Мать подняла брови.

— О… Ты одумался и желаешь стать Джае Рабах самым преданным и любящим мужем?

— Нет.

— Позволь узнать почему?

Эверетт пожал плечами.

— Я ее даже не видел.

— Вот именно, Ретт. Вот именно. Ты даже не видел ее и уже отказываешься. Разве это честно? Откуда тебе знать, что твои чувства к этому отрепью Доплер то самое, что ты ищешь? Откуда тебе знать, что в стае Рабах ты не встретишь волчицу, которая заставит тебя забыть обо всем?

— Мама. Хватит. Я все решил. И как бы глупо это ни звучало, я поеду в Маркию, чтобы найти способ…

— В одном ты прав, это звучит очень глупо, сын.

— Я не прошу твоего позволения, я ставлю тебя в известность.

Графиня с надменной улыбкой откинулась на спинку кресла.

— Ого! Какие речи.

— Прости. — Ретт стушевался. Он в жизни своей не позволял себе разговаривать с матерью в таком тоне. — Я не могу поступить иначе.

— Ты ведь понимаешь, что если преуспеешь, то своими руками убьешь своего отца, Ретт? — вкрадчиво уточнила деогенса.

Эверетт нахмурился. Эта мысль посещала его и не раз. Великий Союз был скреплен кровью вожаков сотни оборотнических стай. По легенде свиток был чуть не заколдован алхимиками древности. И стоит его разорвать — все продолжатели линии крови, нынешние главы стай и вампирские герцоги тотчас умрут.

— Это лишь сказка. Никто не может убить так — разорвав какую-то бумажку…

— Ну разумеется. Все оборотни дураки, вампиры слепцы и только Эверетт Шеферд зрит истину. — поглумилась мать.

— Жан считает, что это невозможно. И тем более четыре сотни лет назад не было таких исследований, чтобы позволили…

— Ах, ну если Жан считает, то можно рискнуть жизнями сотни волков и собственного отца, погрузить мир в хаос и рискнуть нашим истреблением, только чтобы твоя зазноба с блондинистыми кудряшками была рядом. — графиня издевательски сложила губы бантиков и похлопала ресницами, изображая кокетливую дурочку.

Ретту это не понравилось.

— Ты не можешь меня остановить.

— Да неужели?

— Я не подчинюсь твоему приказу.

— И что? Ты забываешь, мой дорогой, что в моем распоряжении сотня волков и твой старший брат как минимум. Я просто засуну тебя в подвал и прикую как бешеную собаку. Посидишь годик, остынешь. Глядишь и одумаешься. — деогенса скучающе взялась за первую записку, развернула и стала читать.

Ретт стоял ошеломленный. Он никогда не думал о том, что его собственные братья, его стая может быть обращена против него.

— Хочешь сказать, мне нужно стать альфой, чтобы сделать то, что я хочу?

— Разве это не будет справедливым, Ретт? Ты станешь альфой, и будешь рисковать своей головой, а не Ричарда. Так ведь?

— Но ты сказала на это уйдут годы!

— А куда тебе спешить? Твоя возлюбленная бессмертная вампирша, насколько я знаю.

— Она не бессмертна. Ее могут убить, если способности не проявятся. И это будет через шесть месяцев.

Деогенса со вздохом отложила письмо. Похоже этой возможности она не продумала.

— Ретт… Это все настолько нелепо и глупо, что я даже не могу найти внятных аргументов, чтобы тебя отговаривать. Ты хочешь, чтобы нас уничтожили? Твоих сестер и братьев? Всю стаю! Нас сотрут в порошок, если мы нарушим Великий Союз. Ты воображаешь, что мы бессмертны и всемогущи? Это не так! Почему по-твоему оборотни заключили мир с людьми? Мы проигрывали войну с вампирами, Ретт! В диких лесах мы становились животными. Мы теряли сами себя. А сейчас мы живем как люди. Мы едим за столом и мы цивилизованны. И это заслуга Великого Союза. Тебе нравятся шелковые рубашки, которые ты носишь? Твои сапоги и лошади? Алхимия, Ретт, она ведь тоже нравится тебе? Где ты возьмешь все это, когда нужда загонит тебя и твою стаю в дикие леса? И пойдет ли туда за тобой твоя белокурая нимфа, эта жадная сука Доплер? Думаешь ты нужен ей диким волком? Ха! Графом ты куда интереснее маленькой мисс Корысть.

Ретт опустил глаза. Он знал, что мать права.

— Я хочу узнать правду. И я спасу Терезу.

— Узнай. Спаси. Разве я это запрещаю? Но сделай это скрытно, женись на Джае Рабах и отдай долг стае. Если ты и найдешь способ обратить эту дрянь Доплер в волчицу, это можно скрыть. Она может жить на территории нашего поместья. Пусть будет твоей любовницей, пока не наскучит. И тогда стая сохранит себя и ты получишь что хочешь. Это приемлемо для нас. Но приемлемо ли это для нее? Ты вообще уверен, что эта девчонка хочет быть с тобой, Ретт? Она ведь ушла с Леонидом добровольно. И стала вампиршей добровольно.

— Какая разница. Я уверен в себе. Я знаю кто моя волчица. Тебе этого не понять, мама.

Ретт знал, что это жестокие слова, но не удержал их. Аталанта Валис вышла замуж по указке людских королей. Ричард Шеферд не был ее волком, но стал мужем. Откуда ей знать это чувство, бешеной лютой тяги, притяжения, жажды?

Деогенса заледенела лицом. Покрутила в руках самопишущее перо.

— Да, откуда мне знать… — прошептала она. — И все же, чтобы там ни было, Хел женился на Женевьеве ради стаи.

— И посмотри, что с ним стало. Ты желаешь мне того же, мама?

— Я хочу, чтобы ты был счастлив.

— Как счастлив Хел? Витория, Клара? За кого Доре велят выйти замуж? Ты сама-то счастлива, мама?

— Конечно. У меня шестеро прекрасных детей, они все живы и здоровы.

— О! — вырвалось у Ретта насмешливо. — Только об этом нам и стоит мечтать — выжить и не заболеть.

— Ты слишком молод Ретт. — графиня устало сжала тонкими пальцами переносицу. — Ты не понимаешь как меняется мир, когда в него приходят твои дети. Ты перестаешь быть центром этой вселенной и все вокруг перестает принадлежать тебе. Оно теперь принадлежит им и сохранить мир, уберечь их от беды — вот что становится твоей жизнью. И это моя жизнь. И я не позволю тебе ввергнуть стаю в хаос, чтобы любой вампир или человек мог безнаказанно убивать волков на улицах. Чтобы они могли поднимать наших детей на вилы. Этого не будет, даже если мне придется засунуть тебя в подземелье!

— На каких условиях ты отпустишь меня? — резко спросил Эверетт. Все эти разглагольствования о мире его бесили. Может быть мать была и права и он слишком радикален, но в этом «мире» он видел для оборотней больше цепей, чем мягких перин.

— Ты можешь поискать свои старые тайны, но недолго. Чтобы ты не нашел, поедешь в Буланьер и по всей форме представишься Джае Рабах как ее жених. И женишься на ней здесь, в Рейне через три месяца. Как и было условлено. Мы не станем разочаровывать императора Карла. Что же до твоих изысканий, привезешь что найдешь и мы это обсудим. Никаких экспериментов без моего ведома. И чтобы проконтролировать это с тобой поедет мой человек.

— Кто?

— Адар. Я доверяю ему, он убережет тебя от безумств.

— Мне не нужна ни нянька ни надзиратель.

— Прекрасно, тогда он и Хел немедленно засунут тебя в подземелье. — мать сложила руки на округлившемся животе.

Ретт чувствовал себя в ловушке. Жениться?! Но как же Тесс?!.. Но если он не найдет разгадку этого секрета за полгода, ее могут убить.

— Хорошо. Пусть твой прихвостень едет с нами. И я женюсь на этой девице, будь она проклята, раз уж тебе так необходимо лизать зад этому Карлу.

— Следи за языком, Эверетт. — лицо матери заострилось, превращаясь в огненно-рыжую морду ее волчицы. Ретт разом присмирел от этого зрелища. Деогенса редко давала себе труд оборачиваться. Это считалось ей не по рангу.

— Извините, деогенса. — процедил он. — Я желаю отправиться через три дня. Вы готовы отпустить Адара в такой срок?

— Готова. Но ты должен взять свиту побольше. Сейчас ехать в Маркию опасно.

— Не волнуйтесь, графиня. Я обо всем позабочусь. Могу идти?

Деогенса молчала, глядя на него. Тяжело вздохнула.

— Я делаю это для всех оборотней Ретт. Ты еще ребенок. Нам приходится жертвовать ради других, ради стаи, ради всех оборотней. Твоя девчонка не стоит…

— Почему?! — перебил Ретт. — Почему моя девчонка стоит меньше чем шкура другого волка? Почему именно я должен пожертвовать своей волчицей? Почему это должен сделать Хел? Почему?!