На машине еду в город. Еду, еду, еду… А дальше?.. Пустота. Вакуум…

Какой приятный, вкусный, чарующий аромат! Вот только глаза болят и вижу плохо. Легким движением одного пальца выковыряла линзы. Они явно мешали. Чудесно вижу. Превосходно слышу и обоняю. Чудный, чудный воздух! Нестерпимо мучает жажда. Глазами ищу воду. А вот и лужа! Падаю на четвереньки и начинаю с жадностью лакать. Вкусно! Ой, как вкусно! Силы вернулись, как будто выпила энергетического напитка перед тренировкой. Не умею ориентироваться. Ни по звездам, ни на местности. А домой дошла. Как? Не знаю, да и знать не хочу! Дома. Я дома!

Начинаю громко кричать, рыдать и размахивать руками. Зову папу и Шишу. Никого, но свет горит! Бегу, спотыкаюсь, падаю, ползу, встаю и снова бегу. Из последних сил дергаю дверную ручку. Открываю…

В кресле гостиной сидит женщина, как две капли воды на меня похожая. Денис держит ее руки, измазанные кровью, и гладит их. Лицо бледное. Глаза переполнены горем. Ефимович в белом халате делает ей укол. На полу у камина лужа крови.

Кучка людей в погонах шарит по дому. Среди них друг Дениса полковник Коробов Сергей Николаевич с молодым помощником.

– Кто ее обнаружил? – тихо спрашивает он.

– Домработница приехала из города и увидела ее стоящей на шоссе. У подъезда к дому. Без верхней одежды и босиком. Вся в крови. На приветствие она не отреагировала. Домработница позвонила хозяину и привела ее домой, – отрапортовал помощник.

– Я мигом приехал! – не глядя на следователя, сказал Денис. – А здесь… Он замолчал и уронил голову в ее руки.

– Опрос соседей провели? – спросил полковник.

– Из них только один сосед, и тот в отъезде! Его сторож на месте. Как всегда, ничего не видел, ничего не слышал. А от самого вчерашним перегаром за километр несет. Помнит только, как вчера домработница приезжала утром. Помнит, как хозяева вернулись и как сын уехал вечером в город. А все, что было потом, то есть сегодня, сплошной туман, кроме машины. Красной машины. Только когда ее видел? То ли утром, то ли вечером?

– А он что? В одно рыло пьет? – поинтересовался полковник.

– Спросили. Но вразумительного ответа нет. Говорит, что вообще мало пьет. Работой дорожит. Так, что б один – никогда! Вот только с кем пил вчера, не помнит! Наверное, водка паленая была. На голову жалуется. Отказаться не смог: угощали! – пояснил Чернов.

Полковник укоризненно посмотрел на помощника. Тот только плечами пожал, мол: «На дармовщину и уксус сладкий». Жесткий удар по спине отбросил меня в угол комнаты. Это мой сын ворвался в дом, как ураган, и бросился к той в кресле. Грубо оттолкнув меня, он нежно обнял ее! Что здесь происходит? Я рванулась к ним, моим и только моим!

Я вопила, орала и била их. Тщетно! Самые близкие люди не обращали на меня никакого внимания, как будто меня вовсе и нет. А что, если правда?.. И тут до меня дошло:

МЕНЯ НЕТ!!!

Нет сил на протест, на борьбу с ветряными мельницами, на слезы и крик.

Я так сильно устала! Был самый продолжительный день в моей жизни. А может, и последний! Хочу к папе! Я залезла к нему на колени и свернулась калачиком. Как поместилась, не знаю! Не ощущая ни своих форм, ни массы, ни объема, я тихо скулила от безысходности и отчаяния.

– Хочу жить! Хочу!

Уткнулась носом в папин живот, пытаясь укутаться в его тепло, а он смотрел на ту, и его глаза наполнялись слезами. Грустно. Так на коленях я готова пролежать всю жизнь, хотя слово «жизнь» в данном случае неуместно! Скорее вечность!

Все вокруг кипело, как муравейник, но как-то тихо и трагично. Денису показали нож и бережно положили в пакет. Моя копия не подавала признаков жизни. Сидела, молчала, дышала. Ефимович предложил папе отвезти ее в больницу. Домработница с заплаканным лицом стала собирать какие-то вещи. Слово «желательно» звучало как приказ: безумие в домашних условиях не лечится! Стас взял ее на руки и отнес в машину. Папа не сдвинулся с места. Уходя, Сергей Коробов положил руку на плечо друга. Оба молчали. Слова были не нужны.

Глубокая ночь. Все давно разошлись. Только мы с папой продолжали молча, крепко обнявшись, сидеть в мягком домашнем кресле.

Проснулась я от роскошного пинка по заднице на полу у кресла. Видимо, уснула на папиных коленях и ночью скатилась ему под ноги. Нет! Я снова не живу! Снова… Как это сказать?.. По ту сторону реальности!

Денис за всю ночь не сомкнул глаз. Он плохо выглядел: синяки под глазами, заторможенные движения, растерянность. Папа явно не знал, как жить дальше и что делать.

Вот странно! Он не слышит, не видит меня. И даже не споткнулся об мой зад! А вот у меня этот зад болит, как настоящий. Если и дальше так пойдет, то надо быть внимательней при выборе месторасположения в пространстве. Пости

гая новые правила своего нереального существования, я не хотела прощаться с прошлым.

Не собираюсь просто так, за здорово живешь бросать пусть скучную и никому не нужную, но МОЮ жизнь! Уверенность не только не покидала меня,

а росла и разбухала внутри, как дрожжевое тесто. А может быть, и правда все произошло за здорово живешь?

Размышляя о прошлом и пытаясь понять настоящее, я ходила за Денисом след в след. Все попытки дать сдачу за бестактное пробуждение потерпели неудачу! Только еще больнее ударилась рукой о железную ванну. Если вам скажут, что в ином мире можно проходить через стены и не ощущать боль, не верьте: полная лажа! Или мне мир попался какой-то несовершенный?

Я бродила за папой, как хвостик. Как Шишка бегала за мной по всему дому.

Шиша! Где моя собака? Шиша! Шиша! А в ответ – тишина!

Устав считать потери и утраты, я поняла, что хороших новостей не будет! А составлять черный список плохих принципиально не буду! Как вкусно пахнет у меня дома! Вкусно! Вкусно!

И только я прибалдела от аромата, как кто-то дернул меня за рукав.

Зацепилась за… Нет! Точно, дернул!

Передо мной посреди гостиной стояло чучело и смотрело прямо в глаза. Оно явно меня видело, а я еще жаловалась на отсутствие хороших новостей! Правда, через секунду, глядя на него, я поняла, что иногда все-таки стоит бояться своих желаний. Грязное и ущербное, оно смотрело на меня так преданно и нежно, что где-то внутри живота потеплело и защемило. Чувствую, что родное, но вижу впервые! Еще бы! Где такое увидишь? Рост – 120 см. Вес – 40 кг. Пол неизвестен. Одежда от-кутюр похлеще моей. Видно, ночь провел в силосной яме. Но запах удивительный, как в рекламе про кофе – ЧАРУЮЩИЙ! Рук не видно. Ног не видно. Уже ничему не удивлюсь! Меня самой нет! А это куда неожиданней! Вся морда карлика (боюсь сказать – лицо) покрыта мокрыми, кровоточащими, незаживающими язвами, собственно, как и руки. Я их увидела, когда оно снимало капюшон.

Вот удивило так удивило! Зачем такой уродине красивые волосы? Пышные, густые. А то, что они седые, даже и лучше! Странно выглядит среди них одна черная прядь. В общей куче окружающих меня странностей ее можно было бы и не заметить.

Чучело вплотную подошло ко мне и резко раскрыло плащ. Чудо! Это было чудо! Восторг, радость, тепло и надежда! Чувства, которые я испытала впервые после того, как попала по другую сторону жизни. На кровоточащей руке незнакомого существа, уже даже не такого чужого и страшного, сидела моя Шишка. Мы бросились навстречу друг другу, скуля, визжа, царапаясь, рыдая и плача. Мы обе понимали, что с нами произошло что-то необычное и странное. Но понимать это вдвоем намного легче! Прижимая ее к груди крепко, нервно и бережно, я ощутила утерянное жизненное тепло. Собака чувствовала то же самое. Мы снова вместе! Вот только в каком Месте? Реальность обрушилась на меня перевернутым ведром с холодной водой. Образно и в точку!