— Это для Линкена, — ответил Гедимин. — Весь этот металл. Выгрузим плутоний — снова запущу синтез. С тридцатью его килограммами и нашей выгрузкой. Тогда хватит и твоему проекту.

Кенен ухмыльнулся.

— Не моему, а твоему, Джед «Кецаль», — нараспев проговорил он. — Точно нужно переводить наш металл на Лиска?

Гедимин отвернулся. Оставалось извлечь последние слои плутония — они уже были отсоединены от общего стержня и лежали, вложенные друг в друга, на дне реактора.

— Сколько там? — спросил Кенен.

— Девятьсот пятьдесят, — ответил Гедимин, заворачивая последние стержни в защитное поле. «Прочные,» — подумал он, тронув пальцем горячую поверхность. «Сами не развалятся. Придётся срезать с каркаса.»

— Девятьсот пятьдесят… — Кенен протяжно вздохнул. — Ты всё это заберёшь?

— Этого мало, — отозвался Гедимин, недовольно щурясь. — Нужно килограмма полтора.

«Для твэла Линкена и для меня,» — закончил он уже беззвучно. «Экспериментальный твэл. Добавлю «ириена», уменьшу долю ипрона. Может, это добавит стабильности…»

17 января 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Хватит на сегодня,» — Гедимин, бросив последний взгляд на остывающее оборудование, уплотнил защитное поле, включил вентиляцию на полную мощность и вышел из цеха. «Хорошо работать, когда не дёргают. Если не дёрнут и завтра, девятнадцатого можно будет запустить реактор.»

Плутониевый реактор был остановлен и разгружен сегодня утром; переработка урано-плутониевой смеси продолжалась весь день, и Гедимин устал и заметно перегрелся. До душевой идти было далеко, и он, поддев пластину обшивки, извлёк наружу узел водопровода и воткнул трубки под скафандр. Холодная жидкость потекла за шиворот, приятно остужая кожу, и сармат прижался спиной к переборке и блаженно зажмурился.

— Термодатчики? Какие термодатчики? — донеслось сквозь шипение помех. Гедимин удивлённо мигнул, но тут же понял, что неполадка не в его шлеме, — это Кенен, общаясь с кем-то из сарматов через коммутатор, не до конца заблокировал остальные каналы.

— Серьёзно? Наверное, я потерял эту часть списка, — продолжал Маккензи. — В любом случае, сейчас на это нет денег. Ну правда, Айзек, — нельзя было подойти с этим раньше?

Гедимин мигнул. Скафандр уже отфильтровал и выпустил обратно в трубы большую часть воды; меньшая ещё хлюпала в сапогах, но сармат решил вылить её позднее. Он отсоединился от водопровода и быстро пошёл к отсеку управления.

Кенен уже выходил оттуда — стоял в приоткрытом проёме, держась за крышку люка.

— В начале июля, Айзек, — быстро говорил он, повернувшись лицом к дезактивационной камере. — В первых же числах, ладно?

— Мать твоя пробирка! Они уже неисправны! — взвыл разъярённый Айзек, и Гедимин, изумлённо мигнув, одним прыжком преодолел расстояние до люка и крепко взял Кенена за плечо. Тот был в обычном комбинезоне с нейтронностойким слоем — в такие одевались сарматы на базе, когда не объявляли радиационную тревогу. Почувствовав на своём плече руку Гедимина, Кенен задёргался, но его уже втолкнули в камеру. Захлопнув за собой люк, ремонтник остановился, ошеломлённо глядя на Айзека.

— Что происходит? Авария?

— Джед! Ффух, — громко выдохнул Кенен. — Ну ты меня напугал… Нет, всё спокойно, мы с Айзеком решали вопросы…

— Маккензи спустил все деньги на мохнатых шлюх, — Айзек скрипнул зубами. — Термодатчики первого контура показывают каждый своё, а на замену ничего нет.

«Первый контур? Да, помню. С ними давно непорядок,» — подумал Гедимин, растерянно глядя на сарматов. На всякий случай он придерживал Кенена за плечо и прикрывал спиной люк — Маккензи, когда пахло жареным, становился очень быстрым и увёртливым.

— Надо купить, — сказал он. — У нас официальная АЭС. Городской совет должен понимать…

Айзек мотнул головой, с ненавистью глядя на Кенена. Командир базы съёжился и пригнул голову, подёргивая плечом, — он не терял надежды вывернуться.

— Когти выпущу, — вполголоса предупредил его Гедимин. Кенена передёрнуло.

— Надо, — согласился Айзек, переведя дыхание. — Шестнадцать датчиков, по тридцать койнов за штуку.

Кенен, забыв о недавней угрозе, дёрнулся и громко хмыкнул.

— Я же говорил, Айс, — у нас нет лишних пяти сотен! Надо было в начале года внести их в смету…

Гедимин мигнул.

— Я вносил, — процедил Айзек. — Ты понимаешь, что это кончится аварией? У нас вообще не будет ни АЭС, ни базы!

Кенен хлопнул себя по карманам.

— Айс, ты скажи, — откуда мне взять денег, если у меня их нет? Всё, что было, ушло на содержание базы. Постарайся не взорваться до июля, хорошо? Вот, тут у нас Джед, он хороший механик, и он тебе всё почи…

Гедимин молча сжал пальцы. Кенен охнул и схватился двумя руками за помятое плечо — скорее от неожиданности, чем от боли.

— Я видел твои датчики, — сказал ремонтник Айзеку. — Их ещё в ноябре надо было менять.

Айзек кивнул и угрюмо сощурился на Кенена.

— Слышал? Ищи деньги. На этой неделе мне надо найти новые датчики. Иначе я ни за что не отвечаю!

Кенен через плечо оглянулся на Гедимина и криво улыбнулся.

— Всё настолько плохо, да? У нас тут физик-ядерщик, и даже он ничего не может… Ну хорошо! Конец марта. Я вывернусь из кожи, но найду тебе пятьсот койнов. Идёт?

Гедимин снова сжал пальцы. Айзек одобрительно ухмыльнулся.

— Не идёт. Я не видел твой главный счёт, но там должно быть тысячи полторы. Мы работали весь год, и ты экономишь на всём подряд. Обойдись пару месяцев без человечьих самок и питья из красивых бутылок — нам хватит и на датчики, и на новый реактор!

Гедимин с недоумением посмотрел на Кенена. Тот усмехнулся, но как-то неуверенно.

— Каких самок, Айс? Ты что-то странное тут выдумал… У меня нет лишних денег. Ни на главном счёте, ни на других. Есть запасы на случай форсмажора…

— Тут уже форсмажор, — перебил его Гедимин. — Дай Айзеку на датчики. Без мартышечьей еды и питья база обойдётся. Без реактора — нет.

Кенен обиженно сощурился.

— Я не сам это всё съедаю, Джед, — напомнил он. — Вся ремонтная бригада жрёт и пьёт за мои день…

«В верхних карманах — мелочь,» — Гедимин, приглядевшийся к складкам и выпуклостям комбинезона, задумчиво сощурился. «Надо искать внутренние нычки. Носит с собой. Где основная — не знаю, но стокойновые…»

— Эй! — запоздало вскрикнул и задёргался Кенен. Коготь Гедимина аккуратно вскрыл верхний комбинезон и слой ткани на нижнем. В подставленную ладонь ремонтника посыпались карточки.

— Сто, ещё сто, здесь по пятьдесят, — одной рукой отсчитывать было неудобно, и часть просыпалась на палубу. — Тут пятьсот. Держи. Не тяни с заказом, быстро их не привезут.

Айзек, пересчитав деньги, убрал их под броню — и, не замахиваясь, съездил Кенена по респиратору. Маккензи хрюкнул.

— Это было лишнее, — пробормотал он, прижимая ладонь к шлему. — Ты порвал мне крыло носа…

— Ещё раз сэкономишь на АЭС — шею сверну, — ровным голосом предупредил его Гедимин. Айзек уже ушёл в отсек управления, можно было выпустить командира и позволить ему собрать рассыпанные карточки. Под ногами было сухо — даже если в желобах остались какие-то следы меи, повредить магнитную полоску они не могли.

— Джед, это было совершенно излишним, — с укоризной сказал Кенен, соединяя края разрезанной ткани на груди. — Мы с Айзеком уже договорились. Ничего бы не случилось, если бы датчики подождали до марта. Он всегда поднимает панику…

— Он сроду не поднимал панику, — перебил его Гедимин. — Датчики надо было менять ещё в ноябре. Что за мохнатые самки?

Кенен вздрогнул.

— Понятия не имею, — сказал он, глядя в сторону. — Айзеку что-то померещилось… Я отложил немного на новый костюм, чтобы не ходить в совет в ремонтной броне. Ну ладно, безопасность базы дороже моей репутации…

Гедимин мигнул.

— Почему туда нельзя в броне? — спросил он. — В декабре ты меня водил…

Кенен досадливо отмахнулся.