И вот скорый поезд мчал ее сквозь слезы и смятение, сквозь страх и слабость, вперед, навстречу новому рождению, новой судьбе…

Вернувшись к новому семестру, Александр всерьез переключился на учебу. Все его усилия были направлены на установление собственных рекордов успеваемости.

Спустя некоторое время переживания о размолвке с Мэри стали остывать и неприятный осадок постепенно охладил былую страстность и восторженность к девушке. Алекса немного беспокоило это состояние, но он не отвлекался от учебы и, выдержав достаточное время, позвонил в дом тети Амелии, чтобы поговорить с Мэри. Но этот звонок еще более огорчил и разочаровал его.

Амелия удручающим голосом сообщила племяннику о неожиданном исчезновении Мэри. Пропали вещи девушки, личные документы. Чуть позже женщина обнаружила записку на журнальном столике, сообщающую о том, что Мэри нашла свой путь, что ее не нужно искать, о благодарности заботившимся о ней, но ни одного слова для Ахматова.

Алекс сразу же почему-то вспомнил французов, которые так увлекли Мэри своей программой по обмену студентов, но не мог представить, как она – рассудительная и осторожная – могла кинуться в такую авантюру. Это было наивно и опрометчиво. Он откровенно не ожидал от Мэри такой импульсивности и пренебрежения. Его охватило еще большее разочарование девушкой. Он без сомнения бросил бы все и помчался в Эль-Пасо, чтобы вместе с ней принять какое-то решение, если бы она его позвала. Но стоило ли так убиваться, когда все было решено без него, за его спиной, и ничего нельзя было исправить.

***

Через полгода Брайан не узнавал друга. Все досадные мысли и подавленные настроения Алекса сменились бурным интеллектуальным трудом и ярким, жизнерадостным проживанием каждого дня.

Зная причину, подтолкнувшую Алекса на верный путь, Дьюго не упоминал о ней, как и обо всем, связанным с неприятными воспоминаниями.

Ахматов очень серьезно взялся за учебу. Кроме обязательной образовательной программы, выбрал несколько дополнительных спецкурсов, которые отвечали его интересам, посещал и участвовал во всех конференциях, посвященных вопросам закона и права, много читал профессиональной литературы, успевая ознакомиться и с творчеством писателей Европы и Востока, которыми увлекался еще с детства, и настойчиво шел к поставленной цели – получить максимум знаний и подготовить себя к университету Вашингтона. Но он не усердствовал с учебой, находил время и для общения с друзьями, был инициатором студенческих вечеринок.

Несмотря на то что для развлечений, как раньше, не хватало времени и часто приходилось прямо с ночных прогулок или походов с Брайаном опаздывать на занятия, Ахматов умудрялся активно ухаживать за девушками из колледжа и теми, с которыми он непринужденно знакомился в городе. Женская половина колледжа, включая молодых преподавателей, трепетала, когда мимо проходил мистер «Великолепный». Помимо своей внешности, юноша сражал девушек остротой ума, тонким юмором в сочетании с джентльменским набором. Несмотря на свой юный возраст, Ахматов имел высокий авторитет в колледже и почетное звание «Мистер Казанова». Он бодро шел по жизни, не зацикливаясь на отрицательных эмоциях, воспоминаниях, и это приносило свои плоды. Его дружба с Брайаном стала еще крепче, не было между ними ни одной тайны, не было даже пустякового повода для ссор, споров, они были братьями по духу.

Дьюго замечал, как искрится жизнь в Алексе, как он сам заражается его силой, энергетикой, целеустремленностью. Брайан по-прежнему с головой уходил в учебу и не позволял себе расслабляться, зная, что его собственный успех зависит только от его стараний. Для Ахматова было сложным занятием вытянуть друга на вечеринку, расслабиться в приятной компании с девушками, заинтересовать его чем-либо другим, помимо учебы. Единственное, на что Брайан не жалел времени, – это на переписку с Фисо и на долгие ночные беседы-размышления с другом.

Желтое жирное тесто неприятной липкой массой прилипало к тонким пальцам и тянулось вслед за рукой. От тщетной попытки приготовить вафли на свой двенадцатый день рождения, София сморщила маленький носик и хныкающим голосом выругалась на непокорное тесто:

– Мерзкая, тягучая куча. Ты мне не подчинишься?! Только продукты испортила…Что теперь делать?!

Услышав недовольное бурчание дочери, вошедшая Хелен сразу догадалась о результатах ее труда.

– Стрекоза моя, как твои успехи в кулинарии?– делая вид, что ничего не заметила, спросила она и весело сообщила:– Не расстраивайся, лучше иди посмотри, что у тебя под подушкой. А праздничный обед будет по расписанию.

София пулей вылетела из столовой и направилась в свою комнату. Она чувствовала, что это подарок от Брайана, потому что все остальные получила еще утром.

Подушка взлетела над кроватью и ударилась об стену. На простыне лежал белоснежный конверт, который София быстро распечатала и достала письмо.

Моя дорогая Фисо!

Как я скучаю по твоему звонкому голосу, синим глазам, радостной улыбке. Мне так хочется обнять тебя в твой день рождения. Ты думала, я забыл про свою Фисо? Нет! Здесь, далеко от дома, я еще чаще думаю о тебе, о маме и Лин. Дорогая сестричка, я выслал тебе замечательный подарок, наверное, он дойдет позже, если уже не в твоих руках. Знаю, как ты интересуешься компьютерными программами нового поколения, поэтому приобрел для тебя одну из новинок…

– Ура!– воскликнула София и снова сосредоточила взгляд на строчках письма.

…В одном из писем ты просишь рассказать о своей жизни в Хьюстоне. Так вот: у меня сейчас несколько свободных дней, и я собираюсь отправиться с другом в Сан-Антонио. Нас отправляют на стажировку в маленькое юридическое агентство. Это будет любопытным опытом. Хочу тебя успокоить, мы с Элом так сдружились, что помогаем друг другу во всем. Его родители тоже оказывают поддержку, но нам хватает повышенной стипендии, и мы полностью материально независимы. Я не пропаду. Мое будущее начинает вырисовываться, и то, что я вижу, радует и гарантирует благополучие мне и вам, мои дорогие.

Не забывай, Фисо, я сделаю для тебя все, что обещал, и даже больше.

Успокой маму: я достойно использую шанс, данный судьбой. Я уже начинаю ощущать себя человеком, способным изменить мир.

Милая Фисо, я целую тебя в обе щечки, глазки, крепко обнимаю тебя и так люблю! Не забывай это и не позволяй никому обижать тебя.

Целую всех. Горячий привет Бену.

Твой Живчик.

P.S. Я хочу, чтобы ты однажды почувствовала себя независимой и сильной. Это пьянящее чувство свободы может дать тебе Хьюстон.

София невольно всхлипнула. Незнакомый мир так завораживал и манил. А еще тоскливее было оттого, что она не могла оказаться в объятиях брата и поделиться с ним своими печалями и выразить все то, что чувствует. В ответном письме ей не удавалось выразить свои чувства так, как хотелось наяву.

– Не плачь,– тихо попросила Милинда, наблюдая в приоткрытую дверь комнаты, как меняется выражение лица сестры при чтении письма. Она подбежала к сестре и обняла ее за плечи.– Фисо, не плачь. Он скоро вернется. Мама сказала, что у него все хорошо. Пойдем в столовую? Уже и папа вернулся. Будем обедать.

– Ты говоришь так спокойно, как будто все хорошо?– возмутилась София.– Но все гадко. Ты видишь, как относится к Брайану отец? Он и слышать о нем не хочет. И конечно, о том, что мы будем учиться в колледже.

Милинда растерянно повела плечами и молча нахмурилась.

Она была немного похожа на Брайана, с той разницей, что проявляла больше терпимости, смиренности и абсолютного чувства долга перед родителями. Она никогда не повышала голоса, не кричала, и уж тем более не ругалась. Милинда не выставляла свои требования, не плыла против течения, она просто жила беззаботной жизнью маленькой девочки, сильно привязанной к отцу и матери и совсем не понимающей всплесков злости Софии и ее стремлений уехать из родного дома, когда все здесь было создано для них. Будущее еще не было определено, и это не волновало ее. Все и так складывалось благополучно. Милинда любила свое поместье, этот маленький тихий городок и совсем не хотела никуда уезжать.