Дворф перестал играть от воцарившейся суматохи, поглядывая и будто тоже припоминая, что видел уже где-то на днях этого самого типа. А тот размахивал свистящим в воздухе клинком, угрожая всем, кто приблизится, тем более, что отрубать головы с длинных змеиных шей было в разы удобнее, чем сражаться с какими-нибудь другими расами.
– С-сгинь неч-ч-чисть розовёщ-щ-шёкая! Кыш-ш! – негодовали жрецы. – Ты с-срываеш-ш-шь обряд! Иначе с-станеш-шь с-следующ-щей жертвой Тес-с-с-скатлетона! – вздымали они пятипалые остроконечные лапы ввысь к жуткой лязгающей бестии, уже приходящей в себя после полученного разряда тёмной энергии.
Определённо, после такого у существа болели мышцы даже под толстой бронированной шкурой. Бальтазар знал, что плотная чешуя может отразить некоторые виды заклятий и действовать надо довольно аккуратно. Но дабы не стать мишенью для множества копейщиков, он резво присел, коснувшись руками земли. А над спиной его формировался чёрный вихрь раскрывавшего космического мрака с переливами неведомых созвездий, который, буквально взорвавшись широкими крыльями, кусками ткани меж-реальности рванул вперёд, окутывая окружающее пространство потусторонним сумраком, скрывавшим движения некроманта за вращавшимися слоями беспросветной мглы.
– Помогите! Пожалуйста! – раздался голос связанного старика, даже не понимающего, что тем самым он выдаёт для гигантского змея своё местоположение.
Рядом стоящему Бальтазару пришлось того даже пнуть хорошенько, чтобы покатился бочонком ближе к воде и не мешался под ногами. О такого того и гляди вмиг споткнёшься, да ещё и балабол редкостный, отвлекает почём зря. Лучше б ему рот перевязали, а не ноги, удрал бы подальше и помалкивал – подумалось кривившемуся в лице некроманту, сосредоточенному теперь на защите.
Чёрный купол отражал ядовитые кислотные плевки, которые друг за другом слетали через неравные промежутки времени из раздувавшей свой капюшон громадины. А затем змей-исполин показал, за что ж его так боятся и почитают его чешуйчатые поклонники. Взревел и начал низвергать целый дождь кислоты, попадавший в том числе и на воинов, искавших некроманта. И ниспослал ещё и едко-жёлтую струю, сотрясаясь на месте, неспешно поворачивая голову и, тем самым, пытаясь пронзить всю мрачную пелену в надежде задеть своего врага.
Кислота капала на песок с таким шипением, что тёмный маг не всегда понимал, где вооружённые прислужники твари, а где просто испаряются капли, в которые явно бы не стоило наступать. А судя по возгласам, не носившие обувь люди-змеи после всего этого «дождя» вокруг ещё как умудрялись это сделать.
Несколько заплутавших в чёрной дымке копейщиков таки обнаружили Бальтазара, рванув к нему, что было сил, отталкиваясь мощными задними лапами, оставляя на прибрежном песке глубокие следы. Но и они выдали себя звуком свирепого шипения, так что чародей, сколдовав ярко-малиновую сферу, окружил себя электрической спиралью и начал свой боевой танец с новым клинком.
Первые два удара лезвия прошлись по парировавшим древкам копий, срубая острые наконечники. Что, впрочем, никак не повлияло на агрессивное настроение местной стражи, и те тыльным концом дружно ударили молодого некроманта прямиком по лицу. Их отбросило искрящимся заклятьем, но удар всё равно достиг цели, так что и светловласый мужчина слегка выгнулся назад, задрав голову вверх и пытаясь оправиться.
Вскочившие быстро на ноги люди-змеи изогнулись в неестественном для человеческого телосложения приседании, устремив свои палки к ногам незнакомца. Тот же соорудил из дыма чёрного ворона, который раскидал парочку чешуйчатых созданий, и взмыл вверх, шелестом своих крыльев отвлекая ориентировавшегося по звуку и запаху гигантского змея.
Чавкающие клыкастые челюсти пытались схватить рукотворную птицу на лету, высовывали свой звёздчатый шевелящийся язык, под скверный скрежет торчащих из него костяных крючьев. Ну а внизу собиралось всё больше стражников, также ринувшихся на звук, дабы прийти своим на помощь.
Удар за ударом новёхонький меч отражал выпады копий, пока хитрецы, бьющие по ногам, не повалили некроманта спиной на землю. Спираль окружавшей молнии вспыхнула, разлетевшись по всем, словно цепной реакцией, каждого болезненно потрясло, некоторых повалило на колени, а кого-то и вовсе тоже сбило с ног, но каких-то серьёзных повреждений такая магия серпентам не наносила.
Спина Бальтазара болела от падения, дыхание чуть сбилось, но в своё время его учили противостоять таким недугам и держать себя в руках. В частности, техника, используемая им сейчас, предлагала постараться задержать дыхание и вообще ни о чём другом не думать, кроме сражения.
Не успел молодой человек встать на ноги, как один из отважных копейщиков уже бежал на него, стремясь пронзить насквозь. С впечатляющей грацией некромант увернулся от вражеского лезвия, выставив своё собственное прямо в голову нападавшему. А тот в броске схватил некроманта и, даже налетая на меч, проткнувший левый глаз создания, умудрился вонзить ядовитые клыки магу ниже плеча в области лопатки.
Мужчина вскрикнул, ощутив, как жгучий яд тут же принялся разливаться по телу, но боль лишь раззадоривала на битву. Скинув с себя тушу и вынимая из глазницы уже бездыханного людозмея свой клинок, он ринулся вперёд, гневно размахивая им в прыжках, ногами отводя от себя опасные копья и срубая клыкастые головы со змеиных вытянутых шей, покрываясь их брызгавшей синей кровью.
За гибелью первого шёл следующий серпент. Каждый, кто приближался, получал режущим взмахом меча резвый и сильный удар, чаще всего оказывавшийся смертельным. Правда, одно из упавших, ещё недобитых тел умудрилось вонзить свои зубы в икру правой ноги некроманта, остановив его движения и едва не повалив наземь.
Бальтазар со злости отсёк голову существа, застрявшего клыками в его плоти. И песок вокруг вновь обагрила густо-голубая жижа, фонтанируя из раны так, что попала брызгами некроманту прямо в глаза. Пальцами левой руки он старался их протереть, отвлёкся на попытки отцепить и вытащить из себя эти подобные изогнутым кинжалам крупные клыки, как из мрака появилась громадная четырёхзубая пасть Тескатлетона, раздувавшего свой капюшон и готового вот-вот схватить некроманта.
Причём два верхних зуба гигантского червя были крючковато загнуты вовнутрь, а нижние клыки торчали как лишь слегка изогнутые сабли. Внутри мелких других наростов, как казалось чернокнижнику, не имелось или те были почти незаметны. Такая конструкция клыков позволяла при движении челюстей разрывать схваченные тела на несколько частей и просто заглатывать. Жевать столь крупному чудищу было не обязательно, с его размерами, что человека, что эльфа, что целую корову или антилопу, оно вполне было в состоянии затащить себе в пасть целиком.
Нигде не говорилось, что у серпентов ядовитая кровь, однако же, меж веками определённо чувствовалось неприятное раздражение и лёгкое жжение, постоянно заставлявшее сощуриваться, как бы старательно он те не протирал. Но приближающийся рывок инфернальной кобры заметить вовремя, к счастью, удалось.
Пришлось перекатом нырять в сторону вместе с оставшейся на ноге вонзённой головой. И чем больше было движений, тем болезненней сам углублявшийся укус, и тем больше яда стекало по этим гладким клыкам в растягивавшиеся раны. Земля задрожала, когда туша гиганта окончательно вылезла наружу и уже не торчала из озерного дна. Теперь чудище могло появиться вообще откуда угодно. Дымчатый ворон давно рассеялся, а вот сотканный космический мрак стал больше мешать уже самому Бальтазару.
Он начал разрушать это заклинание, чтобы видеть побольше. Ринулся к силуэту толстяка, чтобы рассечь путы, но это оказался дворф рядом с банджо, схваченный жрецами в заложники, словно тот может быть хоть чем-то дорог пришлому чернокнижнику. От подобной наглости некромант аж остановился на месте, не веря глазам своим.
– Стой, или он умрёт! – шипел один из серпентов в клафте.
– Выручай, братан! – взмолился синеглазый дворф, поглядев на него, он попытался даже протянуть руку, но его сцепили ещё крепче.