последние дни я так увлеклась им, что о другом забыла.

— Мама, иди готовься к работе. Я с ним побуду.

Мама не спорит, у нее нет на это сил.

— И я отведу его в детсад. Мне все равно по дороге, — говорю ей в след.

Она соглашаясь кивает. Наверное, тоже думает о том, чтобы я больше помогала. Да вот только она никогда сама не попросит. Понимает, что это не моя забота и я не должна отвечать за младшую сестру.

Все проблемы Магды она берет на себя.

— Патрик, ты будешь есть кашу? — малыш хмуро машет головой. — Ну тогда я сама ее съем. Бабушка обещала дать шоколадного мишку тому, кто съест кашу. Наверное, его получу я. Он такой вкусный.

Я засовываю в рот первую ложку и кошусь на малыша. Тот смотрит на меня, открыв рот. Я довольно мурлыкою и зачерпываю еще ложку. Слезы высыхают, истерика прекращается, и когда я собираюсь есть третью ложку, мальчик тянется к моей руке. Он возвращает свой завтрак назад.

Детский сад находится рядом со школой, только на другой стороне улицы. Два здания объединяет обширная территория, где расположены игровые площадки, стадион и детские карусели. Возле детского сада слышен шум, раздающийся из школы. Сегодня первый день обучения и неуемные детишки наполняют эти стены криками и нескончаемой энергией.

Мы заходим в середину детского сада. Здесь спокойно, только несколько детей заливаются слезами. Родители их пытаются успокоить и убежать от своих чад, а они не хотят отпускать. С Патриком проще, он почти никогда не капризничает и с радостью остается. Я здороваюсь с мамами, которые покидают заведение и начинаю раздевать малыша.

— Привет, Дженифер, — к нам подходит Анна, моя одноклассница, а сейчас работает воспитательницей. В школе мы не дружили, и здесь она постоянно радостно меня встречает, словно мы близки. — Привет, Патрик.

Мальчик хмуро бубнит приветствие и снимает босоножки. Сегодня он не в настроении.

— Привет, Анна. Как обстоят дела?

Я спрашиваю только для вежливости. Редко вожу Патрика в детсад и еще реже встречаю Анну. Вообще, почти ничего о ней не знаю, и если честно не очень интересно узнавать. Поэтому, когда она начинает рассказывать что-то о своем муже и проведенных выходных за городом, я только делаю вид, что слушаю. Киваю и вешаю курточку Патрика в шкаф. Но когда слышу имя Адам, автоматически подношу на Анну глаза.

— Извини, что ты сказала? — мне даже не стыдно переспросить.

Анна на мгновение умолкает, потом продолжает весело рассказывать.

— Говорю, что на этот раз взяли с собой в загородный домик Адама. Он работает с моим мужем. Я сначала была недовольна, но он хорошо помог Гарри достроить беседку. Оказывается он так трудолюбив и имеет золотые руки…

— А кем твой муж работает? — перебиваю я ее, прищурив глаза.

— Он пожарный. Их часть рядом с твоей клиникой, — она придирчиво смотрит на меня и добавляет с ноткой обиды. — Я же тебе говорила в прошлый раз.

Я чувствую, как мои щеки краснеют. Теперь мне стыдно. Но Анна у нас была всегда отходчива и через секунду снова улыбается.

— Извини. Наверняка забыла. И как хорошо Гарри знает Адама? — продолжаю расспрашивать.

— Они как будто друзья, — как-то неуверенно отвечает Анна. Потом ее глаза сияют, вероятно, что-то поняла. — Ты интересуешься Адамом? Он красив, хотя немного замкнут. Но все равно, сейчас у него никого нет.

— Нет. Он меня не волнует. Просто так спросила. — быстро отвечаю, чтобы закрыть эту тему. — Извини, Анна, но мне пора на работу. Когда-нибудь еще увидимся.

Я оглядываюсь. Патрика уже давно нет, он шмыгнул в игровую комнату к другим детям.

В моей комнате полный кавардак. Вся одежда из шкафа и тумбочек валяется на полу, а посреди всего этого хаоса стою я. Даже не знаю с чего начать. Так не хочется начинать это дело, но уже давно нужно перебрать этот хлам и большую часть выбросить на свалку или отдать на благотворительность. Школьные свитера и юбки, куртки и сапожки занимают все место в шкафу. Из всего этого я давно выросла, но избавиться от одежды не поднималась рука. Время пришло это сделать. Вещи, в которых я сейчас хожу, стопкой стоят на стульях, ждут долгожданного переселения.

Проходит меньше часа, а на полу ничего не остается. Я не церемонюсь, беру и все бросаю в большие мешки, потом отнесу в благотворительную организацию. Вздыхаю с облегчением. Теперь нужно заложить шкаф новыми вещами. Но сначала беру влажную тряпку и начинаю вытирать пыль на дверце и полках. До самых верхних полок достать не могу, поэтому подсовываю кресло и становлюсь на него. Там я никогда ничего не храню, потому что всегда об этом забыла бы и доставать не удобно. Засовываю руку в глубь шкафа и в самом конце пальцы натыкаются на что-то гладкое. Шуршит пакет, когда я вытаскиваю вещь наружу. Не помню, чтобы что-то туда клала. В пакете что-то мягкое, как одежда. Достаю содержимое и чуть не падаю со стула. Находка меня шокирует. Медленно спускаюсь на пол и присаживаюсь на кровать. В этот момент ноги мои подкашиваются и я могу не устоять. Дрожащими руками разворачиваю кожаную, черную куртку. Большие металлические пуговицы сверкают на солнечном свете. Потрескавшаяся кожа и затертые рукава, у карманов разошелся шов. Куртка не нова и от долгого лежания пахнет старостью и пылью. Но я могу сказать, что пять лет назад от нее исходил аромат мужского одеколона. И я уверена, что именно этот аромат снился мне несколько ночей назад. Я швыряю куртку Адама на пол и вытираю ладони о штаны, словно запачкалась.