Неужели мне здесь до суда находиться? Это же месяцы! Я с ума сойду!

Лихорадочно вспоминаю что мне вчера говорил адвокат. Я в таком раздрае была, ничего не понимала, не запомнила. Ни советов, ни перспектив. Только упреки. Ругался, был зол… Но он же придет еще? И родным ведь позвонить… можно?

Так углубляюсь в свои мысли, что не замечаю как Мария уходит. Отряхнувшись от паники и лихорадочных мыслей, вижу как ко мне направляются две другие сокамерницы. Пытаюсь обойти их — преграждают дорогу.

— Куда спешишь, цветочек? — шипит та что постарше. У нее неприятное лицо, небольшое косоглазие. От этого выражение кажется зловещим и опасным.

— Извините, можно мне пройти?

— Такая вежливая, — кивает подруге.

Тамара. Вспоминаю что ее вчера так называла Мария. И на место поставила. Но я так не смогу. Как я могу противостоять этим женщинам? Я с такими никогда не сталкивалась. Росла в приличной семье, где слова матерного никогда не было слышно.

Какой жалкой себя чувствую, до отвращения. Душат слезы. Хочется оттолкнуть, убежать. Лицо Тамары все ближе. Смотрит так плотоядно, как будто сейчас вонзит свои желтые зубы мне в горло. Передергивает от отвращения…

— Ты красивая девочка, ладная девочка, — шипит мне на ухо Тамара, обдавая смрадным дыханием. — На старуху не смотри. Завтра её по этапу отправят. И мы наедине останемся.

Скалится омерзительно. Перед глазами начинает все плыть. Едва на ногах стою.

— Вчера я не стала со старухой спорить, связываться не охота. Мокруха на ней. Машка совсем безбашенная, мужа своего зарезала, прямо в горло ему нож воткнула. Психопатка чертова. Так что у тебя лишь сутки девочка, потом подо мной будешь. Такая чистая, пахнешь сладко. Может ты ещё и нетронутая? чего дрожишь так? Ты девственница?

Шепот Тамары все тише, теперь ее голос даже ласковым можно назвать, но с каждым словом у меня тошнота все сильнее подкатывает к горлу. Наконец, когда уже совсем не могу терпеть, отталкиваю, собрав все силы. Бегу в камеру, залетаю и падаю на колени перед унитазом. Он прямо в камере. На четверых. И это убивает меня сильнее всего. Настолько унизительно, что сдохнуть хочется.

— Ты не беременна ли часом? — раздается за спиной голос Марии.

— Не знаю… Нет, думаю.

— Она думает! Трахалась не предохраняясь? — женщина смотрит на меня с легким презрением. Чувствую, как кожа начинает гореть.

— У меня секс был всего один раз! Вчера! Если я беременна… это будет шуткой века! Это будет просто… вишенкой на торте… хотя нет, отличным памятником на моей могиле! — меня несет, я уже не способна остановить истерику, которая накрывает меня лавиной.

— Успокойся… черт, хватит, — я не могу перестать смеяться и Мария дает мне пощечину. — Извини. Не знала, как еще остановить тебя. Да что с тобой такое, девочка? Ты меня пугаешь. Разум штуку хрупкая и лишиться его здесь не долго. Держаться нужно, понимаешь? Никто тебя здесь не пожалеет, не поможет. И я не помогу тебе девочка, только ты сама. Нужно научиться защищаться. Не показывать свой страх перед другими. Если почувствуют, как дрожишь, все, уже не с лезут, давить будут. Если совсем худо будет, вот, держи. В дело пустишь. Мария протягивает мне острый металлический предмет.

— Что это? В какое дело?

— А сама как думаешь?

— Я никогда не смогу сделать что-то человеку тем более такой жуткой штуковиной.

— Выбор за тобой. Тогда с тобой сделают жуткие вещи…

Меня вдруг пронзает такая сильная боль и одновременно чувство благодарности, бросаюсь на шею этой, совершенно чужой мне женщины. Рыдаю у неё на груди, а она ласково, почти как мама, гладит меня по спине. Сама не замечаю, как слова начинают литься из меня потоком. Рассказываю ей всё, от начала и до конца. Все подробности, которые не говорила никому, даже Лене. Обо всем что испытала с момента проклятой аварии. Даже чертово влечение. Мария права, я могу оказаться беременной, мы не использовали презерватив. Вероятность мала, но она есть. Ребенок от урода, которого ненавижу всей душой… что я тогда буду делать? Еще и в тюрьме! Может он так и задумал? Меня приводит эта ситуация в ужас.

— Ну нормально, мы там посуду намываем, столовую драим, а они тут обнимаются, — голос Тамары заставляет нас отпрянуть друг от друга.

— Пасть закрой, — грубо отвечает Мария. — Хотим обнимаемся, твое какое дело? Девочка со мной, не трогай её.

— Будешь себе новую искать девочку, в колонии, дорогуша. Завтра приговор, меньше десятки точно не получишь.

Но видно, что даже говоря это, Тамара опасается, близко не подходит. Залезает на верхнюю койку.

— Я очень жду, девочка. Чего-чего, а терпению тут быстро учат, — подмигивает мне.

Я сплю, сжимая заточку так сильно, что немеют пальцы…

Огнев

— Ты охуела?? Милена, я тебя серьезно спрашиваю! Ты какого хрена такое устроила?! Бл*дь, Вишневская…

Задушить суку голыми руками готов, не знаю как удается сдержаться. То, что произошло — за гранью добра и зла. Это какой-то бред. На сутки уехал на деловую встречу, уверенный что здесь ситуация под контролем. Взял с собой Алека, второго юриста. Который вечером после подписания контракта сообщает, что Архипову взяли под стражу, поместили в СИЗО. По моей жалобе, черт бы все побрал!

Инга, когда произошла авария, просто не в себе была, именно поэтому мне пришлось оформить над ней опекунство. Было непросто, да и сам я не особенно хотел в это лезть. Но Инга меня умоляла. Говорила, что у самой у нее не хватит ни сил, ни здоровья спросить с убийцы, добиться возмездия. Поэтому пришлось оформить документы, доверенность, на ведение всех дел, даже уголовного. Стать истцом. Разве мог я подумать, что возникнет конфликт интересов в виде сексуального влечения к ответчице? Не могу выкинуть из головы Архипову. От мысли что она в тюрьме, сидит в камере с уголовниками, орать хочется.

Красивая, нежная малышка. Полюбому найдется тот, кому захочется оторвать себе немного этой красоты и свежести.

Меня накрывает бешеной яростью, голову готов дуре Милене оторвать.

— Ты мне дал карт-бланш, помнишь! — Вишневская не из трусливых. В гневе я страшен, даже мужики предпочитают подальше держаться, а этой все нипочем, еще и права качает.

— Я не говорил ее сажать. Вытащи ее! — рычу требовательно.

— Она не кукла в коробке, Влад! Она преступление совершила. Я действовала только в твоих интересах, если хочешь, можешь меня убить за это! Но я все делала только ради тебя! Она хотела тебя использовать, давила. Преследовала. Разве нет? Домой к тебе приперлась, потом в клуб! Ее Инга видела, на бедную женщину это сильно повлияло, неужели ты не видел? Она еле держится, еле жива! Как Архипова посмела…

— Откуда про клуб знаешь? — перебиваю резко. Прищуриваюсь. Смотрю оценивающе. Ненавижу в этот момент Вишневскую, и в то же время не могу не восхищаться ею. Умеет все в свою пользу выкрутить, чуть ли не пристыдила меня.

Да, тошно от мысли как буду выглядеть перед Ингой, когда девочку вытащу. Но я все равно это сделаю. Только бы вылета дождаться.

— Видела ее! Тоже в клубе была! — восклицает Вишневская. На ее лице такая ненависть, что невольно мысль закрадывается — ревнует она, бл*дь, что ли? Совсем охуела? Лучшая подружка Анжелы… Да, мы знаем друг друга кучу времени, когда-то даже трахались, потом она с моей невестой стала подружками, вроде как. Неужели надеется, что Анжела меня ей «по наследству» оставила? Если так — ее ждет разочарование. Нет, надеюсь мне все это померещилось. Вишневская мне нравится, хитрая и очень талантливая адвокатша, мне с ней комфортно работать и на нее всегда можно положиться. Преданная. Даже в этой ситуации мигом примчалась ко мне. Хотя я не звал ее сюда, в поездку. Она могла спокойно сказать, что встретимся, когда вернусь, могла не признаваться, что сюда прилетела. Я звонил ей в ярости…

Кстати, тоже наводит на определенные мысли.

— Почему мне не сказала, что была в клубе? — интересуюсь уже спокойным голосом.