На глаза попалась приоткрытая дверь, из-за которой доносились тихие звуки, отдалённо напоминающие что-то. Времени вспоминать и сопоставлять детали не было – погоня вернулась в прежний ритм и грозное «стой!», брошенное в спину, не дало возможности взвесить все «за» и «против».
Я влетела на кухню. Это определённо была она. И запахи еды раздразнили аппетит. От бега и рваного дыхания во рту пересохло. Машинально облизнула губы, окидывая пространство взглядом.
Вдоль левой стены стояли плиты, а на них что-то шкварчало в сковородках. Женщина, следившая за процессом, перевела на меня ошарашенный взгляд. Видимо, эта Лира редко появлялась на кухне. Посередине, занимая большую часть пространства, стоял стол, заставленный продуктами и кухонными принадлежностями. А за ним была дверь. Посчитав, что она выведет меня на улицу, на крайний случай – на задний двор, коротко кивнув пухлой кухарке, я направилась в сторону предполагаемого выхода.
– Стой, – нагнал жрец.
Я обернулась, заметив, что он что-то яростно сжимает в руках – потерянные балетки? Но в таком скрюченном виде их сложно было признать за обувь. Во взгляде жреца полыхало пламя. Всё это плохо закончится. И случайные свидетели его не остановят.
Придя к такому выводу, схватила со стола первое из кухонного инвентаря, приглянувшееся на роль оружия.
– Сам стой! – Пригрозила ему скалкой.
– Бернадет, – сдерживая ярость, обратился жрец к женщине, не сводя с меня пристального взгляда, – не могла бы ты сходить за капитаном охраны? – спросил он тоном, не терпящим возражений.
Кухарка отложила все свои дела, выключила конфорки и, украдкой бросая косые взгляды на нас с «мужем», скрылась за дверью, очень осторожно прикрыв её за собой.
Жрец шумно выдохнул, бросив мне под ноги помятые балетки. Скалка взмыла в воздух, но невысоко. Я покрепче перехватила деревянную ручку, пытаясь скрыть дрожь в руках и опасаясь потерять единственное средство защиты от злющего мужчины. Готовясь к худшему, сцепила зубы, жадно вдыхая и выдыхая воздух носом.
– Надевай, – жрец, как всегда, был многословен.
– Спасибо, мне и так хорошо.
– Не глупи. Надевай, и пошли в комнату, – произнёс он, как это порой делают в фильмах, отговаривая самоубийц от глупости. И руки поднял – своё главное оружие.
– Руки за спину! – скомандовала, угрожающе замахнувшись скалкой.
Жрец, конечно же, не послушался, а рванул вперёд, чтобы выхватить мой весомый аргумент против его притязаний. Вот я с перепугу и проучила его одним точным ударом по голове, округлив глаза от содеянного. Ещё и звук такой звонкий раздался. Был бы арбузом – не задумываясь купила бы!
Жрец зашипел, схватившись за голову, и осел. Я выронила орудие преступления, лепеча:
– Божечки, прости, я не хотела. – За что получила убийственный взгляд от недобитыша.
Шестое чувство включило тревогу, и я рванула к двери, до которой с первого раза добраться не успела. Распахнула её и забежала в следующее помещение, наплевав на ледяной пол. Но закрыть дверь жрец не позволил, оттолкнув её со своего пути.
Я отскочила в дальний угол. Лихорадочно оглядывалась в поисках выхода, но это был тупик – склад продуктов. И эти продукты пошли в ход.
– Я не хотела! Не хотела! – вопила как обезумевшая, закидывая жреца какими-то корнеплодами. Те с глухим стуком попадали в цель, ухудшая моё положение, никак не отменяя и не откладывая возмездия, которое должен был возжелать униженный мужчина.
– Да прекрати ты! – взорвался жрец, и синее пламя охватило его. От такой картины я выронила из рук кочан пусть будет капусты и замерла, мысленно перекрестившись и попрощавшись с жизнью.
Пламя потухло не сразу. Никто за это время не шелохнулся, если не считать слёз, что побежали по моим щекам.
– Не реви, – одёрнул остывший жрец.
– А я… и не реву-у-у!.. – отозвалась, давясь всхлипом и рвущимся смешком, неудачно вспомнив Карлосона. Но этот мужчина в самом расцвете сил не шёл ни в какое сравнение с летающим шалуном в комбинезончике.
– Тогда почему ревёшь?
– Потому что!.. – И утёрла мокрые дорожки, немного успокоившись. – Ты убить меня хочешь, – пробурчала под нос и шмыгнула.
– Мне невыгодно тебя убивать.
– А запугивать до полусмерти выгодно?!
– Ты сама себя накрутила.
– Что?! Сама?! И те черепа, и кости сама… – замахала руками, показывая пантомиму, как я быстренько выложила мозаику из костей. Когда только успела? Диву даюсь.
– Если бы я сразу сказал, что тебя ждёт в купели, ты бы заартачилась ещё в на… в моих покоях и так бы ходила, сияя, – брезгливо кривясь, выдал светочувствительный жрец.
– Конечно, не пошла бы! Может, у вас это нормально! А у нас нет! Это неуважительно к умершим! И страшно, – прошептала последнее, поёжившись от холода, пробравшегося под тонкое, слава богу (или богам?), сухое платье. Поведение жреца не укладывалось в голове: топит, спасает, сушит… Странный он человек, так ему и заявила.
– Ты сама странная. А купель необычная…
– Я заметила, – буркнула едва слышно, переминаясь с ноги на ногу.
– При её создании использовались кости предыдущих Верховных жрецов. Их прижизненная сила осталась в том месте, позволяя моментально и безболезненно избавляться от негативных последствий контактов с другими жрецами или богами. При этом, искупавшись в мёртвой воде, ты получила сильную защиту…
– Что-то жене это твоей не помогло. Или такой чести ты ей не оказал, пощадив её психику, – недовольно проворчала, прервав его объяснения.
– Лира бывала в той купели. И не раз, – твёрдо заверил жрец. – А полученная защита не спасает от действия яда.
– А от чего спасает?
– От негативного воздействия других жрецов и богов, – начал терять терпение мужчина.
– Ладно. Как скажешь, – поспешила успокоить его.
– С этой защитой никто не сможет навязать тебя свою волю, – добавил он.
– Так вот оно что… – осенило меня, а перед глазами возник Брэд Питт с его манящей улыбкой. – Ну, спасибо.
– Идём? – осторожно уточнил он.
– Куда?
– В комнату. Обед уже дожидается нас.
Под ложечкой засосало и во рту ещё суше стало.
– Пить хочу, – призналась, раз у нас диалог, вроде как, наладился.
– Чай, воду, вино. Что захочешь, – пообещал жрец, вызывая подозрения.
– А это… – я указала на голову, стесняясь озвучить свой проступок.
– Всё в порядке. Пошли. Не хочется мне тебя ещё раз лечить, – сказал он и вышел.
– От чего?! – испугалась перспективы быть побитой и не сдвинулась с места. А то, кто его знает. Я вот лично не знаю. Третий раз вижу этого человека. И всё больше и больше теряюсь в выборе правильной тактики общения с ним. Отчего оно, это самое общение, так и не налаживается.
– От простуды! – Жрец вернулся с моей обувкой. В его взгляде читалось осуждение. Словно самый жуткий человек в этой комнате я, а он – никогда и никого пальцем не тронул.
Балетки были тщательно, но быстро расправлены и любезно подставлены поближе ко мне.
– А… что с мыслями? – вспомнила я.
– А что с ними? – удивился жрец, подняв на меня свои ясные очи.
– Брэд не сможет их читать после купания?
– Бред? – переспросил он и нахмурился.
– Солнечный бог.
– Нет. Не сможет. Это вода мёртвая. Она буквально убивает все его потуги. Но процедуру надо повторять каждый месяц, и лучше на растущей луне, – обрадовал добрый человек, пока я обувалась.
– Мне определённо не хочется повторять сегодняшний опыт. Никаких нервов не хватит. Я, конечно, указывала в своём резюме «стрессоустойчивость», но это ни в какие ворота не лезет, – вылила я скопившееся возмущение.
– А ну разошлись в разные стороны! – влетел на склад взлохмаченный Арман и встал как вкопанный, переводя с меня на жреца ошалелый взгляд. – Мне сказали, вы собрались поубивать друг друга.
– С чего она так решила? – недовольно отозвался жрец, а я фыркнула:
– Даже посторонний человек подумал, что ты меня убить хочешь, – и скрестила руки на груди, не желая ворошить эту ситуацию.
