– Ты совсем уже поехал?! С какой радости я тебе должен телефон на проверку давать?

– А почему бы и нет? Че глаза забегали? Прячешь там что-то?

Леру казалось, что этот бред происходит не с ним, потому что это было слишком тупо и примитивно, и в то же время обидно. Обидно за подозрения, которые постепенно стали обвинениями. У Лера никого, конечно, не было, но в телефоне как минимум осталась переписка с Димой, которую он не удалял, просто забыв об этом, а Самсон по-любому ее найдет и начнутся еще какие-нибудь уродские, но эффективные нападки. И в целом Лер не собирался потакать замашкам Самсона. Лер отбился первый раз, потребовав с Самсона прямо сейчас его телефон. Бедолага немного растерялся, попытался отбиться аргументом: «А че ты тему переводишь?», но тот не прокатил, и Самсон сдался, но, как оказалось, ненадолго. На следующих день, очевидно подтерев свой гаджет там где надо, принес телефон.

– Я похож на кретина? – уточнил Лер и, потратив вечер на еще одни разборки, так и не отдал телефон. Хотя лучше бы все-таки дал ему проклятый гаджет, так может быть и не появилась бы у Самсона идея фикс.

Лер плавился в этом адском пекле, то взлетая в небо, то разбиваясь о землю, и тихие вечера в кабинете у Димы становились болезненными маячками, напоминавшими, что вообще-то можно и по-другому. Можно, но Лер был в клетке у сердца и ничего с этим поделать не мог, продолжая обламывать собственные крылья о ее острые прутья.

Лер все больше погружался в какое-то обреченное и подавленное состояние, остроту которому добавляла изматывающая специя «тревога», и тут пришло письмо от Димы, где он спросил, почему Лер ничего не упомянул о приглашении выступить в том самом музыкальном дворце. Лер похолодел. Откуда Дима узнал про это приглашение? Может быть, это он подсуетился, чтобы Лера туда пригласили? Позже, правда, позвонила Жанна и, каясь, призналась, что Васильцев повадился пользоваться ее услугами, очевидно для того, чтобы аккуратно и не очень выуживать из нее информацию о Лере.

– Ну не могла ж я ему про Самсона сказать, но и молчать я тоже не могу! Чем-то надо ж с ним поделиться, блин?! Ну я и ляпнула про то, что тебя пригласили, – Жанна раздосадовано выдохнула. – Ох, Лерчик, ты уж прости, но по-другому нельзя. Он человек серьезный, мне его за нос водить тоже не с руки, каплю в море я могу дать, да и к тому же… – Жанна запнулась и замолчала.

– Что? – похолодел Лер, по телу побежал нервный озноб.

– Ох, не знаю, Лер… не знаю… может, накручиваю себя. Вдруг он просто скучает? – Жанна явно хотела сказать что-то другое, но промолчала, не желая расстраивать и мучить Лера своими предположениями. – Ладно, некогда мне тут болтать! Звонят по второй линии. Пока, мой котик, не забывай мамочку и, вообще, вылезай из своего теремка и приезжай ко мне, хватит в своей глуши сидеть, я тебя тут пофоткаю, хоть деньжат заработаешь.

Лер чуть не ляпнул, что устроился на работу и с деньгами проблем нет, к тому же еще не растрачено накопленное, но вовремя прикусил язык, потому что слово «стройка», после того как Жанна потратила столько сил, чтобы выходить Лера после больницы, ввергало подругу в крайнюю степень бешенства, и эта информация могла закончиться самыми непредсказуемыми последствиями, благо Лер успел вовремя прикусить язык.

Лер долго сидел перед открытой почтой с вопросом Димы, пока не устал и не написал просто: «Не знаю». Отправил, закрыл вкладки, выключил комп и застыл, провалившись вглубь самого себя и смотря остекленевшими глазами в стену перед собой. Сил на выдумки и поиск безопасных формулировок не было. Лер уже дотлевал.

Лер наворачивал третий круг вокруг стадиона и впереди было еще столько же. Все же у Самсона имелись свои положительные качества, одно из которых – одержимость спортом. Как только прошел ушиб правой ноги и затихала иногда беспокоящая левая, которую Лер потянул почти год назад, но боли иногда возвращались, как только Лер прекратил попытки выставить Самсона восвояси и тот перестал переживать, что стоит ему оказаться за пределами дома, дверь будет закрыта на замок и разговор окончен (пару раз было и такое), то первое, что сделал Самсон, – это навестил местный стадион. Уж чего у их "поселка городского типа" было не отнять, так это красивого, ухоженного парка с мощеными улочками, фонариками, уютными лавочками под старыми липами и дубами и красавца стадиона, на который еще дед Лера несколько раз за неделю летом таскался на футбол.

Лер помнил, какие страсти тогда кипели, а еще на стадионе играли в городки, и вообще, сердце поселка билось именно в этом самом эпицентре, объединявшем всех. Сейчас стадион изменился, рядом появился бассейн, отремонтировали беговые дорожки, перестелили газон для поля, добавили новых снарядов и отремонтировали старые, но прежними остались трибуны, и это радовало. Порой пробегая мимо трибунных скамеек, перекрашенных уже наверное в сотый раз, Лер сажал из своих воспоминаний деда на третий ряд в его заношенной куртке и кепке-козырьке. Лер ее до сих пор сохранил. Дед с трибуны махал кепкой, а потом, прихрамывая, приходила бабушка в своем цветастом платье, в котором ходила за пенсией, и, позвав, забирала деда. Дед махал напоследок рукой и скрывался с бабулей за коваными воротами стадиона, на которые Лер не раз лазил в детстве, почему-то так легко было воспроизводить эту картинку в своей голове и она казалась такой реальной.

Лер чувствовал себя тут дома и ему было радостно, что Самсон, несмотря на то, что постоянно ворчал на местные магазины и отсутствие такого доставочного изобилия как в Москве, все же явно проникся местным "культовым местом" и ко всему прочему вплотную занялся подготовкой Лера очевидно к олимпийским играм. С маниакальной педантичностью Самсон составил скрупулезный график тренировок, заставил бедного Лера выдать свой физический максимум и распределил нагрузку. Лер был не против пробежек и отжиманий, но вносить записи в спортивный дневник, сколько он отжался, сколько пробежал, подтянулся, сколько продержался в планке и прочем делать не хотел и вообще занимался для общего поддержания физической формы, но у Самсона был железный аргумент:

– Ты со своей спиной уже калека! У тебя должен быть жесткий корсет мышц! – отчитывал Самсон Лера как ребенка. – Так что никаких больше "зачем"!

Первое время Лер сопротивлялся, а потом неожиданно для себя втянулся. Самсон нашел отличную мазь для пострадавшей лодыжки, составил график себе и Леру с постепенным увеличением нагрузки, где бега из-за ноги было немного, зато имелась куча упражнений, и так как Лер вставал очень рано, то летом вместо домашних дел по дому, да еще чтобы не будить Самсона шумом, он шел с Патрицием на стадион и выполнял большую часть нормы, немного оставляя на вечер, потому что Самсон Лера все равно бы с собой на стадион утащил под конец дня. К тому же одержимость Самсона спортом не то чтобы передалась Леру, но он привык и, более того, умудрился научиться получать от этого удовольствие, больше того, неожиданно полюбил профессиональную спортивную одежду.

Вообще Лер никогда не был шмоточником. Если бы не Жанна и Дима, у Лера бы так и была парочка любимых, застиранных уже вещей, но спортивная одежда… Когда Самсон искал среди обуви Лера подходящие кроссовки для бега, то плевался на каждую пару, которую Лер доставал из коробок. Первые тренировки прошли в неподходящих для этого кедах, а потом пришел заказ из интернет-магазина, сделанный Самсоном, привезли сразу девять пар на примерку, и Лер пропал. Он даже понять не смог, что его так зацепило: удобство, яркий дизайн или особая форма по ноге, переплетение плавных линий. Лер залип на кроссовки так, что даже Самсон отстал, в итоге Лер купил сразу три пары обуви, но купил бы больше, если бы сам себя не одернул.

Потом появился первый спортивный костюм, за ним второй, а потом и третий, специальные лосины, напульсник, к концу августа Лер уже не мог остановиться и знал все что можно. Пожалуй, спорт стал той безопасной сферой, где они с Самсоном не ломали копья. Самсон методично рассказывал, как растягивать мышцы, как наращивать нагрузку и какая оптимальная для Лера, потому что становиться раскаченной кубышкой Лер не планировал, а Самсон был мощный сам по себе, поэтому не смотрелся излишне перекачанным.