— Я ничего не поняла, — наконец выдавила Роза. — Не знаю, Марк, что за существо ты из себя изгнал, но возможно твой супермен поможет нам прямо сейчас? Пусть прилетит на своей летающей тарелке и вытащит нас из этой жо…

Она резко остановилась на полуслове. Под аркой скрипнула и открылась серая дверь, и из неё вышел Феликс. Он был один. Марк ждал, что следом появится комиссар Витте, но этого не случилось. Феликс подошел к Розе, дружески улыбнулся и подмигнул:

— Если честно, Виктор мне никогда не нравился. Какой-то он безголовый был. Без головы и помер.

Затем наклонившись ближе, поинтересовался:

— Как рука? Всё о'кей?

Роза демонстративно отвернулась. Полковник усмехнулся:

— Боевая девчонка, с характером. Скажу одно, — взяв девушку за подбородок, повернул к себе, — если бы твой дружок не «чудил», а слушался старших, мне бы не пришлось прострелить тебе руку. Ты так же по утрам бегала бы на стадионе, кормила кота синтетическим молоком и читала вечерами электронные детективы.

Указал пальцем в сторону противоположной стены, и добавил:

— Но у нас с тобой есть проблема — это наш Марк-непоседа.

Феликс подошел к парню и отсоединил его ногу от трубы.

— Ну, пойдем, расскажешь, куда так торопился.

— Каждый, кто пытался от меня сбежать, был уверен, что у него это получится, — говорил Феликс, закрывая за собой серую дверь. — Ты не исключение. Проходи-проходи.

Он указал Марку на стул, стоящий посреди комнаты.

— В моей практике было три беглеца. Двое еще во времена «чистки». Один сам пришел, другому я отстрелил обе ноги… и третий, вернее третья. Спустя два года потом. Она, действительно, продержалась дольше всех. В лесу, за Периметром. Голодная, с простреленным плечом. Она ела мышей живьем. Да, она была сильнее всех. Уважаю силу.

Он сел за стол и еще раз указал Марку на стул напротив.

— И вот теперь ты. Всего одни лишь сутки, — полковник покачал головой.

Марк оглянулся. Удивительно, куда подевался Витте? Стол, два стула, окно. В углу комнатки чернеет старая театральная ширма. И только он и полковник. Он сел, положив связанные руки на колени.

— Почему ты такой неугомонный? — вздохнул Феликс.

— А почему вы испортили мне жизнь?

— Поясни.

— Да-да, именно, — повысил голос Марк. — Вы считаете, что имеете право вот так запросто врываться в мою жизнь. В жизнь любого. Даже не спрашивая на то разрешения. Еще совсем недавно вы и не догадывались о моем существовании. А теперь, мало того, что изуродовали лицо, уничтожили мой дом, похоронили заживо, вы и сейчас не даете мне покоя.

— Такая работа, — Феликс пожал плечами и подошел вплотную к сидящему Марку.

— Да кому нужна ваша работа? — Марк попытался подняться. — Вы действительно считаете, что имеете на это право?

— Да, я так считаю, — полковник положил тяжёлую руку Марку на плечо, усадив его обратно на стул. — И представь себе, имею. Это простое право — право сильного. Во-первых, я работаю в силовой структуре, и на «сильных мира сего». А во-вторых, я просто физически сильнее тебя, сынок. Спроси у своей подружки. Думаю, она прекрасно понимает, что такое «право сильного». Поэтому ее U-9 всегда при ней. В давние времена была поговорка: «Господь создал людей разными, а полковник Кольт сделал их равными». Твоя подружка, по всей видимости, знает это. Но ты… у тебя веревки на руках, и нет против моей силы никакого аргумента в кобуре. Ведь так?

— Так, — хмуро согласился Марк. — У меня действительно нет никаких аргументов. У меня даже кобуры-то нет. Так зачем тогда это?

Он вытянул связанные руки вперед и добавил:

— Согласен, ваша взяла. Развяжите. Что я могу против вашего «права силы»?

— А и то правда, — улыбнулся Феликс, — надеюсь, больше не придется объяснять?

Он освободил от веревок затекшие руки парня.

— Дружище, поверь мне, — Феликс вынул сигаретную пачку и протянул ее Марку, — нам обоим будет выгодно это сотрудничество. Я сделаю свою работу, а ты сможешь пополнить ряды УБ. Не каждому молодому полицейскому выпадает такой случай. Кофе будешь?

Марк не ответил, молча. Тем временем, не дождавшись ответа, полковник подошёл к столу и включил электрочайник.

— Сотрудничество с прогрессом, где благо меньшинства достигается стараниями большинства? — Марк задумчиво тёр затёкшие от верёвок запястья. — А как быть с тем, что человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, — канат над пропастью?

— Ты это о чём?

— О том, что раньше может, согласился.

— М-м… раньше? — Феликс с интересом посмотрел на Марка.

— Когда жил завтрашним днём, а наступало завтра, начинал жить днём послезавтрашним. Страх не давал жить сегодняшним. Когда был переполнен планами на будущее, но в будущем видел одну пустоту. Сплошные парадоксы: боялся умереть — потому боялся жить. Приспосабливался, страшась перемен. Смысл жизни находил в спешке делать что-то, якобы крайне важное, будто, если не успею сделать, то случиться ужасное и жизнь не состоится. Каким дураком я был, ведь что могло случиться, уже случилось.

— И что случилось?

— Случилась жизнь без страха.

— Несомненно, без страха лучше, — согласился Феликс и, повернувшись к Марку спиной, стал наливать кипяток. — Не стоит бояться за пришельца. С ним всё будет хорошо. Только скажи где он.

Вдруг яркая вспышка перед глазами. Марк ясно ощутил себя в ярком тоннеле, в тёплом сильном луче густого света, протыкающем землю до самого ядра. Он посмотрел на ладони. Вбирая в себя свет, руки быстро наливались силой. Марк поднялся, повернулся и, обхватив обеими руками спинку стула, медленно потянул вверх.

— Расставайся с собой легко, — хладнокровно произнёс он. — Так, кажется, господин полковник?

Металлический скрежет длился долю секунды. Винты выскочили из своих гнезд, будто их и не было вовсе. Феликс повернулся в пол-оборота. Этого хватило, чтобы краем глаза увидеть над собой высоко поднятый стул. Хрясь! И груда металла опустилась на голову полковника, оставив на седых волосах широкий кровавый след. Феликс покачнулся, оседая на левую ногу, и с грохотом свалился на стол, теряя сознание. Электрочайник разлетелся вдребезги, расплескав остатки кипятка. По серому пальто поползли темные мокрые пятна.

Марк быстро оглядел крошечную комнатку. Облезлые стены, привинченный к полу стол, за столом единственный уцелевший стул. Чёрная ширма в углу, маленькое окошко, сквозь которое просматривались покосившиеся металлоконструкции. Глянул вниз, прикидывая высоту:

«Приблизительно четвертый этаж. Опасно».

Вернувшись к столу, склонился над лежащим без сознания Феликсом, чьи седые волосы неспешно окрашивала сочащаяся из раны кровь. Отвернул борт серого пальто. Подмышкой на фоне белоснежной рубашки чернеет кожаная нагрудная кобура, с торчащей рукоятью большого десятизарядного VW-9. Вытащив пистолет, Марк вынул обойму, перезарядил. Ощущение оружия в руке придало уверенности.

«Так-то получше будет», — подумал он.

Подойдя к ширме, заглянул и тут же отпрянул назад. Там, неестественно вывернув под себя руки, лежал комиссар Витте. Он был мертв. Рот широко раскрыт, будто в предсмертной агонии, он жадно заглатывал воздух. Пузыристая пена на обвисших усах не успела засохнуть. Пустые стеклянные зрачки уставились Марку прямо в глаза. Тот попятился, остановился и с минуту таращился на мёртвого Витте, шепча бессвязно:

— Надо же…

Отделавшись от оцепенения, быстрым цепким взглядом с головы до ног осмотрел труп, и усевшись рядом, принялся проворно снимать с него одежду. С комиссаром Марк был одного роста и похожего телосложения. Пиджак, брюки, даже модельные кожаные туфли оказались впору. Застегнув последнюю пуговицу рубашки, парень поправил отвороты пиджака и проверил, нет ли чего в карманах. Вынул пластиковый пропуск, ключи от машины и недушеный носовой платок. Задумчиво покрутив его в руке, накрыл посиневшее лицо комиссара и направился к двери. В это время застонал Феликс.