Вот и в этот раз, услышав звук, они не предали большого значения. Только супругу соседки показалось, что звук какой – то другой, чем тот, к которому он привык. Как ни как, но всё-таки третья скрипка, в местном симфоническом оркестре, и мог почувствовать, и услышать подмену долбёжно – сверлильного инструмента. Но не придал этому значения, на что потом сильно пожалел.
Друзья выпили и отправились в соседнюю комнату − делать проём. Витёк с важным видом приставил лопатку отбойника и нажал на курок. Отбойник проделал дорожку. Витёк опять нажал на курок и дом вздрогнул....
Соседи поняли, что сегодня происходит что-то не то, что всегда. В очень дорогом итальянском серванте, из натурального дерева, придвинутом к стене, где идиот выдалбливал проём, запрыгал такой же дорогой хрусталь. Да запрыгал так, что третья скрипка оркестра заподозрила фальшь, в нотах горного хрусталя.
Соседи переглянулись и с криком: «Держи сервант!», − одновременно выпрыгнули из кресел и тапок, и побежали к серванту, пытаясь удержать его на месте, так как сервант ожил и под звуки долбёжно – сверлильного монстра пустился в пляс. Долбёжка продолжалась, и сервант всё веселее и веселее подпрыгивал и подплясывал, на своих кривых ногах. Соседи сдерживали сервант, как могли, но, с каждым новым нажимом отбойного молотка, сервант норовился вырваться и пуститься в одиночный пляс.
– Что делать будем!? − орала соседка мужу, пытаясь перекричать отбойный молоток.
– Не знаю. Что предлагаешь!? – также крича, отвечал муж.
– Ты мужик, тебе и думать, − кинула «обидку» жена. Муж замолчал и ещё больше вцепился в сервант. И ему показалось, что сервант повёл его в танце, в такт и под звуки отбойного молотка, что он даже как-то подстроился под резвый пляшущий шаг серванта.
А жена, вцепившись в бочину серванта и вылупив глаза, на ошалевшего в танцевальном экстазе мужа с сервантом, пыталась тормознуть сервант, и с нотками обиды и уже и ревности прокричала мужу: « Что ты с ним пляшешь, идиот. Держи его сильнее. Со мной так не плясал, а с сервантом, гляди что творит».
Витёк тем временем проделал кайму по всему периметру проёма.
– Ну как, − спросил он у Митька, отойдя к противоположной стене.
– Криво, − архитектурно-верной интонацией ответил Митёк, выйдя из кухни, и присмотревшись на очертания будущего проёма.
– Ладно, потом выровняю. Тут важно вырубить основную плиту, а потом… по краям пройду, с отвесом, – с важностью объяснил свой замысел Витёк. – Зверь, инструмент. Пошли дюзним, по маленькой, − предложил он, и друзья вернулись на кухню.
Когда грохот утих, соседка рухнула на пол, облокотившись об сервант, и посмотрела на мужа. Тот понял, что если он не убьёт идиота, то будет казнён, причём казнён в мучениях и умирать будет долго, и при этом ему будет очень больно, чего он больше всего боялся.
– Ну – у, я пошёл, наверно, схожу.
– Сходи, сходи, наверно,− недовольно и очень устало ответила жена. Давно она так не плясала, даже и не могла вспомнить когда, если только в глубокой молодости. Так и сидела на полу, вспоминая.
Он ещё раз посмотрел на жену, как будто прощаясь, причём прощаясь навсегда, если он не убъёт соседа. Влез в тапочки, пропал за входной дверью.
– Звонят, слышишь, − обратился Митёк к Витьку.
– Да, «забей». Опять эти соседи. Я тут недавно решил ковёр повесить. Ну, посчитал − ТРИНАДЦАТЬ дырок. Надо так надо. Достал перфоратор и начал. Не успел и пару продолбить, как уже стучат. Такой народ пошёл, не терпеливый. Я им объясняю, что чем быстрее сделаю, тем быстрее наступит тишина. А они не понимают. Ходят, отвлекают. Сами виноваты. Согласен?
– Ну, да, чо бестолковку-то гонять. Ты прав.
Пока друзья размышляли, звонок не переставал звенеть. И третьей скрипке симфонического оркестра показалось, как звонок начинает его умолять отпустить кнопку, так как он устал и ему невмоготу.
Друзья опять выпили, а звонок перестал пиликать.
– Что-то быстро вернулся, − спросила жена вернувшегося мужа.
– Не открывает. Наверно не слышит.
– Да, да не слышит. Не хочет слышать.
Не успел сосед сбросить тапочки, как долбёжка продолжилась.
– Иди, ломай ему дверь! – заорала жена. – Это не выносимо. Я не выдержу.
Витёк тем временем всё глубже и глубже углублялся в кайму будущего проёма.
– Опять звонят, − крикнул Митёк и Витёк отпустил курок отбойника.
– Да ладно, не обращай внимание. Сейчас быстро прорублю и всё. А так не дадут. Всё ходить будут.
За дверью собирались и подходили другие соседи. Собралось их уже довольно много.
– Что не открывает? − спросила соседа женщина снизу.
– Нет. Звоню, звоню, а он ни реагирует.
– И что предлагаете, − обозначил своё присутствие мужчина сверху. – Может…, наряд вызовем?
Шум долбёжки продолжался, и соседи ни как не могли договориться: что делать. Звонили и стучали в дверь. Но Витёк им не открывал и всё продолжал выдалбливать проём. И, на конец, все услышали огромной силы удар об пол, рухнувшей бетонной плиты и душераздирающий женский крик. Сосед, кончиком своей плешивой макушки почувствовал беду, чуток струхнул и когда, до него дошло, что орёт его жена, то подорвался, выпрыгнув по пути из тапочек, и скрылся у себя в квартире. Вбежав, в квартиру, он увидел следующую картину. В стене, где недавно стоял дорогой итальянский сервант, из натурального дерева и стеклянных створок, с фальцетом, битком набитый чистейшим горным хрусталём чернела дыра, с размер двери. Опустив глаза, он увидел парнишку, лежавшего на бетонной плите, под которой виднелись останки дорогущего итальянского деревянного серванта и кучу битого горного хрусталя и стекла. Витёк поднял голову и обезумившими глазами уставился на соседа. Приподнялся с живота и сев на коленки сказал: Я не понял. Я же проём в кухню делал, а продолбил к вам, – и стал потихоньку, на коленках пятится назад. Извините, я сейчас всё верну обратно, – извиняясь, заползал к себе в квартиру.
Сосед, как вкопанный, всё это время стоял и смотрел на Витька. Сзади него собрались соседи и в гробовой тишине наблюдали за происходящим. Витёк продолжал потихоньку ползти задом и все услышали рёв жены соседа: «Держите его, держите его. Я сейчас убью тебя, сволочь!»
Витёк был парнем не из робкого десятка и довольно не плохо махал кулаками, но тут он понял, что ни какая физкультура ему не поможет. И единственный правильный выход, который мог его спасти, так это убежать из дома и как можно быстрее. «А потом будь что будет», – решил он и с низкого старта, как стайер на короткие дистанции, рванул на соседа, сбил его с ног, оттолкнул соседку снизу и выбежав из соседской квартиры помчался вниз по ступенькам подъезда на улицу.
К такому повороту событий ни кто не был готов. Соседи переглянулись и стали думать, что делать.
– Пойду, посмотрю, что у меня. Может тоже что упало, − сказала женщина снизу и ушла смотреть.
– Завтра, утром, вызывай сосед ЖЭКовских и пусть решают, − посоветовал сосед сверху и ушёл к себе.
Митёк всё это время просидел на кухне и боялся показаться. И как только, как ему показалось, что всё утихло, он взял початую бутылку, закуску и вышел из квартиры. Потихоньку прошёл мимо соседской двери и бегом стал спускаться вниз, по лестнице и выбежал во двор.
– Митька! – услышал он голос Витька и, осмотревшись, увидел голову другана, выглядывавшего из-за кустов.
– Пошли на лавочку, в садик, − позвал Витёк, и друзья пошли на лавочку, на детскую площадку. Уже стемнело, и их не было видно. Друзья разместились на лавочке, выпили и молча, не глядя друг на друга, уставились, каждый, не понятно куда.
– Что делать будешь, − прервал молчание Митёк.
– Слушай, не пойму как так получилось?– не находил себе места Витёк.
– Что получилось?
– Ну, то что, стена не та.
– Ты меня спрашиваешь. Сам размечал.
– А ты куда смотрел?– кинул «обидку» Витёк Митьку.
– А я что. Хозяин – барин, − ответил Митёк. – я думал ты знаешь что делаешь, – оправдался Митёк. Пацаны замолчали. Ладно, уже поздно,– нарушил молчание Митёк,– давай…, до завтра. Там видно будет. Митёк встал и пошёл к себе домой.
