Хвост отряда оказался более рыхлым, и у Лу появилась возможность съехать в крайний ряд, подальше от парочки. В этом месте она точно не будет их ни видеть, ни слышать. Перестроившись таким образом, теперь она ехала с более спокойным сердцем, с удовольствием рассматривая деревья, проносящиеся мимо. Тени пока не доставали до всадников, а по-летнему жаркое солнце знатно припекало. Солдаты сняли с себя камзолы и остались в легких продуваемых рубашках. Лу тоже оставила рубашку, даже рискнула расстегнуть пару верхних пуговиц – слишком уж было жарко. Затылок, куда падали лучи солнца, горел огнем. Лу подумала об экипаже – почему ей было не поехать как нормальной девушке, с зонтиком и водой? Но потом вдруг засмеялась, представив лицо Дармы, если бы она ему объявила о желании сесть в бричку. Лу вытирала слезы от смеха, когда Дарма из крови и плоти вдруг выскочил из-за деревьев, тяжело дыша, и направил коня к ней.

– Какого черта? – Лу уставилась на него непонимающим взглядом. – Вернись в строй!

– Но я в строю! – Лу ушам не верила. Он только что ворковал с Хайей, а ее как хромую собаку – дергал за поводок.

– Быстро в центр отряда! – Дарма с размаху с силой ударил коня Лу по крупу и тот, рванув в сторону, в два прыжка оказался окруженным другими всадниками, чуть не наехав на впереди бегущую кобылу. Лу, успокоив разгорячившегося коня, с недоумением и злобой посмотрела на проезжавшего мимо капитана – тот ответил не менее холодным взглядом и галопом тронулся вперед.

Дневной отдых остался далеко позади. Людям дали размяться, лошадям – отдохнуть. Перекусили фруктами и водой, оставив основной прием пищи на прохладный вечер. Лу с удовольствием прошагалась, размяв затекшую ногу, и пожевала предложенную одним из солдат лепешку с орехами и изюмом. Есть не хотелось, но силы стоило беречь.

Дарма больше к ней не подходил. Большую часть времени, свободной от разведки, он ехал рядом с экипажем и Хайей, развлекая женщин разговорами.

Отряд продолжал путь. Вечерело. Длинные тени начинали опускаться на спины всадников, защищая от потухающего, но еще горячего солнца. Лу все сильнее ощущала дискомфорт в раненной ноге. После непродолжительной остановки она почувствовала ноющую боль, которая в течение часа перешла в болезненные спазмы. Волны боли расходились от бедра по всей ноге, временами отдавая даже в область таза.

Девушка попробовала ехать учебной рысью – стало немного легче. Лу грезила о привале, понимая, что ей придется терпеть боль до последнего. Особенно после выходки капитана. Она глотнула из фляжки, и через некоторое время стало чуть легче. «Собиан, спасибо тебе, родной, за заботу!» – это он подсказал ей взять с собой лекарство.

Мучения Лу длились еще как минимум два часа и только когда сумерки стали сгущаться, капитан дал команду разбивать лагерь. Они остановились на довольно широкой полянке, окруженной стеной деревьев практически со всех сторон. Дарма с частью отряда уехал на разведку, и Лу, не боясь теперь его гнева, отъехала подальше ото всех. Тяжело дыша, она чувствовала, как сердце отбивает неровный ритм. Посидев в седле с минуту, она рискнула слезть с лошади, гадая, выдержит ли ее больная нога. Выдержала. Мышцы сильно дрожали и болели, но ходить Лу могла.

Солдаты расставили факелы, очертив ими территорию лагеря, решив зажечь их с наступлением полной темноты. Кто-то собирал хворост, другие стали разжигать костры. Лу порадовалась, что их сопровождали опытные в походах ребята, и ей не приходилось ни за что отвечать – она на правах девушки могла просто сесть и отдыхать.

Сесть ей сейчас хотелось больше всего, но она не могла оставить своего любимого коня под седлом – он устал сильнее, чем она. Поэтому, чуть хромая, Лу освободила животное от отсыревшей амуниции. Надев недоуздок, она отпустила коня к деревьям в отдалении, где уже паслось несколько лошадей. Немного походив, девушка почувствовала себя гораздо лучше.

Дарма с солдатами вернулся к полной темноте. Расставив людей на дежурство по периметру, он вручил поводья одному из подчиненных и направился в сторону костра, где ему уже махали руками дамы.

Лу замедлилась на полпути – не хотелось ей сейчас видеть ни женщин, ни капитана, и она, остановив солдата, убедила его отдать мерина в ее заботливые руки. Конь был сильно разгорячен – пена светлыми разводами виднелась на черной шерсти. Лу, отведя его в сторону, быстро освободила от нелегкой ноши и решила немного пошагать с конем, давая ему остыть. Мерин был необыкновенно красив: статный, крепкий, высокий, – все как любила Лу, и она невольно восхищалась конем и вкусом капитана.

Они сделали несколько больших кругов, и дыхание животного постепенно успокоилось. Лу, также как и своего, вывела коня на лужайку к деревьям, пожелав ему приятного аппетита, но ее ломало от одной мысли возвращения в лагерь.

Решив, что там и без нее весело, она смотрела на зажигавшиеся звезды и гладила бархатную спину пасущегося коня. В ее в голову приходили и уходили разные мысли, но одна ее зацепила – ей жутко захотелось проехать на мерине капитана. Естественно, не сейчас – коню необходим отдых, но Лу мечтательно улыбнулась, мысленно перебирая варианты, с помощью которых она сможет уговорить Дарму дать ей своего коня на время.

Кто-то положил руку на ее плечо и Лу, вынырнув из своих мыслей, отпрыгнула, охнув. Один из служащих Форта, посланный капитаном, звал ее на приготовленный ужин. Лу кивнула, приводя дыхание в норму. Будь ее воля – она бы ночевала с лошадьми, но деваться было некуда. Вслед за солдатом она поплелась в лагерь.

На полянке, освещенной факелами, пылало несколько костров, вокруг сидели солдаты. Кто-то успел улечься подальше от света и теперь смачно храпел. Лу, усмотрев свободное местечко, уселась возле огня в окружении солдат отряда. Те обрадовались такой компании и вскоре их веселые истории отвлекли ее от грустных мыслей. Кто-то протянул ей тарелку с прожаренным на костре мясом и Лу, с удовольствием уминая ужин, смеялась и болтала, поддерживая разговор, чувствуя себя здесь своей.

Она проснулась от голосов и движения вокруг. Костер, около которого она завалилась спать, постелив на землю плащ, давно потух. Солнце едва начинало вставать, и прохладный утренний воздух заставил Лу поежиться. Вчера все настолько устали, что решили разбить палатку только для женщин, но Лу наотрез отказалась присоединяться к ним.

Она подняла голову, высматривая, что за суматоха творилась вокруг – то была смена дежурных. Одни укладывались на отдых, другие – занимали свой боевой пост. Это означало, что еще пару часов можно было поспать. В полудреме Лу запахнула камзол поплотнее, спасаясь от утренней сырости, когда почувствовала, как сверху опускается ткань, укутывая ее теплом. Лу обернулась, тут же до конца проснувшись – Дарма, стоя рядом, расстегивал ремень портупеи, скидывая ножны на землю. Она хотела ему что-то сказать, но тот шикнул и, кинув на землю плащ, с усталым вздохом улегся на него, закинув руку себе за голову. Лу, поблагодарив про себя капитана, снова улеглась на свое место, ощущая за спиной мерное дыхание мужчины. От этого ее сон совсем пропал.

Дарма весь день как заведенный носился по лесам, а теперь пришел с дежурного поста, словно рядовой солдат – для этого требовалась изрядная выдержка. Лу вдруг подумала, что, по сути, он все это делал только ради охраны женщин, и от этого ей стало теплее на душе. Может, он не самый галантный мужчина в ее жизни, но однозначно самый благородный. Но тут сознание подбросило образ Хайи, красивой, хорошо воспитанной девушки, которая явно стоила таких усилий, не то, что она. Лу расстроилась – она вряд ли была одной из тех, кого он с такой страстью охранял, и просто попадала за компанию.

Вконец расстроив себя подобными мыслями, Лу еще раз попробовала заснуть, но сон не шел. Тогда, решив не мучить себя, она тихо поднялась. Дарма, повернувшись к ней спиной, спокойно сопел. В лагере стояла тишина. Решив, что ни к чему пропадать запасному плащу, она набросила его на капитана, но тут же услышала его тихий голос.