– Ладно, я уже понял, что ты его дочь, – мрачным тоном прокомментировал мужчина. – И зачем тебе это?

– Ты сказал, что ненавидишь его, – выдохнула Вероника. – Я хочу знать почему.

Мужчина притих. Вероника подумала о том, что на его лице, наверное, отразилась сейчас полная гамма эмоций, но это не было чем-то настолько важным, чтобы ради этого открывать глаза.

– Это… это… ладно. – Мужчина вздохнул. – Это самая идиотская ситуация, какая только могла сложиться.

Вероника очень хотела узнать почему, но неожиданно поняла, что это может и подождать. Вообще всё на свете может подождать, потому что она не то что идти, дышать толком не может. Всё равно, чтобы ни сказал этот человек… ой, то есть дух, это не изменит её мнения об отце. Ни за что.

Боги просто не могут быть несовершенными – так, чтобы их ненавидели. Значит, это просто завистник.

– Я так понимаю, если я тебя тут оставлю и уйду, ты как минимум замёрзнешь, – недовольным тоном сказал дух. – Куда тебя отвести?

Рука, казалось, перестала быть чем-то из плоти и крови и стала вместилищем какого-нибудь сверхтяжёлого космического вещества. Вероника с огромным трудом подняла её и указала, как она сама посчитала, в сторону Дивеево. По крайней мере, куда-то туда уходили её следы.

– Зарубки… на деревьях… – в два приёма выдохнула она.

– Хорошо, – отозвался дух. – Пойдём. Я провожу тебя.

Он поднялся на ноги и попытался потянуть Веронику за собой. Бесполезно – ноги были ещё тяжелее, чем рука, и дух едва не упал вместе с ней. Он выругался, постоял несколько мгновений без движения, затем шумно вдохнул. Миг, короткое чувство полёта – и Вероника оказалась в его руках. Нет, конечно, она была миниатюрной и весила немного, но идти так два километра до деревни дух вряд ли сможет.

– Не думай, что я потащу тебя вот так до… куда там тебе надо? – недовольным тоном прокомментировал дух. – Скоро силы вернутся… наверное.

Вероника усмехнулась про себя. Совсем забыла, что её и её тень связывает телепатия. Так ведь и поговорить можно… ещё бы были силы думать и решать, с чего начинать.

И Вероника решила начать с самого простого.

«Так как, ты сказал, тебя зовут?» – спросила она.

Перед ответом дух колебался. Его мысли звучали глухо, будто через стену, и Вероника не смогла уловить ни одной связной фразы, только неясные обрывки слов.

– Кайл, – нехотя ответил он. – И я тебе не говорил. Как и не говорил о том, что я дух.

Её мысли он однозначно слышал – через секунду после того, как Вероника вспомнила о телепатии, чужой голос в её голове смолк окончательно.

«А тут не надо быть умником, чтобы обо всём догадаться, – прокомментировала Вероника. – От тебя пахнет озоном, как от любого эфирного существа, и ты сказал, что ты не человек. Какие ещё остаются варианты?»

Кайл в ответ только хмыкнул.

Был другой важный вопрос, вспомнившийся как раз вовремя.

«А с тем человеком что? – спросила Вероника. – Он видел, как ты применил Дар».

– Ничего страшного, – отозвался Кайл. – Ему вряд ли кто поверит. Забудь.

Очень хотелось высказаться по поводу всего, что произошло: и насчёт того, что телепатия работала в одну сторону, и о том, что Кайл собирался бросить её, как только вытащит из леса, и насчёт его последних слов, но Вероника неожиданно поняла, что даже думать не хочет об этом. Она устроилась чуточку удобнее, хотя и так было неплохо, и окончательно расслабилась, позволяя мягким волнам сна утянуть себя в тепло объятий нового напарника.

Только бы этот новый не оказался таким же опасным и непредсказуемым, как прошлый…

Мир грёз – обитель богов, прекрасная и недосягаемая для людей, переполненная энергией творения, а потому позволяющая создавать в этом месте всё, что только захочется… именно в это время казалась самым невыносимо скучным местом во всей вселенной. Возможно, дело было именно во всемогуществе – когда ты можешь создать всё что угодно, тебе слишком быстро приедается то, что ты получаешь, и хочется чего-то нового; но увы, именно что-то новое Мир грёз породить не способен. Только слепо копировать по образу того, что создают люди, или по прямой указке богов – никакого тебе творчества.

А ведь именно творчество от него и требовалось сейчас, в отчаянии подумала Ведущая битву Сиири. В то время, когда здесь так невыносимо скучно, в то время, когда у неё так много работы, и именно сейчас, когда ей больше всего на свете хотелось всё бросить и уйти в закат с чемоданом, заполненным до отказа купальниками и пляжными платьями.

Может, что-то интересное могут придумать остальные? Или, возможно, удастся кого-то заставить поработать? Сиири приподнялась в своём любимом синем кресле, всмотрелась в занавешенное жалюзи окно на стене кабинета, стараясь увидеть, что творится в главном зале. Кажется, там было что-то вроде общего собрания; по крайней мере, недалеко от её кабинета стояли кучкой несколько братьев и сестёр и о чём-то перешёптывались.

– Да бросьте уже стесняться, – послышался голос Порождающего тьму Деланея. – О таких вещах нужно говорить громко, чётко и сразу рядом с Сиири!

Богиня войны поморщилась. Братец знал, как она не любила, когда кто-то нарушал её личные границы, а потому понимал, что если сюда кто-то вломится сейчас, гнева богини войны ему или ей не избежать. Стоило ли удивляться, что он подначивал других небожителей?

Послышался робкий стук в дверь. Сиири усмехнулась, быстро придвинула кресло поближе к столу, притянула к себе стопку исписанных листов бумаги, даже не взглянув, что это, и напустила на себя максимально строгий вид.

– Чего ещё?

Ей не нужно было рентгеновское зрение для того, чтобы знать о том, что происходило сейчас за стенами её кабинета, она и так могла себе представить во всех красках. Почти наверняка каждый в той кучке сейчас вжал голову в плечи и воровато осмотрелся по сторонам, ища поддержки у остальных. Каждый, кроме Деланея, но он наверняка стоял в стороне и наблюдал за этим, тихо посмеиваясь – это было в его стиле.

– Можно? – послышался густой бас.

Сиири громко – так, чтобы за стеной точно было слышно – вздохнула и откинулась на спинку кресла.

– Заходите, вы же иначе не отвяжетесь…

Дверь мигом распахнулась, и крошечный кабинет богини войны мгновенно заполнился братьями и сёстрами. Сиири молча смотрела, как они толкутся, задевая друг друга локтями, как боги наступали на подолы длинных платьев богинь, и мысленно злорадно улыбалась – нечего беспокоить единственную, кто здесь хоть как-то занимается делами людей, по всяким пустякам. Внешне же она всем своим видом транслировала одну простую мысль: «я очень сильно, запредельно, чрезвычайно занята, поэтому как можно быстрее оставьте меня в покое».

– Родная, у нас появилась шикарная идея! – послышался голос Воздающего свет Фалберта.

Стоявшие впереди братья и сёстры расступились, втягивая животы и вжимая головы в плечи, чтобы дать возможность пройти самому широкоплечему и высокому богу Мира грёз. Фалберт напоминал Сиири старейшее дерево каури в Новой Зеландии – такой же огромный и массивный, так же смотришь на него снизу вверх, да и по возрасту они тоже близки. Здесь сама собой напрашивалась шутка о том, что дерево тоже белое, как бог света – он предпочитал деловые костюмы соответствующего оттенка – но то самое дерево, увы, было вида «агатис южный», а не «белый».

Бог света вышел вперёд – хотя тут, наверное, уместнее было бы слово «протолкнулся», – отбросил со лба светлые волосы, облокотился на стол и улыбнулся как ребёнок, увидевший маму после долгой разлуки. Это смотрелось так фальшиво, что сердце Сиири в какое-то мгновение затихло и сжалось в комочек; если Фалберт так расстарался, видимо, задумка действительно стоящая для братьев и сестёр и совершенно безумная с точки зрения богини войны.

– Слушаю, – сказала Сиири, подняв со стопки бумаг первый попавшийся лист.