– Пожалуйста, прекрати, – пытаюсь отогнать проступившие слезы, не хочу выглядеть при ней слабой.

– У тебя тяжёлая рука, ты знала об этом? – она играется с выбившимся из хвоста локоном моих волос.

– Я никогда не била людей.

– Я не человек, – громко смеётся она.

Мы выдерживаем долгий взгляд. Я наблюдаю за её почерневшими глазами, как расширившиеся зрачки приходят в норму. Она успокаивается, отходит от меня на максимальное расстояние, прислонившись к окну напротив. У нас есть последняя возможность наблюдать Лондон с высоты. Теперь он кажется чарующим. Снова становится холодно, я накидываю капюшон обратно, застёгиваю куртку. Такое чувство, словно я все испортила. На губах ещё осталось приятное ощущение её напористого давления. Думаю, на мне осталась и её помада. Провожу пальцами, на них отпечатывается красный след.

– Алиса?

– Да? Что? – я сразу же оборачиваюсь на её голос.

– Извини. Я поторопилась. Ты не… ты другая, я думала… В общем, прости.

– И ты меня.

У неё глаза озорного ребёнка: большие и вдумчивые. Я вижу искреннее раскаяние, это меня удивляет. Она – загадочная личность, мне трудно прочитать её эмоции, состояние, чувства. Кожей щеки вновь ощущаю неприятный ледяной сквозняк. Меня бросает в дрожь.

– Ты замёрзла, – внимательно подмечает она.

– Немножко.

– Могу я подойти?

Я утвердительно киваю. Доминика подходит ближе, разводя руки в разные стороны, приглашая тем самым в свои объятья. Меня будоражит её близость, не могу поверить, что я соглашаюсь на это. Но вот рывок, и я уже крепко обнимаю её за шею, уткнувшись лицом в плечо. Сильные руки прижимают меня ближе, по моим щекам начинают течь слезы. Не знаю, что это за чувство, не могу описать, возможно, оно не одно, это смесь переживаний, эмоций, обычный выплеск, реакция на стресс. Но как бы я не хотела убедить себя в том, что она зло, насколько бы сильно не пыталась восстановить перед глазами картинку произошедшего в доме той девушки, я не могу перестать думать, что мне ещё нигде не было так комфортно, как в её тёплых объятиях.

Я согреваюсь очень быстро, во мне зарождается желание отдать все это тепло ей, чтобы хоть немного разморозить непреступное сердце. Мне страшно даже не так от её близости, как от своей реакции на это. В её руках я чувствую себя такой маленькой и беззащитной, мы с ней приблизительно одного возраста, но сейчас кажусь себе просто испуганным маленьким ребёнком. Она утешает меня, гладит по голове.

Вот так за всего один поворот колеса, за жалкие тридцать минут, можно принять судьбоносное решение, ступить на совершенно иной путь своей жизни. Я встаю на её сторону, на тёмную сторону. Знаю, что у неё много секретов, я чувствую их груз в её взгляде. Я не смогу раскрыть все, просто стану одной из них. С каждым полученным ответом я буду все больше пачкаться в крови, пролитой этой семьёй, все будет как в моем сне – я стану чувствовать на себе все зло, сотворяемое ими безнаказанно. Удастся ли мне исправить что-то?

Меня пронизывает одна неожиданно появившаяся мысль – я не слышу биение её сердца. Здесь очень тихо и кроме скрипа механизма колеса очень хорошо слышно моё сердцебиение, но её… Я концентрируюсь на своём слухе.

– Мне не хочется, чтобы это заканчивалось, – тихо шепчет она прямо в мою макушку.

– У тебя не бьётся сердце, – озвучиваю я свою очередную глупость, поднимаю на неё глаза, чтобы увидеть редакцию на сказанное.

– Знаю, – улыбается она в какой-то необычной манере.

Этот разговор очень странный. Скорее всего, она считает меня довольно недалёкой из-за таких фразочек. Я сглупила, озвучив мысли вслух. Как может не биться сердце? Бред какой. Лиса, ты снова выглядишь дурой, полной идиоткой. Нужно лечить слух и нервы вместе с ним.

Наша поездка подходит к концу. Колесо останавливается, мы разрываем объятие и направляемся к выходу. Кутаюсь в куртку, обдумываю, что стоит рассказать Миранде, а о чём лучше было бы умолчать.

– Куда ты так торопишься? Снова хочешь сбежать?

– Мне холодно.

Доминика запускает руки в свои карманы и вынимает из них пару кожаных перчаток цвета марсала, протягивает их мне. Я принимаю этот жест, надеваю их, удивляясь про себя тому, насколько они мягкие изнутри.

– Я хочу тебе показать одно место.

– Сегодня муж должен прийти раньше и…

– Ненадолго, – она настаивает, запуская холодные руки под мой капюшон.

Зарывается руками в мои волосы, прижимается к щеке, заглядывает через глаза прямо в душу, смотрит жалобно, будто упрашивает согласиться на её предложение. Ну как ей отказать? Утвердительно киваю. Она улыбается, подхватывает меня под руку и мы вместе, как парочка, идём против холодного зимнего ветра. Если бы мои щеки не стали пунцовыми от мороза, то Доминика могла бы увидеть, как вогнала меня в краску всем этим.

– Не скажешь, куда мы идём?

– Хочу отвести тебя в мой самый любимый в Британии бутик духов. Мне нравятся запахи, это моё хобби. В особенности твой, кстати говоря.

– Я не пользуюсь парфюмом.

– Знаю. Это твой запах. Он уникален.

– Я совсем не разбираюсь в подобном, – смущённо признаюсь я.

– Это не проблема. Могу ввести тебя в курс дела. Когда, веков так пять назад, правила гордая королева Елизавета I, она просто категорически не переносила плохие запахи, а тогда они царили повсюду. Она задалась целью окружить себя чем-то более приятным, поэтому среди придворных дам стали распространяться различные ароматы. Они изготавливали первые духи самостоятельно, основываясь только на своём собственном обонянии.

В процессе ходьбы, Доминика подстраивается под мой шаг, мы начинаем идти нога в ногу. Она так просто рассказывает историю, интересно и занимательно, но вот только жаль, что не свою. Очевидно, что она не сдастся мне так легко, мне придётся подбираться к ней с предельной осторожностью. К тому моменту, как мы очутились около бутика, Доминика успела поведать мне историю возникновения самых ярких парфюмерных домов Лондона и наиболее известных их ароматов.

Оказавшись внутри тёплого и уютно освещённого помещения, я стягиваю с себя перчатки, засунув их в карманы. Доминику тут, по всей видимости, хорошо знают. Нам сразу же предлагают по бокалу «Просекко», верхнюю одежду забирают и вешают на вешалку. Консультантка, которая представилась нам как Вивьен, что-то увлечённо рассказывает Доминике. В их разговор я вникать не собираюсь, меня больше привлекает разнообразие стеклянных флакончиков самых причудливых форм на полках. Что удивительно – в заведении нет никакой какофонии перекликающихся запахов, напротив – тут не пахнет ничем. Я обхожу освещённые ниши с огромным количеством экземпляров, остановившись у стеклянного столика, где на подушке красуется стеклянная ёмкость в виде сердца с жидкостью пепельно-розового отлива.

– Вот это, – Вивьен указывает Доминике на этот самый флакон, та подходит ко мне вплотную, меня снова бросает в пот.

– Удиви меня, – улыбается она.

Консультантка распыляет содержимое флакона на специальный платок, один взмах, и мы все втроём улавливаем аромат. Я замечаю, с каким трепетом этим наслаждается Доминика: лепестки её ноздрей жадно втягивают его в себя, она оценивающе поджимает нижнюю губу.

– Тебе нравится? – смотрит она на меня.

– Очень.

– Я возьму, – Доминика обращается к консультантке, – В подарочную упаковку.

– Конечно, мисс Баттенберг. Безналичная оплата?

Пока она занимается оплатой, я согреваю себя бокалом предложенного нам алкоголя и осматриваю бутик ещё раз. Так много склянок, каждая из которых таит в себе что-то особенное, неповторимое и эксклюзивное. Доминика возвращается ко мне с коробкой духов в подарочной упаковке в руках.

– Для кого они?

– Ты разве не догадалась? Для тебя, конечно! – она протягивает упаковку мне.

– Но… это же очень дорого, правда, это…

– Я могу себе позволить, ты знаешь это. Просто прими этот подарок в качестве извинения за случившееся, если тебе так будет комфортнее. Не сопротивляйся моим знакам внимания, Алиса.