Заболела. И так не вовремя. Голова гудит и с каждой минутой всё тяжелее. Свет режет глаза, что никакие отчёты перепроверять не хочется, а хочется лечь на пол и помереть. Сама не знаю, как всё сделала и не допустила ошибок, если верить начальнице. Та мельком пролистала файлы, одобрительно кивнула и отпустила домой. В глубине души я возликовала, предвкушая сладостную встречу с кроватью и подушкой.

Где умудрилась подцепить изводящее тело заразу? И, вроде, предприняла все меры предосторожности, чтобы этого не допустить, но упадок сил в вечернее время за два дня перешли в острую форму гриппа или ОРВИ. Всегда путалась в терминологии. На работе градусника не нашлось, но общее состояние наталкивало на два варианта: тридцать семь и семь или далеко за тридцать восемь. Радовало, что сегодня была пятница, а значит, завтра на работу вставать не надо.

Поэтому план был прост: добраться до дома, выпить что-нибудь жаропонижающее и лечь спать. Но в нём обнаружилась существенная дыра: в аптечке даже аспирина не нашлось, зато откопала таблетку, которую папа всучил мне на прошлых выходных, беспокоясь как бы я не заболела, несмотря на всю мою предосторожность.

«Хорошее, импортное. Возьми, если заболеешь, хоть будет что принять. И не пропадай. Мы же с матерью беспокоимся о тебе», – жужжал папа на уши, вот я и взяла, пообещав позвонить, если заболею. И если не заболею – тоже позвоню. Обо мне же никто не позаботится: живу одна, даже кота не завела, беспокоясь, что животное с ума сойдёт с тоски в четырёх стенах и попробует это как-то изменить, к примеру сбежав, как сделал мой молодой человек. Два года вместе были, а тут ему захотелось привнести в свою жизнь больше красок. Никак кризис среднего возраста настиг его, а я не стала держать, думая, что погуляет, проветрится и вернётся. Но нет. Не вернулся. Даже вещи свои не забрал. Так они и лежали, занимая треть шкафа и один ящик в комоде.

Подруги покрутили у виска, узнав, что мы с Данилой разошлись и как разошлись. А что я? Я вся в работе. Для меня на первом месте профессиональный рост, чтобы самой потом быть начальницей финансового отдела и получать соответственно больше.

Меркантильно? Да. А что поделать, сейчас времена такие – надо вертеться изо всех сил и готовить подушку безопасности к старости, да и про своих родителей не забывать. Но пока я работаю, нет времени на жизнь и создание своей семьи. Да и, честно говоря, разочарована я в мужчинах. Уже стало казаться, что им невозможно угодить.

Закинув в себя чудо-пилюлю от папы и запив её стаканом воды, кое-как избавилась от одежды, завалилась в постель и мгновенно заснула.

Проснулась от нестерпимой жажды. Вскочила на ноги, думая только о том, как бы быстрее добраться до воды, но запуталась в одеяле и полетела на пол. На мгновение показалось, что весь мир рухнул во тьму, но прохладный пол навёл на мысль, что у меня просто потемнело в глазах от неоправданной прыти.

И жажда никуда не исчезла. Приподнимаясь на руках, уговаривала Всевышнего дать силы, чтобы встать и добраться до кухни. Успела отругать себя, что заранее не поставила стакан с водой поближе к кровати, хотя бы на компьютерный стол, и то не так далеко было бы идти.

– Ещё жива? – ударил по ушам грубый голос.

Я подняла голову и посмотрела на полуголого мужчину. Испепеляющий взгляд. Злое выражение лица и тёмная щетина навевали беспокойные мысли.

– Кто вы? – пискнула от испуга.

Неужели взломали замок? Или я забыла закрыть дверь, и «гости нашего города» решили воспользоваться подвернувшейся возможностью?

Я засучила ногами, стараясь отползти подальше от устрашающей фигуры. Наткнулась на преграду, которой оказалась стена, совсем непохожая на мою, между прочим. У меня белые обои, а тут красный бархат!

– Где я? – последовал закономерный вопрос.

– От собственного яда мозги поплыли? – всё так же грубо вопрошал незнакомец, направившись в мою сторону.

– Простите, я не понимаю, о чём вы, – выпалила, не сводя взгляда с мужчины, который стремительно обошёл высокую кровать и грозовой тучей навис надо мной.

Жажда продолжала мучить, а я искала объяснение тому, что вижу, слышу и ощущаю. Сон? Такой правдоподобный? Надо ущипнуть себя! Но не успела…

Мужчина присел, схватил меня за плечи и встал, одним рывком поставив меня на ноги. Я аж ахнула от такого.

– Кто тебя надоумил? – чуть ли не прорычал он, больно впившись пальцами в кожу.

– Простите, я не понимаю, о чём вы, – дрожащим голосом повторила я.

– Ар-р, дура! – крикнул мужчина и швырнул меня на постель.

Я села поверх скомканного тёмно-красного покрывала и поправила упавшую с плеча бретельку надетого на мне белоснежного платья, хотя точно помню, что заснула в одних трусах, не нашла сил надеть ночнушку или футболку.

Раздался стук, заставив меня вздрогнуть.

– Да! – рявкнул незнакомец.

Дверь в комнату распахнулась, впуская прохладный воздух и группу из трёх мужчин. Я сжалась в комок, с ужасом ожидая самого худшего, и с удвоенной силой задрожала от страха и коснувшегося оголённых плеч холода.

– Убери её с глаз моих, – приказал первый незнакомец кому-то из присоединившихся.

Мужчина в мятой рубашке и небрежно накинутом поверх неё камзоле, напоминавший английского франта после бурных возлияний, вышел вперёд, переведя свой удивлённый взгляд с полуголого грубияна на меня.

– Исен… – проронил тот, но первый его оборвал, процедив сквозь зубы:

– Просто уведи её.

У меня всё внутри похолодело. «Англичанин» медленно, словно давая хозяину покоев одуматься, приблизился к кровати. Смущённо оглянулся, схватил со стоящей в стороне табуретки кусок красной ткани и развернул его передо мной, демонстрируя широкие проймы.

– Прошу, миа1, накиньте, – обратился он ко мне спокойно и почтительно качнул головой, а полуголый на это только фыркнул.

Холод, проникавший под кожу, не дал вариантов действий: я привстала, покачнувшись от накатившего головокружения. Мужчина помог надеть халат из плотной стёганной ткани и подставил под ноги балетки. Обувшись, я закуталась в стёганку, про себя ругая того умника, что решил прохладный шёлк сочетать с ватой… или войлоком? Не смогла понять. Благодаря обновкам, воздух перестал холодить тело, позволяя немного расслабиться и перестать заходиться мелкой дрожью. Мужчина сделал жест, призывая идти с ним.

– Свободных комнат сейчас нет, – сообщил мой сопровождающий полуголому грубияну, встав посреди комнаты. Я тоже замерла, плотнее укутываясь в необычный халат.

– Что, и в темнице всё занято? – с ядовитым пренебрежением поинтересовался тот.

– Но… у неё жар, – прошептал первый, заметивший это каким-то образом – не знаю, что происходит, но простуда, судя по всему, никуда не делась. Приставучий вирус. Обстановка и отношение неизвестных людей толкнули пожелать, чтобы эти мужланы заразились от меня. Для верности стоило чихнуть, и в носу удачно засвербело.

– Странно, после яда обычно сразу помирают, – грубо ответил хозяин покоев, облокотившись бедром о край стола, накрытого тёмно-рубиновой скатертью, и скрестил руки на груди, хоть как-то прикрыв свою «срамоту», покрытую лёгкой дымкой тёмных волос.

Я приоткрыла рот, стараясь не думать о том, что сейчас произойдёт, дабы не спугнуть подкативший чих:

– А-апхи! – разразилась, старательно зажмурившись. Вышло со смаком, от всей души, не успев прикрыть рот ладонью, которая запуталась в слоях тяжёлой ткани.

– Вон! – взревел полуголый хам, отирая лицо схваченной со стола белоснежной салфеткой. – Пусть сгниёт там! Зараза… – прохрипел, метая гневные взгляды в не спешащих освободить его комнату людей.

– Миа, – обратился ко мне помятый франт, подхватив осторожно за локоток и направив на выход.