— Уже плевать.

Его наглые пальцы продолжают касаться, гладить меня там, где начинает неумолимо пульсировать. Надавливает, и я вздрагиваю всем телом. Пытаюсь высвободиться, но он слишком силен, наваливается на меня, прижимает к стене. Запястья почти онемели. Но главные эмоции сосредоточены внизу живота. От каждого движения пальцев Огнева по моему телу пробегают волны, вызывая дрожь и томление.

Ощущения, о которых я не имела представления.

Я вдруг понимаю, что достигла предела. Оказалась у черты, за которой обрыв. Этот мужчина добился, чего хотел. Сломал меня. Я почти готова сделать все что он скажет, сил к сопротивлению не осталось.

Внезапно его пальцы сильно надавливают на вход. Вскрикиваю от боли. Он… он сейчас лишит меня девственности, о которой я даже забыть успела, за эти короткие минуты полного безумия… Руками… как последнюю шлюху.

— Убирайся отсюда, — внезапно мои руки обретают свободу, Огнев отшатывается от меня. — Второй раз предлагать не буду, — рычит со злостью, словно я чем-то разозлила его.

Кажется, окончательно теряю рассудок. Немудрено, ведь с психом наедине столько времени провела… Я перестаю понимать происходящее, смотрю в потемневшее от гнева лицо. Смотрит на меня так, словно готов разорвать голыми руками.

Обхватив себя руками, выскакиваю из кабинета. Я даже забываю о том, что на мне нет платья, оно остается где-то там, позади, а я несусь по коридорам. Меня колотит крупная дрожь, по щекам текут слезы.

Не знаю каким чудом мне удается найти дорогу к выходу. Ничего не соображаю, видимо сработала зрительная память. Вижу лифт, но выбираю лестницу, несколько раз спотыкаюсь…

— Подожди, куда ты, стой! — слышу за спиной женский голос, но не останавливаюсь. Домработница, та самая, которая проводила меня в кабинет, догоняет меня уже у парадной двери.

— Ты что, с ума сошла? Там мороз, минус тридцать, а ты голой собралась прогуляться?

— Я хочу уйти отсюда, — отвечаю слабым голосом. Сколько раз я произносила эту жалкую фразу? Никогда себе не прощу, что придумала этот визит, вбила себе в голову, идиотка наивная!

— Я тебя не держу, — недружелюбно говорит домработница. — Только как ты… Ладно, — обрывает сама себя. Чувствую, как она пихает мне в руки пуховик. Машинально накидываю его на себя, застёгивая.

— Обувь, вот… Думаю, подойдет размер, — как ребенку помогает обуться.

Буквально на пороге дома сталкиваюсь с женщиной в черной норковой шубе и черным платком на голове. Налетаю на нее, торопясь убраться поскорее, пока монстр не передумал.

— Извините, — произношу торопливо, отскакивая в сторону. Наши взгляды пересекаются. Почему-то ее глаза впиваются в мое лицо, точно колючие иглы. Становится очень неприятно, неуютно… Кто это? Немолода, очень ухожена, но можно заметить морщины. На вид может быть лет пятьдесят… Это мать Огнева? Как же угораздило встретиться… Знает ли она кто я? Если читает газеты, то конечно знает… И конечно ненавидит, как и сын.

— Извините, — выдыхаю еще раз и торопливо выбегаю во двор, по дорожке.

Чувствую, как неприязненный взгляд прожигает спину.

Неужели вырвалась? Ощущение, что мне удалось сбежать из лап чудовища, Синей Бороды. Что избежала смерти. Хотя все могло быть куда хуже, Огнев ведь даже не сделал ничего по итогу. Не надругался, не изнасиловал, хотя мог…

Но в то же время он меня растоптал. Мою гордость, мою личность, от них ничего не осталось, жалкие ошметки. Чувствую себя грязной шлюхой.

Морозный воздух придает сил, глубоко вдыхаю его. Быстрым шагом иду по дорожке. Последний рывок — тяжелые железные ворота. Когда калитка сбоку распахивается, понимаю, что всё и правда закончилось. Осталось только добраться до проходной, где меня ждет Лена.

Легко сказать. Делаю несколько шагов и понимаю, что нет сил. Адреналин схлынул, меня сковывает холод, охватывает слабость. Еле переставляю ноги, обувь мне велика, приходится сосредоточиться чтобы ноги из нее не выскочили.

Бреду по дороге, мозг отказывается принимать тот факт, что скорее всего мне нужно вернуться обратно и попросить помощи, если не хочу здесь погибнуть. Я просто не дойду.

Но я упрямо продолжаю идти по снегу, лучше замерзнуть, чем вернуться в тот дом!

Я даже не заметила приближающуюся машину, в ушах стоит гул, все плывет перед глазами от слабости. Автомобиль останавливается передо мной. Не могу поверить своему счастью, когда понимаю, что это машина моей подруги! Лена выскакивает с водительского места и бежит ко мне, буквально подхватывает в последний момент, я уже готова завалиться в сугроб.

— Стаська! Что с тобой, — обнимает меня, помогает устоять на ногах. Боже… ты ледяная. Ты что, пила? От тебя алкоголем пахнет…

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю слабым голосом. — Как сюда прорвалась?

— Ворота их снесла, — хмыкает подружка. — Шучу, успокойся, — видит мои распахнутые в ужасе глаза. Они у них железные, хрен сорвешь, скорее в лепешку расшибешься. Да шучу я, Стась, хватит так на меня смотреть. Пропустили они меня, сами велели ехать за тобой, пять минут назад неожиданно пришло сообщение от Огнева. Что мне дозволяется проехать и забрать тебя. С барского плеча, бл*дь. Потому что идти далеко, а их машина, которая гостей развозит сломана. Это мне их главный объяснил.

Объясняя все это, Лена подводит меня к машине, я двигаюсь очень медленно, к ногам будто гири привязаны. Помогает усесться сзади, потому что переднее пассажирское место занято, там сидит тот самый начальник охраны, который провожал меня к дому Огнева.

Охранник делает приветственный жест рукой, я киваю.

— Что произошло, Стась? Ты на ногах не стоишь… Сейчас печку включу посильнее, отогреешься.

Лена понимает, что не буду откровенничать при постороннем, вопросы больше не задает. До проходной доезжаем очень быстро. Начальник охраны выходит из машины.

— Ну счастливо вам девушки. Хорошо добраться до дома.

— Спасибо вам, — кивает Лена.

Огнев

Поверить не могу, что отпустил ее. Это не в моем характере, выпускать добычу из лап. В моем мире ты либо хищник, либо жертва, третьего не дано. Слабости — для меня не существует такого понятия.

Но то, что я ее отпустил, определенно слабость. Разжалобила меня?

Надо было ее трахнуть. Судя по тому как она дрожала и трепыхалась — это стало бы лучшим наказанием. Пусть даже потом пришлось бы ответить за содеянное. Похер. Она завела меня так, что я бы даже на смертную казнь согласился. Лишь бы поиметь ее. На своих условиях. Так, как хочу. Жестко. Трахать до сорванных криков.

Разве такая как она может быть девочкой? В ее возрасте, в такой профессии. Я не гинеколог, но уверен, что не ошибся. У этой сладкой сучки никого еще не было. Трахать жестко девственницу — это слишком. Первый раз не должен быть таким. Ненавижу ее, но я не садист.

Отшвыриваю от себя бокал с виски, он разбивается об стену рядом с входной дверью, мелкие осколки разлетаются по кабинету.

— Девушка ушла, — раздается испуганный женский голос.

На пороге стоит моя домработница, Зоя Михайловна.

— Почему входишь без стука? — рявкаю на нее.

Я мог попасть в эту женщину, войди она на секунду раньше. Вот только слуг калечить мне не хватало.

— Я стучала, простите… Девушка ушла… не в своей обуви, — добавляет поспешно. — Я дала ей сапоги вашей… — прерывается, опускает голову.

Боится меня. Плачу этой бабе дохера, за ее великосветские манеры, осанку и вышколенную речь. Ни разу пальцем не тронул, так какого хера она боится, я буквально вдыхаю ее страх.

— Ты пришла сюда, чтобы рассказать мне про сапоги? — спрашиваю вкрадчиво.

— Нет, — женщина нервно облизывает губы. — Я… просто… Девушка была в таком состоянии, она, боюсь, не дойдет сама до шлагбаума. Она приехала с подругой, но вы запретили пропускать их машину на территорию поселка…

— Разрули сама, — произношу устало. — Пусть ее подберут, пусть, подругу пропустят, или парни с проходной могут забрать ее… Ты же сама все знаешь, я за это тебе плачу, — снова начинаю заводиться.