– Ядя! – Мой друг засмущался, а мне было весело. – Не останавливайся и вспоминай! – напомнил он.

– Мы вернулись в загородный дом.

– Вас кто-нибудь видел?

– Вряд ли. Заборы высокие. А дом крайний. На берегу. У нас даже въезд на шоссе свой и отдельный.

– Вы вернулись. А машину на дороге оставили?

– Ну да! С ней девушка осталась. Алексей оставил ей документы, и она должна была дождаться эвакуатор. Мы приехали домой. По дороге я пыталась узнать, в чем дело. Но он молчал, как партизан! Всему свое время! Всему свое время! Я сделала вкусный кофе. Правда, растворимый, но все же! Кофе дорогой! Мне его накануне подарил Стас с Сашей. Какой-то очень редкий. Алексей любит растворимый! Вот я и приготовила! Пока делала кофе, он молчал. Мне даже не по себе стало! Все живы и здоровы, слава богу! Наверно, деньги просить будет! На том и успокоилась!

– Дальше.

– А что дальше? Ничего дальше не было!

– Как не было?

– А вот так! Села в кресло и сделала глоток кофе. И все! Ничего не помню!

– Твой брат пил сей напиток?

– Да! Даже две чашки! Первую почти залпом, хотя горячий был! Я свой даже не пригубила, а он попросил налить вторую. Мне показалось, что он нервничал.

– Где Алексей живет, знаешь? – спросил Мотя.

– А как же!

– Поехали.

Через полчаса мы были у Лешкиного дома. Всего одна проколотая шина и разбитая фара. На углу дома стояла машина из печальных ритуальных услуг. Ничто в жизни не вечно, но внутри живота появилось легкое чувство тревоги. Это чувство резко возросло и отяжелело, когда мы дошли до подъезда. Не имеет смысла идти внутрь. И так все понятно! Хоронили Алексея. И в этом не было никаких сомнений. Толпа женщин. Надписи на венках. Все это было тому подтверждением. К дому подъехали знакомые машины: машины мужа и сына. Невысказанная тоска и ненасытное одиночество окутали меня с ног до головы невидимым одеялом. Шишка вырывалась из рук и скулила. «Хочу к папе! Хочу к папе!» Папа с Сергеем Коробовым прошел мимо. Я еле удержала маленькую и глупенькую собачку на руках.

Хоть ори и головой бейся об гроб. Не заметит! А вот и сын… Сердце кровоточило. Стас, как полагается, во всем черном. Даже Саша из общей толпы не выделялась. Эта девочка – достаточно интересная особа. Иногда чересчур броская, что вовсе не портит ее, но заставляет задуматься о ее здоровом психическом состоянии. Одна цветовая гамма ее одежды всегда вызывает неподдельный интерес к ее личности. А сегодня? Вершина классицизма! Черная, прекрасного покроя, шляпа. А очки ей сегодня наиболее к лицу! Молодец! Хочется надеяться, что в этом есть немного и моей заслуги. Стас тоже был элегантен, но слишком нервозен. Конечно, он хоронил дядю! Понять можно! Правда, за всю жизнь он видел его раз пять-шесть, не более того. Видно, голос крови. Саша стояла рядом с сыном и нежно гладила его по руке. Папа был один. Совсем один. Столько горя и все ему, одному. Я бросилась к нему! Хотела обнять и разделить с ним сей траурный момент жизни. Пускай не заметит. Пускай не почувствует, но я буду рядом! Как всегда, рядом!

И только я хотела сделать первый шаг, как вмешался Матвей. Он резко отшвырнул меня в сторону. Оказывается, думая о своей семье, я не заметила, что гроб несут прямо на нас. Затем мой новый приятель усадил меня на мусорный бак в надежде, что там я буду в безопасности. А сам стал рядом, как сторожевой пес. Но его надежды оказались напрасными. Именно в этот момент двум местным бабкам приспичило выбросить мусор. Как же! Такое зрелище, разве можно пропустить? Чужая свадьба или похороны – новая тема для разговора в их зачастую одинокой и однообразной жизни.

Я едва успела спрыгнуть с бака и увернуться от ведра с мусором одной бабульки, как получила по голове ведром от другой. Но было не больно! Ведро оказалось пластиковым и к тому же пустым. Старуха делала вид, что выносит мусор. Вдруг подумают, что она из любопытства вышла посмотреть на людское горе. Как же! Как же! Она не такая! Она не сплетница! Смех, да и только! Мы с Мотей оказались за их спинами и стали невольными свидетелями дворовых сплетен.

– Клавдия. Ты на зятя Лешкиного посмотри! Как ему только не стыдно! Ничего у людей нет святого! Его жена Лешку зарезала, а он на похороны приперся как ни в чем не бывало.

– Да нет, Ядя этого сделать не могла! Я ее с детства знаю. В одном доме жили, в центре.

– Она это! Она! И имя какое-то дурацкое! Убила из-за квартиры, а сама дурой прикинулась, чтобы в тюряге не сидеть! Лежит в больнице для дЭбилов. Не ест, не пьет и молчит как рыба. Все стерва продумала! Все из-за наследства! Точно говорю! Точно! У меня знакомая в той больнице полы моет. Так я все знаю!

– Злая ты, Павловна! Да какое у Лешки наследство? Смешно. Ты его квартиру видела? Срамота одна! За что его девки любили, не знаю!

– Знамо, за что!

И бабки едко захихикали, вспоминая молодость.

– За наследство. Я тебе говорю. Сама видела. Врать не буду!

Старуха подошла поближе к соседке и стала шептать ей в самое ухо. Мы с Мотей тоже придвинулись.

– Ну, Павловна, что видела?

– Накануне, как Лешку убили, приезжала к нему красивая машина из дорогих.

Из нее вышел иностранец и к Лешке пошел.

– А с чего ты взяла, что к нему? И что иностранец?

– Так ведь он его провожать выходил. Весь от счастья светился и под локотки вел. А тот по телефону не по-нашему говорил. В конце только добавил, как сейчас помню: «Только в присутствии сестры!» – и что-то про завещание.

– Ой, Павловна, тебе бы романы писать! Пошли, а то самое главное пропустим.

Похоронная процессия завернула за угол, и бабки, ведомые исключительно инстинктом безразличия, рванули за ней.

– Ну что скажешь? – спросил Мотя.

– Не убивала! Я мухи не обижу! Нет, вру! Муху обижу и таракана тоже. Но брата?.. А про наследство впервые слышу, веришь? – я почти уже ревела.

– Верю! Конечно, верю! Спасибо этим сплетницам! Огромная польза от них обществу! Вот теперь все сложилось. Все элементы пазла встали на свои места, – Матвей говорил твердо и спокойно. – Истина – это твоя невиновность! Найти – значит доказать ее! И на все про все у нас пять с половиной дней.

Я внимательно слушала своего верного спутника, пытаясь своим умишком домохозяйки проникнуть в саму суть проблемы. Ничего не скажешь, хороша истина! А что, если это я прикончила брата? Убила и сошла с ума! На серийного маньяка я не тяну. А вот довелось! Попробовала один раз и не понравилось! А от испуга умом тронулась. Ну чем не версия?

Нет, это не я! Я же физик и математик в одном лице. Люблю во всем логику. А в этом случае ее нет. Я в театр, на день рождения, к дантисту могу неделю собираться. Что надеть, что купить, когда выйти. А если дождь и землетрясение и все во время антракта? У меня все продумано до мелочей. А тут целое убийство и экспромтом. Нет, явно не мой почерк! Даже я, женщина с воспаленным и больным воображением, не могла сделать это без подготовки и на трезвую голову. Про наследство первый раз слышу. Да и от кого оно? Всех родственников знаю. Копейки не дадут! А вдруг целый иностранец! Хотя неплохо бы разжиться деньжатами. Оплачу все семейные должки и пущусь во все тяжкие… (я этого не говорила, а вы не слышали). А может, это Алексей хотел меня порешить? Из-за бабла! Подсыпал в кофе хрен знает что. Отключил память и собрался меня прикончить, как я неожиданно проснулась и порешила его. На каком ужасном языке я брежу и так складно? Но как ни старайся, снова нелогично. Зачем убивать дома и так открыто? Нет, не он! Алексей – стареющий Казанова. Неудачливый врач и игрок. Но никак не убийца-первоклашка! Он столько раз бросал женщин. И его сколько раз оставляли! Но ни одну из них он не оскорбил и не убил! В молодости был очень хорошим терапевтом. С легкостью весеннего ветерка мог обаять и заполучить в подарок любые женские авансы. Подарки его споили. Женщины развратили и измотали. С возрастом ухаживания стали дороже и нуждались в деньгах. А сколько зарабатывают врачи, все знают! Что тут скажешь? Джентльменам завсегда жить трудно, а порой и опасно! Алексей стал поигрывать и спекулировать больничными листами. Благо желающих поболеть за государственный счет всегда хватает. Как долго он занимался сим бизнесом? Не знаю! Только был вскоре уволен по статье. Главврач, кстати женщина, его предпринимательские способности не оценила. Ей было всего чуть больше сорока. И если бы он смог собрать все свое мужество в кулак (постеснялась намекнуть на другое место) и закрыть глаза на ее столь преклонный возраст она бы точно закрыла глаза на его подработку. Но у человека есть слабости. За кои он и страдает. Алексей не смог попрать свои принципы и был вышвырнут с грохотом и статьей в газете. Во времена социалистического реализма со справкой об освобождении из мест не столь отдаленных устроиться на работу было куда легче, чем высококлассному специалисту, уволенному по статье. Но женский пол вовремя пришел на помощь и спас его. Он же и погубил. Он же и вытащил через одну знакомую в прямом и переносном смысле. Алексей оказался на скорой помощи. Представляете. Каждый день новые люди, студентки и практикантки. Скорая помощь нуждалась и нуждается в профессионалах. Там он прижился, а начальство закрывало на его мелкие шалости глаза.