– М-да, ковбой, – усмехнулся Лёша. – Теперь в нашем доме навсегда след от пули, который может вызвать вопросы у следователей, в любой момент способных нагрянут к нам.

– А все потому, что нефиг проверять такие штуки дома! – рыкнул Егор и прицелился снова, заранее прищурив глаза и готовясь к новому удару по ушам.

Новый выстрел оказался точнее, от чего он вошел теперь в край рулона и откинул его к стене, где уже была одна дыра. Рулон упал, оставшись с небольшой черной дырой по центру.

И все было бы чуть спокойнее, но сразу после выстрела за окном послышался то ли испуганный, то ли восхищенный писк. Лёша быстро смекнул, что кто-то подглядывал и увидел, как они обращаются с оружием. Внутри него все похолодело, и он быстро распахнул окно, выходившее на старую винтовую лестницу, и даже от неожиданности выпустил изо рта тлеющую сигарету, которая прожгла коврик, но так ничего и не увидел. Более того, на улице не было ни души. С опаской он захлопнул окно и удалился, вскоре забыв о такой мелочи.

Егор, пока ставил рулон обратно на место и проверял Далет, заметил, что пули внутри не было, а сам рулон стал чуть мягче и легче рваться.

– Будто раньше ты был прочнее, – с досадой протянул Егор.

Внутри рулон чуть-чуть подсвечивался зеленым свечением. Лёша почесал затылок и радостно выпучил глаза. Даже усталость пропала с лица его. Братья были в восторге, сами не зная от чего.

Старший брат зарядил Заин и надел на него глушитель. Лёша с невероятной легкостью нацелил двухкилограммовый пистолет, отдернул затвор и выстрелил. Слегка обескураженная мощью выстрела, его рука отлетела назад и чуть не зарядила ему по лбу. Пуля, диметром чуть больше Hg-91 и менее острая, вошла в однослойный рулон и отнесла его к стене, от которой он отлетел и врезался в окно позади стрелка. Лёша, оцепенев, стоял и смотрел в одну точку, пока младший брат восторженно следил за едва уловимой скоростью полета мотка бумаги.

Рулон в свою очередь, и так размякший после выстрела Далета, начал, как сухой песок на детской площадке, сыпаться и навсегда пропадать из виду. Спустя секунду от бывшей туалетной бумаги остался лишь маленький кусок втулки, который не распался только благодаря тому, что пуля оказалась слишком мощной и не успела расщепиться внутри него до конца, войдя в стену рядом с зеркалом и там вспыхнув синей искрой. Кстати, теперь в стене красовалась ровная дырка диаметром в три сантиметра, задевшая и кусок зеркала, лишь чудом не треснувшего.

Ошарашенный Егор медленно подошел к кусочку втулки и аккуратно взял его в руки. Он, будто не веря своим глазам, начал его тереть и ощупывать. И только стоило ему чуть приподнять глаза в надежде уловить нотки шока в глазах вечно спокойного брата, как шок и ужас он увидел в очень знакомых больших голубых глазах, смотревших сквозь очки на невероятные метаморфозы рулона бумаги.

Младший брат встретился с ними взглядом, и между ними пробежала какая-то искра недоумения, после чего фигура моментально исчезла, вероятно, упав с лестницы. Узнав в этом человеке ту самую девушку из университета, что обиделась на него в коридоре, он ринулся открыть окно, но, выглянув наружу, уже не обнаружил ее. У Егора внутри что-то защемило, и он не на шутку перепугался.

Быстро сбежав вниз, он не нашел ее ни под лестницей, ни на дороге, ни еще где-либо рядом с домом. Сверху смотрел Лёша, испуганно оглядываясь по сторонам и укутывая пистолет обратно в обертку. Поднявшись наверх, Егор почувствовал легкий холодок, который начал растекаться по всему телу. Они с братом быстро собрали коробку и все ее содержимое и спрятали ее в секретер, уверенные, что к ним в скором времени нагрянет наряд «режимников» и быстро упакует в железные машины.

Так они сидели десять минут, в нервных порывах открывая жалюзи и проверяя улицы, но машин все никак не было. Братья перекурили и успокоились. Егор решил последний раз выглянуть в окно и снова наткнулся на хитрое лицо в круглых очках. Девушка завязывала шнурок, опираясь на окно ладонью. Тут он не стерпел, открыл окно и схватил ее за руку, затянув в дом. Она даже не успела ничего сделать. Лёша вскочил с дивана, поспешно скинул окурок в пепельницу и удивленными глазами посмотрел на пол – неожиданный гость ворвался в дом.

На полу лежала, оттряхивая свою черную короткую юбку, милая девушка с розовой кожей и темно-лиловыми волосами, плавно переходящими в светлый тон ближе к макушке. Она подняла испуганные глаза и сквозь очки оглядела комнату, остановив взгляд на Егоре, что смотрел на нее, сам пребывая в растерянности и чувствуя некоторую недосказанность этой ситуации. В комнате повисла неловкая пауза, но Егор смог, не без усилий, оборвать ее:

– З-зачем ты шпионила за-за нами? – еле выговорил он, боковым зрением смотря на коробку.

Девушка сидела на полу и боялась заговорить, беззвучно двигая дрожащими губами.

– Мне просто стало интересно, – ответила она, вдруг сделав безучастное выражение лица. – Я долго за тобой наблюдала, кстати, и мне показалось, что у вас что-то происходит интересное, а оказалось, что я словила вас в самый неподходящий момент, – она остановилась и поправила съехавшие очки. – Извините.

Слова ее звучали неубедительно, в них был упрек, словно виноватыми в этой ситуации должны были быть пострадавшие. После своего натянутого «извините» девушка подняла брови и чуть поджала губы. Лёша шумно выдохнул и откинул голову обратно на диван, показав острый кадык, как бы давая понять, что не только она здесь может быть столь непоколебимой в своей правоте. Младший брат почесал затылок и в растерянности обратился к брату, в надежде на то, что он придумает, как поступать в такой ситуации, но старший брат тоже сидел молча, слегка приподняв брови.

– Ну и что ты нам делать предлагаешь? – спросил Лёша, даже не опустив на нее взгляд. – Ты же понимаешь, что своим шпионажем ты взяла и сама подвергла себя опасности?

– Я тебя умоляю, – послышалась от нее насмешка. – Если бы у меня не было возможности побега, я к вам и не пришла бы, – она откинула шелковистые волосы и встала с пола, гордо задрав маленький носик. – Я здесь от нечего делать. Домой не хотелось, вот я и решила хоть чем-то себя занять.

– Не делай только нас виноватыми! – возразил Егор, видимо, заметив ее чересчур гордый вид. – И вообще, подслушивать не-некрасиво.

– Это ты-то говоришь о красоте поступков? – воспротивилась упрекам девушка. – Я прекрасно знаю тебя и то, как тебе плевать на всех вокруг. Хочешь, чтобы я с тебя брала пример?

– Но… прич-ч-чем тут пример?

Егора как волной снесло. Он в растерянности стал перед ней и слегка приоткрыл рот, чувствуя невероятное давление от одного лишь присутствия рядом с ней. И это давление очень ловко переплеталось с некоторым облегчением, когда она была здесь, с ним. Егор нервно щелкнул пальцами, стараясь незаметно разглядеть ее икры и бедра, оголенные юбкой. Девушка, явно дав понять, что Егору ловить в споре с ней нечего, обратилась к старшему брату:

– Я подслушала вас, когда вы читали письмо отца. Я понимаю, что не должна была этого делать, и на этой ноте приношу свои извинения, искренне, но, я думаю, вы поймете меня, ведь находитесь в такой же ситуации, как и я.

– Что ты имеешь в виду? – глубоко затянувшись и прищурив в удовольствии бегающие глаза, протянул Лёша, видимо, тоже заприметив сильные икры девушки, но только он быстро осек этот импульсивный порыв, в отличие от младшего. – И кто тебе сказал, что мы в такой же ситуации, как и ты?

– Всем подросткам сейчас трудно.

– Мы не подростки, – учтиво осек ее Лёша.

– Тоска смертная вокруг, а мы сидим в этих долбаных коробках да проживаем остатки наших дней в ожидании чуда от нынешнего президента, но что-то ничего не двигается. В общем – я хочу пойти с вами, – как бы не замечая упрека Лёши, вдруг выпалила она, от чего даже он на секунду впал в ступор.