— Ложись, атомщик. Надо спать, — прошептал он, укладываясь вдоль переборки. — Может, со мной тебе будет спокойнее.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Иди к себе, — тихо сказал он. — Ты работаешь. Должен нормально отдохнуть. Я, может, всю ночь буду метаться.

— Вот это мне и не нравится, — проворчал Иджес. — Ну чего ты сидишь?! Выпей воды и ложись. Замечу, что мечешься, — разбужу. Может, так мозгу надоест гонять по кругу одно и то же.

Будить пришлось скоро — не прошло и получаса, как проснувшийся Гедимин увидел над собой испуганное лицо Иджеса.

— Атомщик, не надо грызть руку. Ты уже до крови прокусил…

Гедимин посмотрел на кулак, прижатый к груди. Сбоку в самом деле были неглубокие кровоточащие ранки. Сармат досадливо зашипел и отвернулся к переборке.

Что ему снилось потом, он не запомнил. Иджес будил его ещё четырежды. В последний раз Гедимин проснулся сам, и вроде бы не от кошмара. Механик спал рядом с ним, положив локоть поверх подушки и уткнувшись в него лицом. Светлая кожа поблескивала в неярком свете из коридора. Гедимин огляделся и нашёл одеяло — у себя в ногах, сбившееся в бесформенный ком. «А его одеяло — под ним,» — понял сармат. «Матрас в ту щель не пролез бы.» Он снова взглянул на одеяло, на свои руки, покрытые испариной, и досадливо сощурился. «Мартышечьи вещи…»

Он прикрыл одеялом спящего Иджеса и снова лёг, проваливаясь в сон. Холодный зелёный свет уже лился ему навстречу. Впереди сияли топливные сборки, выстроенные полумесяцем, и нитевидные щупальца трепетали над ними.

24 марта 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк, ремонтная база «Маккензи»

— Джед, так не пойдёт, — сказал, недовольно щурясь, Кенен. Он вместе с Иджесом отловил Гедимина в пустом коридоре. Тот, прервав тренировку, нехотя поднялся с палубы и удивлённо мигнул.

— Что не так?

— Да я не про твои кувырки, — сердито сказал Кенен. — Тренируйся как хочешь, только не надорвись. Я про твои кошмары. Иджес говорит, что ты вторую ночь подряд бьёшься, как в агонии. Вон, головой ударился…

Гедимин пощупал свежую ссадину чуть ниже макушки и досадливо сощурился.

— Это к вечеру заживёт.

— Ну да, а что ты будешь делать ночью? — Кенен смерил его недовольным взглядом. — Так не годится, Джед. Я скажу Питеру. Эа-мутации у тебя нет, но с головой что-то неладно.

Иджес молча заехал ему кулаком под рёбра, и Кенен, не ожидавший подвоха, вскрикнул и схватился за ушибленный бок.

— А то у тебя было бы ладно — после каторги и полугода пыток!

— Ис, уймись! — Кенен отступил к переборке. — Я ничего обидного не сказал. Джеда нужно лечить, только и всего.

— От чего лечить? От того, что у него на глазах убили… — Иджес взглянул на Гедимина и осёкся.

— Джед, смотри, — Кенен указал на что-то на другом конце коридора. — Видишь?

По коридору медленно полз робот-уборщик, оставляя за собой широкий влажный след. Гедимин пожал плечами.

— Робот.

— Что в нём не так? — спросил Кенен, пристально глядя Гедимину в глаза. — Какие неисправности?

Гедимин снова пожал плечами и услышал резкий выдох. Иджес, прикрыв ладонью рот, ошалело смотрел на него, и его зрачки расширились до краёв радужки.

— Спроси у вахтенного, — буркнул Гедимин. — Может, что-то и сломано. И чего вы на меня уставились?

— Атомщик, — Иджес смотрел на него с ужасом. — Ты, когда тебя сюда принесли, сказал — «тут реактор на уране». А ты его в глаза не видел.

— Ты по шуму станков через полкорабля понял, что там гонят брак, — поддержал его Кенен. — Это после того, как тебя три дня рвало кровью! Да ты на ощупь сквозь обшивку находил битую микросхему в контрольном модуле! Джед, ты чего?!

Гедимин мигнул.

— Невозможно, — пробормотал Кенен, резко мотнув головой. — Так изувечить… Да лучше бы тебе руки отрезали!

Он развернулся и, на ходу тыкая в передатчик, быстро зашагал по коридору. Гедимин повернулся к Иджесу.

— Он правду говорит? Про микросхему… и всё остальное?

Иджес кивнул.

— Ты видел механизмы насквозь. Лучший механик Ураниум-Сити… Ты что, вообще ничего не помнишь? А чертежи реакторов? Сколько ты всех нас ими донимал! Вот, смотри…

Он, порывшись по карманам, достал обрывок бумаги и нацарапал что-то, отдалённо похожее на схему энергоустановки.

— Даже я запомнил. Похоже?

Гедимин долго смотрел на кривой рисунок, потом покачал головой.

— Роторы в активной зоне? А за счёт чего передаётся энергия?

Ощущение было отвратительное, хуже, чем от невидимого штыря под лопаткой, — сармат вроде бы понимал, что перед ним, и помнил какие-то обрывки, но они расползались, не склеиваясь в единый массив. «Бред какой-то,» — подумал Гедимин. «Ведь что-то вращало этот ротор! А что?»

Не дождавшись ответа от Иджеса, он поднял на него взгляд — и увидел удаляющуюся спину. Сармат шёл быстро, почти бежал, и Гедимин понял, что лучше его не догонять. «Ну вот,» — он растерянно пожал плечами и снова опустился на пол. «Мой мозг, похоже, годен только на субстрат. И мышцы не лучше…»

После тренировки он ушёл в отсек. Жилая палуба была пуста — все разошлись по рабочим участкам, и никто не донимал сармата. Он поел и лёг, надеясь, что днём кошмары не вернутся. Ему снилась гора деталей, и он битый час рылся в ней, пытаясь их рассортировать, но они путались и постоянно изменялись. «Вот же бред,» — подумал он, проснувшись. «Хоть стреляйся.»

Он перевернулся на бок, и его рука притронулась к чему-то металлическому. Открыв глаза, Гедимин увидел на матрасе рядом с собой выключенного робота-уборщика. Механизм со втянутыми манипуляторами лежал кверху «брюхом» на куске ветоши.

«Зачем это тут?» — Гедимин, озадаченно хмыкнув, протянул руку к роботу. Он хотел включить его и вынести в коридор, но, едва положив ладонь на корпус, замер и настороженно сощурился. Что-то было не так.

«Шланг рассохся,» — он щёлкнул по корпусу и, слегка встряхнув механизм, поднёс к уху. «Тут и тут перетёрлась изоляция, а здесь разболтаны крепления. Смазка пролилась в корпус… Hasu! Откуда взялся этот металлолом?!»

Минуту спустя Гедимин, вытряхнув из робота всю начинку, перебирал её по винтику, помогая себе подвернувшимся под руку осколком фрила и намотанной на него ветошью. Через пятнадцать минут он пальцами затянул последний винт на корпусе, защёлкнул декоративную пластину и брезгливо отряхнул руки.

— У них тут что, всех механиков постреляли?!

Из коридора, куда вылетел — уже на собственных «ногах» — отремонтированный робот, донёсся смех. Кто-то от души хлопнул ладонью по переборке — вся палуба загудела, и Гедимин сердито сощурился.

— Эй, тише, сломаешь!

Ответом ему был новый взрыв смеха. Посреди коридора, у входа в отсек, стоял, упираясь руками в переборку, Иджес и корчился от хохота.

— Ремонтник! — прохрипел он, утыкаясь в перегородку лбом. — Знал же — сработает! Ну ты даёшь, атомщик! Вспомнил же, вспомнил, мать твоя колба!

Гедимин, взяв повизгивающего сармата за плечи, крепко встряхнул и потянулся за флягой — Иджесу явно было нехорошо.

— Ты что, на мне опыты ставишь? — спросил он, недобро сузив глаза. Иджес, просмеявшись, замотал головой.

— Тебя сильно поломали, атомщик. А я пытаюсь починить. Я, может, вовсе не лекарь, но зато механик. Вот, держи.

Он сунул Гедимину в руки что-то металлическое. Сармат, не успев опомниться, взял небольшой корпус с торчащими из него проводами — и ошеломлённо мигнул.

— На это кто-то сел. А может, лёг, — он, опустившись на матрас рядом с ветошью, расстеленной под робота, кинул туда новый механизм и начал вскрывать его, в азарте забыв взять кусок фрила — опомнился, только сломав ноготь. — Иди за инструментами. Нечего тут ржать!

Вместе с инструментами — ремонтной перчаткой, открученной от скафандра — Иджес пригнал гусеничную тележку, нагруженную неисправными и полуисправными устройствами. Гедимин недовольно покосился на него, выругал за недосмотр, но прогонять не стал. Ему уже пять месяцев не дышалось так легко.