— Ты мне дал четкие инструкции! О чем еще было говорить!

С этой прошареной адвокатшей спорить бессмысленно.

— Теперь ты должна сделать так, чтобы девушка вышла на свободу, — говорю твердо.

— Это невозможно. Ее уже оформили. Можно подать апелляцию, но со стороны обвинения — это будет как минимум странно… Оставь, пусть этим ее юрист занимается. Он вполне толковый, мы знакомы…

— Вишневская, я тебе плачу за то, чтобы не слышать слово «нет»! — снова вскипаю.

— Здесь я не помогу! Жаль, что ты не прояснил свои намерения сразу! Не четко и прямо сказал: я хочу трахать эту бабу, и хуй с тем что она убила моего ребенка!

Милена никогда не употребляет матерные слова. Услышать от нее слово «хуй» как минимум странно. Этим ей даже удается на секунду отвлечь мое внимание от сути.

— Откуда ты знаешь, что я трахал Архипову? — хватаю Вишневскую за плечи, сильно стискиваю, пристально смотрю, выпытывая взглядом правду.

— Видела! — выкрикивает мне в лицо. — Влад, я в твоем клубе постоянно отдыхаю! Была вчера с компанией. Видела, как ты ее с танцпола тащил…

— И? Проследила? Слушала, как мы ебемся?

— Я твой адвокат! Ты ведь знаешь, что я на все готова ради тебя, на все…

Милена осекается, а я снова сильно напрягаюсь. Нутром чую, то о чем она сейчас умолчала очень сильно мне не понравится. Просто пиздец как. Но я должен это услышать.

— Продолжай.

— Я…

— Милена, я не в настроении разгадывать загадки!

Вздрагивает, поводит плечами. На ней очень элегантное белое платье, Вишневская всегда выглядит идеально, как с обложки журнала. Визуальный кайф. Пару раз, давно еще, я задумывался, почему выбрал не ее, а Анжелу. И пришел к выводу что причина одна, и не так уж значительна.

Анжела была несовершенной. Она могла посадить пятно на платье, у нее могла размазаться тушь под глазами. Нет, она тоже была очень красива и одевалась дорого, стильно. Но она была живой. Капризной. Порывистой. Мы ругались, иногда это были некрасивые, грубые сцены. Мы оба выглядели не особо привлекательно в такие моменты. Но нам было плевать.

Милена не ругалась. Она боролась, завоевывала. У Милены яйца не меньше размером чем у меня. Охуительно красивая. Но от нее хочется дистанцироваться. Хотя сейчас смотрит так… Глаза влажные, рот приоткрыт. Чувствую, как начинает закипать кровь.

— Ты знаешь, Влад… О моих чувствах. Не притворяйся…

Милена вдруг опускается передо мной на колени, продолжая смотреть в глаза. Чувствую, как член наливается кровью, злость перешла в сексуальное возбуждение. Неизбежная реакция на шикарную самку.

Несмотря на реакцию тела, с удивлением понимаю, что не хочу минета от Вишеневской. Ни капли. Потому что все мысли девочкой заняты. Как она там? Стоит только подумать — дурно становится. Чертова поездка…

Мне не нравится это волнение. Кто такая эта девчонка, чтобы из-за нее переживать?

Милена тем временем расстегивает мне ширинку. Наклоняюсь, хватаю за предплечья, поднимаю на ноги.

— В другой раз, детка. Сейчас иди работай. Сделай то что я сказал.

— Что? Ты совсем тронулся, Огнев? — Милена явно оскорблена, отскакивает от меня, словно я ей пощечину залепил. В синих глазах, устремленных на меня, плещутся обида вперемешку с яростью.

— Ты этот диагноз поставила на основании того, что не дал тебе отсосать? — снова начинаю злиться. Слишком много времени отнимает эта баба. Пора напомнить где ее место. — Ты не врач, Вишневская. Может ты забыла? Ты юрист. Вот иди и выполняй, бл*дь, свою работу.

— Сейчас ночь! Мы в другом городе! Что ты хочешь, чтобы я сделала? — восклицает со злобой. На дикую кошку, готовую выпустить когти, похожа.

— Похуй! — рычу в ответ. — Я сказал, исправь. Вытащи ее. Чтобы завтра Архипова в моем доме была.

— Что? — Милена даже бледнеет. — В твоем доме, Влад? Там, где Инга сейчас, потому что ее нельзя оставлять одну? Ты вообще в своем уме? У тебя точно крыша поехала!

Я и сам удивлен тем что сказал. Да, сидит девчонка несправедливо. Верю, что в клубе она не меня искала. Не пыталась на жалость давить. Это было бы слишком бредово. Я даже верю, что и в первый раз она не разжалобить приходила, а искренне хотела извиниться. Не хочу ее сажать, неправильно это.

Размяк… трахнул убийцу своего ребенка и поплыл…

Мерзость. Так нельзя. Сам себе отвратителен, еще и Вишневская масла в огонь подливает.

Оставляю Милену в номере, сваливаю вниз, в бар. Виски немного помогает сбросить напряжение. Но не могу перестать думать о девчонке.

Надо действовать как можно быстрее.

Приземляемся рано утром в родном городе, сразу мчу по адресу СИЗО. По дороге несколько звонков делаю. Пусть Милена все решает по закону, пишет апелляции, или что там еще, не стал вникать. Она в самолете на меня даже не посмотрела ни разу. Видно, что бесится, злится на меня.

Сделаю все по другим каналам. Не слишком приятно влезать в долги к таким людям как тот, с кем сейчас встречаюсь. Слишком опасно. И все же рискую.

Не могу никому поручить это. Я должен сам забрать девочку оттуда. Не анализирую это желание, просто действую. Я должен сам забрать ее. Только бы не было слишком поздно.

Мне хорошо известно, как быстро ломает тюрьма. Как легко там потерять человеческий облик. Внутри грызет предчувствие. Как саднящая рана. Стискиваю зубы, вставая из-за стола в дешевой забегаловке на обочине. Это место — не мой выбор. Сто лет в такие помойки не заглядывал.

— Давно не встречались, — усмехается мой собеседник, пожимая протянутую руку.

Когда-то мы были друзьями. В другой жизни, потом разошлись дороги. Ничего общего у нас не осталось с Меченым. Но сейчас только он может мне помочь. У него много связей как в криминальном мире, так и среди противоположной братии. Он и сам отмотал прилично по тюрьмам.

— Интересно, значит сам засадил девочку, и тут же передумал? Это что у вас, ролевые игры такие? Жестко.

— Наказать хотел. Потом решил, что перегнул.

— Это точно.

— Уверен, что-то можно сделать. Сам знаешь, заплачу сколько попросят.

— Заманчиво, да. Есть у меня там человечек. Пообщаюсь.

Меченый уходит, мне остается только ждать его возвращения. Времени проходит немного, может минут двадцать. Вот только каждая секунда — пытка. Мерзкое чувство беспомощности. Осознание, что ни хрена не все покупается и продается.

Бл***дь, никогда и ни с кем мне не было так хорошо, как с ней. Уже плевать что все это значит, наваждение, жалость, чувство вины, или я просто хочу еще раз ее трахнуть.

Я должен ее вернуть. Должен!

— Хорошо, есть человек в этом СИЗО готовый начать переговоры, — сообщает Меченый.

— Поехали.

— Он выберет время, назначит встречу.

— Нет. Сейчас. Поехали.

— Ты ненормальный, знаешь? Бабки крышу снесли? Тюрягу штурмом брать собрался? — ухмыляется Меченый.

— У тебя там человек. Не будем его напрягать, зачем ему куда-то ехать? Сами подъедем. Поговорим. Я ему столько бабла предложу, он мне не только одну девочку, всех скопом своих подопечных отдаст, — ухмыляюсь.

— Ну-ну. Такая значит ценная девочка? — хмыкает Меченый. — Даже любопытно стало.

— Игорь Петрович, мы договорились? — спрашиваю спустя час начальника СИЗО. Бледный, тщедушный, трясется как припадочный, глядя на Меченого. Видно, что боится его до усрачки. Чудо что он вообще нас впустил, а не велел стрелять на поражение.

— Это очень щедрое предложение… — бормочет мужчина.

— Ну да. Сможете уйти на заслуженный отдых и купить себе домик где-нибудь на Лазурном побережье, — стараюсь говорить помягче, хотя трясет от нетерпения. Судя по лицу начальника он понятия не имеет где находится то самое побережье. Хотя взятки берет, в этом сомневаться не приходится. А главное, Меченому должен. И понимает, что такие долги нельзя не возвращать.

— Но как я… как я это объясню? Девица, надо сказать, проблемная. Я вообще доложить должен, она своим сокамерницам заточкой угрожала. Одной нанесла телесное повреждение, слава Богу незначительное! Сейчас Архипова в карцере. Я как раз составлял доклад обо всем этом, чтобы приобщили к судебному делу… И тут ваш звонок…