Чейз открыл дверь и удивлённо посмотрел на меня, а Кэтрин спряталась ему за ногу и теперь с интересом рассматривала меня.
— Привет, — тихо поздоровался я со своим другом, отдал ему торт, опустился на корточки и слабо улыбнулся. — Привет, малышка Кэтрин.
Она убежала в дом и схватилась за юбку только что вошедшей в прихожую Рони.
— Она теперь откликается только на Кит-Кат, Эмили приучила, — пояснил Чейз и притянул меня в крепкие объятия. — Ну ты и задница. Рад, что ты приехал.
Я усмехнулся и похлопал его по спине.
Рони отослала Кэтрин в гостиную под каким-то невероятным предлогом, и сейчас угрожающе подходила ко мне. Я был готов ко всему.
Она отвесила мне сильную пощечину, место удара тут же вспыхнуло, а затем Рони крепко обняла меня.
— Мы даже не знали, жив ли ты, — прошептала она, цепляясь за свитер на спине.
Я сильно ссутулился и крепко прижал к себе, сильно сжал челюсти.
Я самый настоящий мудак.
Они — моя единственная семья, а я даже не нашёл ни одного способа сказать им, что всё хорошо.
— Прости меня, — прошептал я и закрыл глаза, уткнулся лбом в её хрупкое плечо. — Мне очень жаль. Я… я…
Впервые я не знал, что сказать.
Все слова, все отговорки, что окружали меня после моего возвращения, неожиданно потеряли всякий смысл.
Рони тихо рассмеялась, её руки заскользили по моей спине, аккуратно поглаживая.
— Я знаю, Артур, — также тихо ответила она мне. Я услышал в её голосе слёзы. — Но не делай так больше.
— Клянусь.
Она похлопала меня по спине, и я отстранился.
— Я боялся, — признался я, поочередно глядя на Чейза, широко выпучившего глаза и спокойную Рони. — Боялся, что вы вычеркнули меня из своей жизни, поэтому не давал о себе знать. Думал, что Эмили заняла моё место и здесь. А этого я бы уже пережить не смог.
Нет, я не сердился на Эмили.
Я сам втянул её в мой круг общения, и не удивительно, что она заняла моё место после того, как я уехал.
К тому же, она работала с парнями.
Но вот Чейз и Рони были для меня чем-то личным… и Эмили запустила свои когти в мою семью.
— Артур, какой бы милой не была Эмили, ты всегда будешь для нас на первом месте, — сказал Чейз и кивнул головой в сторону кухни.
— Но тебе лучше убраться из нашего дома до четырёх часов, потому что придёт Эмили, — подразнила меня Рони, и я показал ей язык. Хотя даже из-за этих её слов я почувствовал облегчение.
***
Мы сидели в кабинете, время уже перевалило за девять утра, а Эмили до сих пор не было. И это было совершенно на неё не похоже. Эмили в жизни не опаздывала на работу.
Я пытался сосредоточиться на чём-нибудь, но всё равно ловил себя на мысли, что время от времени поглядываю на дверь и не могу думать ни о чём другом.
Наконец, когда в половине десятого открылась дверь, я понял, что только сейчас смог нормально вздохнуть.
Стоп, Артур.
Ты не должен думать о ней.
Вы только начали налаживать отношения. Впереди ещё долгие недели, а то и месяцы, работы.
Интересно, а она нашла моё письмо?
Или, может быть, я где-то обронил его?
Какова может быть вероятность того, что она не читала его?
Эмили вошла в кабинет, ослепительно улыбаясь своими накрашенными ярко-красными губами, на ней был надет прекрасный плащ песочного цвета чуть ниже колена, волосы собраны назад с помощью двух небрежных косичек от висков, а сзади спадали завитым водопадом платиново-золотого цвета. Я опустил глаза и заметил бежевые туфли на высоком каблуке без каких-либо украшений.
О нет.
Только не эти туфли.
Если она надела эти туфли, значит…
Только не это платье.
Она определённо прочитала письмо.
Я прекрасно держался всё это время, но если это действительно это платье…
Я сойду с ума, если просижу с ней в кабинете целый день.
Эмили развязала пояс, плащ тут же распахнулся, и я увидел белоснежную ткань.
Нет.
Нет, нет, нет.
Она специально надела его?
Я заметил, что абсолютно все отвлеклись от работы и наблюдают за ней. Плащ медленно соскользнул с её плеч, и она быстро повесила его на стойку, стоящую в кабинете, повернувшись ко мне спиной и выставив на обозрение свои ягодицы. Клянусь, в этом платье её ягодицы способны любого свести с ума.
И вообще само это платье…
Боже, помилуй меня.
Она повернулась и ещё раз ослепительно улыбнулась, продефилировала к своему рабочему столу, а я мог смотреть только на лёгкое покачивание её бедер.
Белоснежное платье прекрасно обтягивало всё её тело, выделяя каждый изгиб, оставляя совсем немного простора фантазии. А мысль о том, что она никогда не надевала под это платье лифчик едва не взорвала мой мозг. Открытые руки, глубокий вырез до пояса на талии был аккуратно закрыт практически прозрачной тканью, длина до колена, но из-за того, что платье плотно обтягивало ноги, создавалось впечатление, словно она вовсе без платья. Мне больше всего захотелось подойти к ней, прижать к её же столу, задрать это проклятое платье и…
— Вау, Эндрюс, — первым нарушил тишину Джошуа, и я вернулся в реальность. Ничего из своих фантазий я не исполню. Только не после того, как уехал на год. — В честь чего ты так вырядилась?
Она обернулась, словно только и ждала этого вопроса (естественно ждала), на её губах теперь играла лукавая улыбка. Эмили возвела глаза к потолку, как будто думала, открыть свой секрет или нет.
Я постарался сделать вид, что мне совершенно всё равно и потянулся за папкой с завершенным расследованием, которое лежало у меня на другом конце стола. Нам предстояла огромная бумажная работа.
— Я сегодня иду на свидание, — сказала она, а папка с грохотом вывалилась их моих рук прямо на пол.
Твою мать.
Теперь все смотрели на меня.
Я должен что-нибудь сказать.
Давай же, Шедвиг.
— И за какие такие грехи расплачивается несчастный? — спросил я, встречаясь с ней взглядом, а после того, как она пошла в мою сторону, молился всем богам, чтобы мой взгляд случайно не заскользил ниже. Я не дам ей такого удовольствия.
Эмили подошла к моему столу, её руки упёрлись в гладкую поверхность, и она наклонилась ко мне, выставляя на показ свою грудь.
— За грехи тут расплачиваешься только ты, — наклоняясь ещё немного ближе, прошептала она, и я почувствовал это. Проклятый запах манго, который не чувствовал от неё уже так давно. Она точно решила свести меня с ума за сегодняшний день.
Кажется, что-то отразилось на моём лице, потому что она победно улыбнулась и резко отстранилась.
— Да брось Эмили, кто счастливчик? — совершенно игнорируя моё маленькое фиаско (пиздец как я радовался, что сижу за столом и никто не мог видеть моего стояка), спросил Брюс, кладя голову на свои переплетённые пальцы, пока его локти стояли на столе.
Она ещё раз лукаво улыбнулась, взяла какую-то папку со своего стола и пролистала пару страниц, прежде чем ответить:
— Малькольм Бейтс.
Твою мать.
— Серьёзно? — переспросил Кевин, даже немного подаваясь вперёд.
Боже, такое чувство, как будто они лучшие подружки, а не коллеги. Совсем размякли под её каблуком.
— Ты идёшь на свидание с главой многомиллионной корпорации сегодня? — уточнил Джошуа, а в его глазах горел восторг. — С тем самым Малькольмом Бейтсом, которого ты защищала?
Найдя какой-то листочек в своей папке, Эмили вытащила его и направилась к двери. Взявшись за ручку и слегка приоткрыв дверь, из-за чего я подумал, что она оставит нас без ответа, Эмили уже практически вышла из кабинета, когда, словно только что вспомнив, обернулась, посмотрела мне в глаза и произнесла:
— С тем самым Малькольмом Бейтсом, который просто дьявольски хорош в постели.
И вышла.
Твою же мать.
— Брюс, с тебя двадцатка, — напомнил другу я, стараясь поднять с пола папку.
Я обещал себе, что отпущу её.
Этим я и собирался заняться.
