В тишине ночной улицы рёв двигателя слышен ещё издалека. Около меня, сидящей на лестнице крыльца дома, останавливается чёрный «Ford Mustang». Я поднимаюсь, хоть уже и сомневаюсь в том, что это хорошая идея, но отказываться уже поздно. Уже подойдя к двери, я чувствую резкое желание оказаться дома в постели с Биллом. Усаживаясь на пассажирское сидение, я немного мешкаюсь, опасаясь слишком громко хлопнуть дверью. Боже, да эта машина стоит в разы дороже, чем мой дом! Повернувшись к Доминике, я абсолютно точно перестаю дышать. В салоне авто достаточно тепло, она одета в черные брюки и заправленную в них строгую белую рубашку. Украшает этот вид тонкий чёрный галстук и прямые распущенные волосы, что по цвету идеально сочетаются с остальной одеждой.

– Ты пьяна, – сразу же понимает она, хотя я даже рот открыть не успела.

– И что?

– Я тебе не лейкопластырь, Алиса.

– Я позвонила не по этой причине, – несмело признаюсь я.

– Давай, удиви меня.

– Я весь день думала о тебе, – ещё одна правда.

– Не удивила.

– Мы можем отъехать немного? – предлагаю я.

Доминика трогается с места, левая рука с золотым браслетом в виде кардиограммы уверенно держит руль, правое колено подрагивает от нажатия на педаль. Она не отвлекается от дороги, позволив мне наслаждаться её строгим профилем. Не отрывая взгляд, она протягивает мне руку.

– Долго меня ждала? Ты вся продрогла.

С осторожностью вкладываю свою руку в её раскрытую ладонь, она тут же сжимает её и подносит к своим губам, оставив лёгкий поцелуй.

– Куришь? Это плохо, – произносит она.

– Только если пью.

– Вдвойне плохо, – делает заключение Доминика.

– Ты приехала быстро, мне не пришлось долго ждать. Ты была не дома?

– В клубе.

– В будни? – удивляюсь я.

– Да, а что? Он же мой, могу вообще там сутками торчать.

– С кем?

– С одной девчонкой, ты с ней не знакома, – отвечает она.

– Спишь с ней?

Моё любопытство не унимается, хотя, возможно, это и не очень тактичный и уместный вопрос. Всё-таки, алкоголь даёт о себе знать.

– Да, периодически, – абсолютно равнодушно рассказывает она, – Не помню её имени, но знаю, что она по уши влюблена в меня, но это ничего, мне только не руку.

– А ты её любишь?

– Нет, я до некоторого момента вообще не была уверена, что способна на такие чувства. Но сейчас, кажется, я готова любить, несмотря на то, каким сложным все может казаться.

– Кого ты готова любить? – глупо интересуюсь я.

Доминика впервые отрывается от дороги и окидывает меня взглядом. Машина останавливается.

– Мы довольно далеко отъехали, Алиса. Теперь мы можем разобраться в том, зачем мы снова встретились.

– В чем тут разбираться? – смотрю на неё, стараясь не попасть под гипнотическое влияние изумрудных глаз, – Все до абсурдного ясно.

– И правда, – соглашается Доминика, вмиг оказавшись ближе ко мне, – Раз так, то я могу сделать это…

Сегодня её губы без кроваво алой помады, без блеска, они выглядят намного привлекательнее таким образом. Доминика требовательно вжимается в меня, затем я чувствую, как в мой рот проскальзывает горячий язык, побуждая разомкнуть губы. Сейчас не так, как в клубе или на лондонском глазу, я отвечаю на поцелуй потому что сама этого хочу, потому что весь день изнывала от этого желания, и наконец получила то, что не давало мне покоя такое длительное время. Мне становится стыдно, я развязно и жадно врываюсь в её рот, кажется, что я пьянею ещё сильнее. Когда мы оставляем задействованными только губы, я снова задыхаюсь, ведь чувствую, что зреет новая атака. Кто кого, на этот раз её язык проталкивается глубже.

Расстёгиваю пуховик, потому что в машине становится слишком жарко, может, это от трения наших губ, а может, это ещё одно последствие выпитого мною ранее алкоголя. Я никогда ещё не целовалась так влажно и развязно, прям как в фильмах. Губы Доминики карамельные на вкус. Я тянусь к ней руками, мне хочется немного подпортить её идеальный вид, с диким желанием прикоснуться к обнажённому участку её кожи, выдёргиваю рубашку из брюк. Реакцию на это движение я получаю сразу же – она прикусывает мою нижнюю губу, а затем возобновляет поцелуй, только уже под другим углом, усиливая сплетение наших языков.

Я знаю, к чему такие поцелуи приводят, и меня трясёт от одной мысли об этом. Я не готова, и следовало бы мне сказать об этом, что нам лучше остановится на поцелуях, потому что больше ничего не будет. Невозможно думать связно, когда все моё нутро полыхает, горит и буквально кричит об этом. Я касаюсь ладонью обнажённого участка кожи на её боку, вожу по бархатистой поверхности подушечками пальцев, под ними тут же возникают мурашки. Веду руку вверх, пока она не касается косточки лифа. Это чересчур. Здесь и стоит остановиться. Сцепляю наши губы в тягучем, долгом поцелуе, выталкивая её язык из моего рта. Чувствую, как её рука падает мне на бедро, рядом с подолом футболки, прямо на обнажённую кожу. И в очередной раз я теряю ровное дыхание.

– До… Доминика!

Я отрываюсь от неё, опускаю голову вниз. Не смогу сейчас смотреть ей в глаза, особенно чувствуя то, настолько пекут губы от её вторжения.

– Ты боишься? – спрашивает она.

– Это слишком.

– Посмотри на меня, эй, – она поднимает моё лицо за подбородок, заставляя взглянуть в её глаза, – Ты готова.

Я мотаю головой в протест на сказанное ею. Я выпила слишком много и завтра, вероятно, очень сильно пожалею и об этом, и о том, что позволила ей поцеловать меня. Тошнота от головокружения все ещё не прошла, а, кажется, только усилилась.

– Скажи мне честно, Лиса, ты хочешь меня?

– Да.

Просто и безо лжи, тут нечего скрывать – все хотят её. Поддев кончиком своего носа мой, она неторопливо и мягко целует меня вновь.

– Бояться чего-то нового – вполне нормально, – она пытается придать своему голосу ровное и мягкое звучание, но для меня она все равно звучит, словно искуситель, – Ты сможешь остановить, когда захочешь.

Она наклоняется ближе, я слышу, как справа от меня открывается бардачок, она нашаривает рукой какой-то предмет. Этот миг дарит мне возможность вдохнуть в себя неземной аромат её волос. Затем я опускаю взгляд и вижу, как она надрывает фольгированную упаковку презерватива.

– Это зачем? – я вжимаюсь в сидение, внимательно наблюдая за каждым её действием.

– Было бы не слишком гигиенично проникать в тебя немытыми руками.

– Я не…– холодок проходится по коже от её слов, – Нам не стоит продолжать.

– Я тебя пугаю этим, Лиса?

– Я никогда такого не делала.

– Все хорошо, я даже смотреть туда не стану, буду целовать тебя, хорошо? Эй, ну взгляни на меня.

– Да, хорошо.

– Расслабься.

Доминика начинает с аккуратных поцелуев. По моему телу растекается тепло вместе с предвкушением, которым я изводила себя слишком долго. Глубокой ночью я не в своей постели с мужем, я пьяна, я с опасной девушкой, к тому же, красивой, сексуальной, и при этом весьма внимательной. Из головы абсолютно вылетает та ночь в парке и то, каким странным образом она для нас обернулась, а ведь я думала, что буду злиться за то, что она бросила меня одну. Кажется, я забыла это намерено ещё в тот момент, когда позвонила ей. Я сама хотела, чтобы это все случилось. Сама же сказала, что все до абсурда понятно. Но мне не понятно ничего, вопросы лишь копятся, их так много, что голова готова не выдержать и просто взорваться. Но когда она касается моих губ, все стороннее теряет резкость, становится пиксельными и улетучивается прочь. Доминика двигает рукой, отодвигает полоску моего белья в сторону. Думает ли она, что я слишком доступная? Что моим пьяным телом можно пользоваться? Я задыхаюсь от её прямого прикосновения, она разрывает поцелуй и поднимает на меня глаза.

– Лиса… лисёнок.

Лисёнок? Это что-то необычное. Меня никто так не называл, но из её уст это приятно. Её голос шёпотом соблазнительный и томный, она словно завлекает, подталкивает меня к действию. Я набираюсь в себе смелости и прижимаюсь поцелуем к тёплой и упругой коже её шеи. Пальцы в защите надавливают на вход, погружаются внутрь, от чего я вздрагиваю. Жар охватывает меня, кровь приливает к лицу, хочется избавиться от мешающей одежды.