– Ник, – представляется зеленоглазый красавчик, отбрасывая выверенным движением чёрную прядь со лба. – Друг Яра.

– Вы задержались, – чуть не наступает на мою челюсть Макс. – Мы ждали вас две недели назад.

– Если бы я знал, что у Яра такая красавица сестра бросил бы все дела и прилетел ещё пару лет назад, – на приличном русском с небольшим акцентом орудует Ник.

– Забудь, бро. Эту красотку тебе не потянуть. У неё уже в четырнадцать колокольчики побольше твоих были, – бьёт Яр Ника по спине и протягивает ко мне руки, заключая в объятия. – Всё хорошеешь, принцесса. Я скучал по тебе, сестрёнка.

– И я по тебе, братик, – обнимаю его в ответ.

Макс оценивающе рассматривает Ника, потом меня, хмыкает и чему-то улыбается.

– Дашунь, милая. Кажется, в строю американских придурков прибыло. Надо дождаться заморозков и проверить.

– Типун тебе на язык, любимый, – ехидно улыбается мама. – Я Дарья, главная стерва в этом сумасшедшем доме.

И вот как после этих слов сохранить самообладание и не скатиться до уровня Маринки, щебечущей вокруг Джейка? Её твёрдое нет каждый раз перетекает в нежное да, стоит только Джейку применить весь свой мужской арсенал. Родив вторую пару близнецов, она кричала: больше никогда, а сейчас ласково поглаживает круглый живот, мечтательно придумывая имена, сочетающие с отчеством Джейкович.

– Давайте за стол, – включает командира мама. – Всё остынет, пока вы тискаетесь.

За столом Ник садиться напротив и не спускает с меня взгляда, а я заставляю себя медленно пережёвывать мясо с овощами, мысленно отращивая железные остатки былой гордости.

Алёна

Мощные биты рушат барабанные перепонки, цепляются в грудину, пробираются под кожу и стекаются вниз, заполняя дребезжащей вибрацией бренное тело. Цветные всполохи вспарывают темноту, ударяясь о стены, спотыкаясь о дёргающуюся в такт массу, вычленяя лица, перекошенные экстазом.

– Предлагаю ознакомиться с ночной жизнью Москвы, – поделился желанием Ник, пережив ужин в окружении нашей семьи. – Четвёртый раз здесь, а в злачных местах ни разу не был.

Я, может, ледяная принцесса, краса – руса коса, сидящая в башне под охраной, но пай девочкой никогда не была. Пропустить пару коктейлей, потрясти крепкой задницей, заблудиться в дыму кальяна – Алька всегда «за», лишь бы компания была приличная.

Яр с Ником сошли за приличную компанию, по мнению мамы и Макса, поэтому я иду по узкому проходу между столами и диванчиками, повиливаю бёдрами под модный микс диджея и с завистью смотрю на разогретые сумасшествием тела, извивающиеся на танцполе. Для таких свободных движений мне нужен допинг с содержанием хотя бы девяти градусов.

– Тампико, – делаю заказ официантке, оценивающе сканирующей моих парней. Они, конечно, не мои, но пришли-то со мной. Замечаю, как Яр подмигивает ей, и в груди начинает скрести противное чувство. Как будто в желудке урчит от голода, и в тоже время давит от переполненности. Переела, наверное, маминых пирожков.

Парни заказывают напитки покрепче, различную закусь, кальян и концентрируют своё внимание на мне, разглядывая, как провинившуюся школьницу.

– Не рано ли тебе, сестрёнка, употреблять алкоголь? – ехидно спрашивает Яр, подаваясь вперёд и облокачиваясь на локти. Так, обычно, начинает ездить по мозгам Макс, занимая давящую позицию и по-отцовски тыкая мордой в дерьмо.

– Мне двадцать два, братик. Могу официально пить, курить и трахаться, – зеркалю его позу и ехидство. С удовольствием замечаю, как дёргаются от злости желваки и темнеют глаза. – Тебя долго не было. Сестрёнка выросла.

– Такой расклад мне нравиться, – расплывается в улыбке Ник, жадно окидывая меня густой зеленью. – Готов двигаться по официальному плану.

– Чёрт! Я на что-то наступил! – восклицает Яр, наклоняясь под стол. – Ник, дружище. Кажется, это твоя губа. Закатай, пока не оттоптал.

Парни вцепляются друг в друга взглядами, в которых искрит соперничество, сродни извечного танца самцов за обладание территорией, и я очень надеюсь, что меня не причислили к этой территории. Их Киркпинар* прерывает любознательная девица с подносом, расставляет наш заказ, наклоняясь слишком низко по направлению к Нику и отклянчивая пятую точку в сторону Яра, практически задевая ягодичными мышцами по щеке.

Фууу. Отвратительная картина. Два мужика, сидящие по колено в своих слюнях. Передёргиваю плечами, сбрасывая с себя колючее оцепенение от увиденного, залпом проглатываю Тампико и встаю из-за стола.

– Повторите заказ, – бросаю, не глядя, в сторону официантки, готовой распластаться на полированной поверхности и развести ноги, а может не только ноги, и иду в сторону массовки с эйфорийными лицами.

Цитрусовые нотки, сдобренные градусами, растекаются по крови, расслабляют мышцы, делая их пластичными, отключая блокировку с мозга, позволяя не думать и насладиться неуёмными басами, пружинящими от пола. Отдаюсь им, общему безумию, неконтролируемым движениям. Закрываю глаза, погружаюсь в темноту и веду бёдрами, прочерчиваю кривые линии плечом, сливаюсь с музыкой.

– Классно двигаешься, красотка. Составить компанию?

Оборачиваюсь, наталкиваюсь на вполне симпатичного мажорчика, завсегдатая ночных тусовок и дешёвых подкатов. Брендовый свитер с глубокой горловиной, модные джинсы с дырявыми коленями, татуировка, ползущая по шее, кольцо в брови. Активно пользуется финансовой поддержкой семьи, смазливой внешностью, а красиво кадрить девчонок не научился. Хотя зачем? Девочки любят золотых мальчиков, а вот мои яйца не очень.

– Поищи другую компанию, красавчик. Меня сегодня свои парни выгуливают, – хлопаю его по плечу и иду к нашему столу. – Если не захлебнулись слюнями, – добавляю уже себе.

Удивительно, но мои телохранители целы, слюни подтёрты, посторонние жопы и сиськи перед носами не маячат, запас напитков пополнен.

– Ух, упарилась, – плюхаюсь на диван, хватаю свой коктейль и кайфую, всасывая ледяную свежесть. – Чего скучаем? Пошли бы в люди, показали мастер класс от вражеской Америки.

– А ты, я смотрю, уже показала тверк, – цедит Яр и прищуривает левый глаз. – На танцполе поскользнуться можно.

Ярослав всегда проявлял рьяную опеку, оберегая меня, но, во-первых, прошло шесть лет, во-вторых, мне не пятнадцать, в-третьих, в моём возрасте рожают, а он до сих пор включает няньку, выбешивая по-страшному.

– Пойду ещё потверкую, зануда.

С грохотом ставлю пустой стакан, одариваю Яра убийственной улыбкой и пританцовывая возвращаюсь в гущу событий. От злости движения резче, амплитуда шире, размах волос активнее. Кажется, на танцполе я одна, рассекаю задымлённое пространство, купаюсь в неоновых вспышках стробоскопов, касаюсь нервных, лазерных лучей.

Динамичный трек сменяется плавным звучанием, слёзно плавясь под звёздным потолком, успокаивая стонущим голосом, усмиряя ритм сердца. Растворяюсь, плыву, тщательно прорисовываю восьмёрку и вздрагиваю от смелых касанию, ведущих огненную дорожку по животу, приподнимающих край топа, захватывающих всё большую территорию.

– Показать тебе мастер класс от вражеской Америки? – лёгким акцентом вибрирует воздух, опаляя висок.

Расслабляюсь, принимая изгибы Ника, откидываю назад голову, упираясь затылком в плечо, позволяю вести, направлять, впитываю жар, нескрываемое желание. Он теснее прижимает к себе, вдавливает пах в мою задницу, продвигает руку под грудь, а я ловлю себя на том, что меня такая хватка заводит. Это не хилые объятия Назара, не его страх испортить причёску, здесь мужская мощь, попытка подавить, раскрошить мои призрачные яйца.

А потом открываю глаза и нарываюсь на почерневший взгляд, на плотно сжатую челюсть, на напряжённое тело, готовящееся к прыжку. Никогда не видела Яра в таком состояние. Никогда не видела, чтобы он так на меня смотрел.

* Киркпинар – турецкая борьба, в которой на поле сходятся здоровенные мужики, выкручивают друг другу яйца и суют пальцы в задницу. Нет, это не шутка или какой-то оборот речи – они реально используют такие приемы во время боя.