– Арман! – возмутилась дама в розовом, вырвав руку из его цепкого захвата. Она окинула нас взглядом, что-то вычисляя в уме, и выдала, гордо вздёрнув свой ястребиный нос: – Я убедилась, что Лира в порядке. Проводи меня до ворот. Лира, – обратилась она ко мне, – набирайся сил. Жду нашей встречи на празднике, покажу… – она игриво улыбнулась, стрельнув глазками в Армана, – то, что обещала.

Я коротко кивнула, хлопнув глазками. Возможно, надо было изобразить больше почтения – присесть, допустим, в раскоряку, но местному этикету меня не обучили, а дама вела себя словно моя подружка, ну, конечно, Лирина. Но та свалила и не оставила в голове ничего, кроме языкового адаптера. Сложновато будет разобраться в происходящем, чтобы комфортно чувствовать себя в любой ситуации. Нужна информация! А мой пока что единственный источник информации ушёл провожать Карму – Верховную жрицу не этого храма, велев мне ещё немного подождать обещанный чай. Ушёл, но дверь не запер. Вероятно, чтобы не вызвать новый приступ подозрительности со стороны Кармы.

Посмотрела по сторонам, словно ища того, кто меня остановит от исполнения задуманного, но в комнате я осталась одна-одинёшенька. Серый потолок и обитые красным бархатом стены порядком приелись, поэтому убедившись, что за дверью тихо, вышла из комнаты, попой чувствуя приключения, которые меня ждут.

Волнительно и страшно. Но удержаться не смогла.

Неожиданно возник жар в районе копчика и распространился по всему телу. Я удобнее сел в кресле, вслушиваясь в речи старого жреца – самого старого из всех жрецов в нашем храме, поэтому его голос звучал тихо с противным скрипом, будто кто-то гвоздём по стеклу водил.

Жар спал, оставив смутное предчувствие беды.

– Это всё? – уточнил, когда скрежет затих.

– Осталось решить, что делать с садом, и рассмотреть заявки на ритуалы, – подал голос младший жрец, усердно записывающий мои решения и приказы.

– Сад?.. – Я на мгновение прикрыл глаза, вспоминая сколько людей в распоряжении храма. – Отправьте послушников, пусть тренируются на живых объектах. Приставьте кого-нибудь из младших жрецов, кто покажет и проконтролирует их тренировку. Выделите пять прислужников, чтобы те снабжали их едой и водой с кухни. Тренировку объявите завершённой после того, как блюда оставшиеся со вчерашнего стола будут съедены или сад будет уничтожен окончательно.

По комнате разнеслись восхищённые шепотки, кто-то упомянул правильный выбор Мароука. А я поторопил присутствующих, чтобы быстрее разобраться с оставшимися делами и проведать «жену».

Озираясь по сторонам, выискивала подсказки об этом мире. Вчера я здесь уже проходила, но не особо запомнила обстановку. Картины и огромные гобелены украшали серые стены, перемежаясь с настенными светильниками. Изображения впечатляли яркими красками и размахом представленных сцен, но с таким же успехом я могла бы разгадывать триптих Босха «Сад земных наслаждений»: ясно, понятно. Вкушать радости жизни – плохо, можно сгореть в синем огне за свои аппетиты. Но, что, мать вашу! делают эти двое? Зачем им раковина в человеческий рост? Все на картине голые – так чего стесняться?!

Но нет, художник решил показать все грани удовольствия, которые скрывал этот мир, засунув одну из пар в раковину, оставив снаружи конечности любовников и чью-то задницу. И вот она никак не клеилась с ногами, вызывая вопрос: двое ли людей там спряталось? Вероятно, такой задумка и была. Или же художник по-быстрому наляпал не то, но в таких масштабах, что с первого взгляда и не заметишь нестыковки. Фыркнув на извращённые умы, чьи мысли во всех мирах сходились, двинулась дальше.

Прохладный воздух лёгкими порывами пробирался под ткань платья: оно больше подходило для прогулки по парку в жаркое лето, а не по холодным коридорам, пронизываемым сквозняками. Я поёжилась, отмахнувшись от идеи сбегать в комнату за чем-нибудь тёплым. Нельзя было рисковать, возможно, единственным шансом спокойно оглядеться.

Дойдя до колоннады, я заметила арочный выход на открытую террасу, залитую солнечным светом. Понадеявшись согреться под ласковыми лучами, а заодно осмотреться, уверенным шагом покинула полумрак коридора.

Солнце приняло меня в жаркие объятия. Я прищурилась, наслаждаясь теплом. Приблизившись к перилам, глянула вниз и охнула – высоко. Голова закружилась, но монолитная балюстрада не дала бы мне так просто упасть.

Прикрыв глаза, отпрянула от края. Всего три этажа, если не изменяет мне память, хотя вчера было не до подсчёта поворотов лестницы, но потолки в коридоре и комнате были намного выше привычных, поэтому и выходила такая головокружительная высота. А внизу море зелени с тёмными прогалинами. И люди, словно муравьишки, бегут по узким тропинкам куда-то по своим делам.

Дальше, за парковым островком, скрывалось несколько невысоких зданий, и похоже, из кирпича с серой облицовкой. Левее взмывала ввысь настоящая башня со стеклянным куполом, от которого солнечные лучи отбрасывали причудливые блики, смягчая мрачный облик строения. Где-то в вышине раздался крик, отдалённо напоминающий чайку. Но взглядом на бирюзовом небосводе никого найти не удалось.

– Ну, здравствуй, – напугал меня голос совсем рядом.

Я вздрогнула и резко развернулась в сторону невесть откуда взявшегося блондина. Тот улыбнулся, ослепляя своей улыбкой. Пришлось прикрыть глаза от солнца ладонью, чтобы разглядеть мужчину так внезапно заговорившего со мной. Но увиденному не поверила. Зажмурилась. Присмотрелась снова, про себя констатируя следующий факт: «Нет, не показалось – Брэд, собственной персоной, Питт».

Если бы я была фанаткой данного актёра, то, наверное, завизжала от радости и запрыгала со словами «о, боже! Это же вы! Это же вы!»

– Да, это я, – самодовольно произнёс странный Брэд Питт, отчего моё сердце, сделав кульбит, умчалось в пятки, вопя «Демон! Мысли читает!».

– Нет, – со снисходительной улыбкой ответил «Брэд», – я бог, а не… – замялся он, – не демон.

Показалось, моё тело окаменело и в туже секунду рассыпалось прахом. Такого страха и смятение я в жизни не испытывала. А этот блондин продолжал улыбаться, вгоняя в краску. Соски неожиданно затвердели, по коже разбежались приятные мурашки, в районе поясницы стало жарко и защипало, словно от перцового пластыря – странная реакция тела на…

– Простите, бог? – не своим голосом просипела я, переводя диалог на слышимый и привычный уровень.

– Да. Бог, – он протянул мне ладонь и добавил: – Очень приятно.

Я опустила взгляд на вполне человеческую руку, потом вернула к лицу, на котором застыла обворожительная улыбка.

– Готова отправиться со мной в новый прекрасный мир? – спросил он, бессовестно охмуряя, то есть ослепляя своей улыбкой.

«Кажется, я схожу с ума… Это точно сон», – я хваталась за соломинки в поисках разумного объяснения: «Как?!.. Нет. Почему Брэд Питт?! – Тряхнула головой, зажмурившись на мгновение. – Он просто на него похож. На молодого Питта».

– Хм… я думал это лицо любят все женщины из твоего мира, – с досадой выдохнул блондин. – Надо было всё-таки другое взять, – проворчал он себе под нос, закрывая лицо ладонью, которую, вероятно, устал держать на весу. – А так лучше? – задал он вопрос, смахнув обуревавшую его скорбь и – я чуть в обморок не хлопнулась – сменив лицо.

– Клуни? – я нахмурилась, уставившись на странного блондина. – Он всегда седой был. Подозреваю, с рождения, – выдала я отстранённым голосом, вслух анализируя происходящий кошмар.

Незнакомец свёл брови, оставляя улыбку на лице нетронутой – то ещё чудное зрелище.

– Я опять просчитался с выбором кумира? – задумчиво пробурчал он, вызывая подозрения.

– Вы, говорите, бог? – уточнила я.

– Да, – просиял мужчина, разгладив нахмурившийся лоб.

– Я прошу прощения, а своего лица у вас нет? – как можно деликатнее поинтересовалась я, спровоцировав кардинальное изменение мимики у собеседника: он недоумевал, потеряв дар речи.