Только сейчас он обратил внимание, что позади её головы лежит сложенный откинутый капюшон. И тогда мужчина встал с места, отойдя от стойки, и принялся разглядывать незнакомку, дабы окончательно убедиться в своих будоражащих догадках. Барон нервно искал глазами что-то уже не на ней, а вокруг. И нашёл. Под ногами у неё, прислонённый к стенке, стоял тот самый орлиный рук с резными крыльями, клювами и россыпью зелёных и голубых камней разных размеров: турмалины, хризолиты, изумруды, топазы, опалы, сапфиры – тот самый, что был у ночного охотника. Такой, на который можно было купить себе настоящий замок, если выгодно продать коллекционеру эльфийских вещиц повышенной стоимости.

Поначалу некромант предполагал, что она окажется дочерью ночного преследователя, что чуть его не убил. Но теперь-то все факты говорили об обратном. Загадочным лучником была она, вот эта светловолосая миловидная девица. Хрупкая на вид, но крепкая и опытная в боях, как он уже успел испытать на своей шкуре. Безжалостная, с твёрдой рукой и натренированным глазом.

– Кира Морвен, чародей Сельваторска, – наконец представилась зеленоглазая особа, оглянувшаяся на любопытного гостя.

– Бальтазар Кроненгард, новый барон Кронхольда, – не смотрел ей в лицо, а продолжал разглядывать убранство её наряда тот.

– Вы что-то потеряли и что-то ищете? – не понимала она столь пристального внимания.

– Я обучен иметь дело с нежитью, и мне было бы любопытно узнать, что у вас тут за проблемы с неупокоенными, – ответил тот, подойдя на шаг ближе и взглянув уже ей в глаза, один из которых, правда, был почти скрыт чёлкой причёски.

– Это потому вы вели сюда целую стаю костяных уродцев? – со всей серьёзностью глядела на него она, тоже явно распознав в госте ночного встречного.

– Будем считать, ищейки привели меня к вам в город, – усмехнулся тот.

– А я, как чародей, попросила бы вас уйти, – соскочила Кира с места, развернувшись к нему и встав в полный рост.

За счёт её обуви они поравнялись. Она носила вовсе не каблуки, а специальные подошвы с крючьями и шипами, чтобы уверенней стоять на земле и древесных ветвях, отталкиваться от коры и не скользить. Подобные он видел у охотников Фуртхёгга, но эта деталь отнюдь не свидетельствовала о том, что она сама оттуда. Скорее похожие изделия есть у лесных охотников самых разных земель и областей континента, кому такие действительно нужны в обиходе. Сейчас они лишь постукивали по доскам пола, приподнимая свою владелицу слегка в высоту, нежели она бы носила обычную обувь.

– Лучница-чародей, ты смотри, – глядели сиреневые глаза Бальтазара на собеседницу, как на какую-то диковинку.

– Таких ещё не встречали? Так и думала, здесь вам не там. Откуда бы вы ни явились, – уверенно заявила она.

– Думаю, вы таких, как я, здесь тоже не видывали, иначе бы решили уже все свои проблемы с нежитью, – улыбнулся тот в надменном оскале.

– Мы с этим сами разберёмся. Или вы не видите, что кругом на столбах, домах и деревьях вокруг не висит никаких грамот с текстом о том, что мы нуждаемся в помощи? Мы не разыскиваем никаких некромантов, борцов с нечистью и прочих наёмников, дорогой гость. И не стоит так разглядывать мой лук, он может и выстрелить. Ваши чёрные барьеры ломались и таяли, как масло от расклеенного ножа, – угрожающе сверкнули её глаза.

– О, какая строптивая девочка. Я Кроненгард, и я всегда получаю всё, что хочу, – заверил её некромант.

– Уверяю вас, барон, меня вы себе точно не получите, – отбросила Кира движением скрещённых рук его в противоположную стену.

– Такая строптивость лишь подогревает интерес, – усмехнулся он, поправляя свой мундир косого запаха.

– Как же меня раздражают такие напыщенные и самоуверенные мужчины, – покачала она головой. – Убирайтесь прочь! Любите брать силой, распускать руки, не имеете ни малейшего уважения и почтения. Настоящие звери!

– Говорите так, словно вам животные страсти чужды, – всё улыбался приближавшийся Бальтазар, но охотница создала магический поток, не позволив ему вновь к ней подойти.

– Как хорошо, барон, что я родилась женщиной и могу думать головой, а не членом, – нахмурилась Кира. – Вы считаете, вам всё можно, что вы баловень судьбы, пуп земли, но это не так. Вы лишь очередной аристократ, который хочет укрепиться в вольных землях. Ничем не лучше Казира, которого свергли, и вообще ничем не отличаетесь от всех остальных. Ваша победа над кем-то – лишь временная удачная партия в большой игре, где вы даже не пешка, а просто клетка на игровом поле, которую будут занимать сильные мира сего.

– Любопытно узнать, какая же тогда вы фигура? Королева? – усмехнулся он, сверкая сиреневым взором.

– Пусть так, она вольна ходить, как хочет, – заявила чародейка.

– И единственная женщина на доске, хотя пол ассасинов, честно говоря, под вопросом, – отвёл он взгляд, позволив себе краткие раздумья.

– Вот именно. Женщины во всём лучше мужчин, вам так не кажется? Мы собраны, пунктуальны, прилежны, опрятны и аккуратны. Серьёзнее относимся к любому делу, делаем работу в разы более тяжёлую и тонкую. Думаете, тяжкий труд – это кузнечный молот поднимать? Или пахать поле увесистым плугом? Что вы, мужчины, можете знать о настоящем тяжком труде. О рождении ребёнка, о его воспитании достойной личностью. О приготовлении вкусных и полезных блюд. Да ни один силач никогда не сделает такие кружева, что у вас на манжетах. Весь ваш наряд – это плод кропотливой работы женского труда. Быть может, молодых ягнят, из чьей кожи этот мундир, и забивал безжалостный мужчина, состригая и подготавливая материал. Но шила-то это всё в фактурный изысканный наряд определённо женщина. Воротник, рубашка, платья для дам аристократии, тесьма на камзолах знати, узоры вышивки, запонки, застёжки, пуговицы, пришитые карманы, банты и аппликации – весь декор создают умельцы моего пола. Который вы без всякого уважения именуете слабым. Ни во что не ставите, уверенные, что сами во всём разберётесь, а на деле и шагу ступить без женщин не можете. Мы во всём сильнее вас. Что в хитрости, что в смекалке, что в рукоделии! – утверждала Кира.

– Довольно любопытная теория, – заявил ей Бальтазар. – Вы могли бы написать об этом книгу. Жаль, швеи и рукодельницы Империи не умеют читать. Иначе можно было бы даже провести там внутреннюю революцию женского труда. А ещё я бы напомнил, сколько войн в мире было из-за женского коварства или супружеской неверности жён, да к чему теперь это всё.

– Всё смеётесь, да? Большой ребёнок. Такой же, как и все остальные, – покачала головой чародейка. – Ступайте лучше, откуда прибыли. Здесь вам не рады. И вздумаете снова чудить тут своей некромантией, будете иметь дело со мной.

– И, тем не менее, как барон всего Кронхольда, я бы в вашем и фактически моём Сельваторске всё-таки задержался, – проговорил он, не дрогнув под её напором.

– Дело ваше, – нахмурила она брови, – но не нужно здесь всё разнюхивать, предлагать помощь и уж тем более рассчитывать на моё содействие. Разберёмся здесь сами и без вас, барон. Я вас предупредила.

– О, я бы предпочёл хотя бы постоять в стороне и побыть зрителем, когда это случится, – усмехнулся Бальтазар, привыкший всегда получать то, что хочет.

– Рюмка черничной настойки? – прервал их давно ожидающий, но вежливо не вступавший в их разговор чернобородый трактирщик.

– Да, для храбрости, – иронично улыбнулся Бальтазар и, вернувшись к стойке, сделал последний глоток, запрокинув голову. – А то места и женщины у вас тут довольно дикие, – бросил он после этого взгляд на лучницу, громко поставил кружку и, шумно выдохнув от насыщенной крепости сладко-горького напитка, спешно покинул таверну.

Теперь его путь лежал к ратуше. Оставалось только как-то её найти. Подобные постройки скрываться в городе не будут. Он встречал их немало всех форм и видов за свои странствия. Так и здесь обитель городского совета должна быть как раз где-то в центральной зоне, недалеко от площади с красивыми фонтанами, где резвилась полураздетая детвора босяком, в шортах или закатанных, всё равно покрытых следами брызг и капель, штанишками.