— В кровати каждый может, а под ёлкой романтика, — перехватив ладонь, прижимает её к губам, жадно считая поцелуями линии на ней. — Хочешь поменяемся? — не дожидаясь ответа резким движением меняет позу, прислоняясь к стене, увлекая за собой. — Готов стать йогом и акробатом, исключительно ради тебя.

— А примерным готов стать? — удобнее усаживаюсь сверху, прижимаясь вплотную к его груди, ловя каждый удар его сердца отскакивающего от рёбер.

— Я и так примерный, — беззаботно улыбается, соблазняя ямочкой, прекрасно понимая как завораживающе она действует на меня. — Я баб голых только по каналу для взрослых вижу.

— И как помогает?

— Да не особо, в кулак развлекаться унылое занятие.

Внезапный звонок в дверь рушит идиллию, громким гонгом прекращая волнительную сцену.

— Я никого не жду, — нетерпеливо шепчет, продолжая поцелуями доводить до исступления. — Сделаем вид, что никого нет дома, — пальцами скользит к последней преграде, что не даёт ощутить жар моего тела. — Пусть весь мир подождёт, — кусая, терзает нежную кожу шеи, усыпанную мелкими мурашками, явным доказательством моего желания впитать в себя всё, что может мне подарить Андрей.

Какой там. Мир бесится всякий раз, как мы жмемся друг к другу, умирая от пронзительной страсти и невероятной схожести судеб, разделяя полет на двоих своими поломанными крыльями.

— Чёрт, — злит трель звонка. — Я в душ, надеюсь там не армия твоих поклонниц, — надрывно срываюсь на повышенный тон, не сумев совладать с подкатившим к горлу ревностным комом.

— Стой, дуреха, — ловит у самой двери, сжимая плечи и вдыхая запах моих волос, зарывшись в них носом. — Люблю как ты пахнешь. И тебя люблю. Верь мне, пожалуйста.

— Я постараюсь, — хрипло шепчу, ощутив внезапное напряжение в пальцах Андрея, что усерднее впиваются в кожу. Не такого видимо он ожидал ответа на своё признание в любви.

Не хочется думать, что моя жизнь снова сворачивает на ухабистую колею, за столько неправильно прожитых лет вроде появляется надежда на лучше, но какие-то кармические силы рушат ту маленькую толику давно выстраданного счастья.

Слышу в коридоре знакомый голос, облегченно выдыхая, хотя очень даже зря, скандал мирового масштаба развернётся совсем скоро.

— Мам, я не один. Давай не сейчас.

— Сынок, — протяжным тоном произносит Софа, а после недолгой паузы с насмешкой выдаёт, царапнув по-живому. — Что ж, я шалав твоих никогда не видела?

— Доброе утро, — не сумев сдержать порыв её позлить, выхожу на кухню, поймав на себе презрительный взгляд.

— Ксюша?! Очень неожиданно, — давит своим авторитетом, говорит спокойно и размеренно, словно и не напряглась вовсе, завидев меня.

Холодной ненавистью душит порыв вытолкать меня за границу личного Андрейкиного пространства, но он с удовольствием поддерживает мою игру, приобняв, решительно чмокает в щёку.

— А что так? Или вы надеялись, что втоптав меня в грязь, провернув такой киношный финт ушами, избавитесь от меня? Спешу вас разочаровать, а воз и ныне там.

— Не надолго, — насмешливая интонация с каждой секундой теряет свой шарм, становясь безликой, пресной, ведь даже на лице молодящейся Софы сквозь слой косметики виднеются зачатки проигрыша.

— Почему же это? А хотите я вам внуков нарожаю? — козыряю хорошей картой с одной только целью — окончательно сбить спесь. Заткнуть ей рот, не дать больше и шанса что-либо разрушить между мной и Андреем. — А? Маленьких «бесячих» Крутиков? А они будут вас баба Софа звать. Может быть тогда вы, перестанете спаивать и компрометировать меня.

— Андрюш, она тебе не ровня. Мало ты обжигался? — холодно цедит сквозь зубы, переводя взгляд на сына, не намереваясь продолжать со мной беседу. — Страсть схлынет, а дальше? Ты ей не нужен, вы разные.

— За что ты так со мной? — мрачнеет, а в глазах до пугающего быстро исчезает радостный блеск, сменяясь равнодушие. — А с ней? — кивает в мою сторону.

— Я хочу чтобы ты был счастлив. Она рано или поздно вернётся к тому, с чего начинала. Даже если я к этому не стану прикладывать руки.

— Да неужели? — Андрей нервно дернувшись к окну, перехватывает пачку сигарет, а убедившись что она пуста, с хрустом сжимает её в кулаке. — Высунь наконец-то свой любопытный нос из моей постели и дай спокойно жить. Я хочу быть с Ксюшей и я буду с ней, так что всех не согласных прошу пройти на выход. А если ещё хоть раз ты полезешь к ней с наркотой, ты перестанешь для меня существовать.

Он неожиданно вскидывает руку, указав на дверь, даже не дрогнув, чем собственно и выбив почву из-под ног матери.

— Ты без меня никто, — почти плюёт желчью в родного сына, — Всё что у тебя есть моя заслуга.

Софа пускает в ход последний контраргумент, принижая и безвозвратно отворачивая от себя Андрея. Мерзкий холодок пробирается вверх, но я не смею и шаг сделать навстречу любимого, чтобы поддержать его, стать стеной на защиту.

— Мне не нужно быть кем-то при тебе, я могу быть собой. И знаешь, не пропаду. Спасибо, за образование, за опыт работы. А главное за ценный жизненный опыт. Обычные матери такому не учат. До свидания.

Он спокойно разворачивается, как бездушная машина, направляясь, прочь из кухни, смотря вперёд остывшими, холодными глазами. Софа задыхаясь от ненависти ко мне и от потерянного контроля над сыном очень быстро сбегает, проницательно догадываясь, что бой проигран.

В комнате слабо мерцает гирлянда, вернее то что осталось от неё — несколько десятков жёлтых и синих лампочек, что чудом не перегорели.

Андрей снова сидит на полу, в свете прыгающих огоньков, которые причудливыми бликами скачут на его расслабленном лице, он выглядит очень молодо и чертовски привлекательно.

Он слегка приподнимает уголок губ в вымученной улыбке, протягивая мне какой-то мягкий на ощупь предмет.

— Что это? — опускаюсь на колени между его широко расставленных ног.

— Твой новогодний подарок.

— Но откуда ты знал, что мы встретим новый год вместе? — озадаченно верчу в пальчиках презент.

— Я не знал, а подарок купил уже давно, просто не было подходящего момента.

— А сейчас подходящий? — шумно сглатываю, понимая что сейчас должно произойти.

— Да, чёрт возьми. Зановская, не беси меня. Открой и скажи, что хочешь себе крутую фамилию.

И я без колебаний повинуюсь. Бархатная коробочка, совсем новенькая и поэтому поддаётся мне с натяжкой. Может просто дрожь, которую не так-то просто унять, мешает выудить украшение. А может пристальный взгляд действует подобно гипнозу.

— Ксения Андреевна, — не вытерпев, Андрей сам достаёт кольцо и взяв влажную от волнения ладонь в свою руку, одевает узкую полосочку на подрагивающий безымянный палец. — Согласны ли вы, быть вечной занозой моего сердца, докучливой и страстной, вредной, но любимой?

Уверенно киваю, ощущая как горячие слёзы обжигающе катятся по щекам.

Зажмуриваюсь, чтобы ненароком не потерять ощущение счастья, которое секундой позже остаётся влажным привкусом на губах слегка отдавая солью от слёз. Слёз радости, настоящей эйфории и веры в то, что у нас всё получится.

Конец