– Да что здесь творится?! – Варна всплеснула руками. – Кто ее расседлал?!

– И отвязал. – Дарий хмыкнул. – Коляда, коляда…

– Если петь решишь – я тебя выпорю!

Оторвала от дерева прут и пригрозила ему, а он только хрипло рассмеялся.

– Смешно тебе?!

– Очень. Нас будто черти за нос водят.

– Разводи костер, будем перевертыша жечь.

От злости в голове сумятица, совершенно непонятно, что творится вокруг. Ни на один вопрос ответа нет, на руках только тело волчье, которое ничегошеньки не объясняет. Ребенок убил перевертыша? Ха! Не бывать этому. А если Светозарные здесь были, то почему не помогли Машке из лесу выйти? Многие в Святом Полку скурвились, но ребенка бросить? На такое даже негодяи не способны.

Начала хлопать себя по карманам, пытается найти огниво, но вместо него пальцы на что-то незнакомое наткнулись. Варна медленно вытащила руку и уставилась на золотую монетку.

В деревню вернулись злые, промокшие и замерзшие. Вернее, замерзла только Варна, Дарий ей даже плащ отдал, но это не очень помогло исправить плачевную ситуацию. Коня так и не нашли, животное умчалось, будто за ним гнался леший, огонь разжечь не смогли, хотели закопать перевертыша, но лопаты под рукой тоже не оказалось. Пришлось оттащить его в глухую чащу и оставить на милость падальщиков.

Происходящее очень напоминает ведьмовские козни, но невесты Зверя такими глупостями не промышляют. И что за создание в колпачке они спасли от эпичного поражения в битве с котом? Отродясь никого похожего в этих краях не водилось, старшие охотники о таком не рассказывали.

Мало того, что в безымянных землях ведьмы свои порядки устанавливают, так еще и Коляда принесла мешок новых ужасов, больше похожих на издевательство.

Когда вещий ворон прилетел, они не собирались за задание браться, головы были заняты совсем другими мыслями – Рослава под крылом Святого Полка, ведьмы пробрались в самое сердце церкви, какая уж тут охота? Но колдовство до сих пор язык сковывает, при попытке рассказать о том, что Святые Сестры не те, за кого себя выдают, немота нападает. Ни о Рославе, ни о ведьмах, ни о самом заклятии рассказать они не могут, а как снять его понятия не имеют. Чтобы не сойти с ума от безысходности, решили поехать сюда, хоть и не надеялись на достойную работу. Как оказалось, очень зря.

Светлана встретила их пирогами, кашей и байками о грядущих гаданиях. Под ее болтовню думать невозможно, пришлось кивать, хотя Варне все это не по душе. Каждую зиму девки в деревнях и селах взывают к нечисти, а потом они, Взвод и Полк, весь год разбираются с последствиями. Кошмар начинается с Велесовых дней и продолжается до девятнадцатого января.

После еды Варну разморило – так в сон клонит, невозможно противиться. Извинилась перед хозяйкой, ушла в комнату, забралась под одеяло пуховое и зевнула. Так сладко, как здесь, она еще никогда не спала. Дарий вошел следом, сел на пол, спиной облокотился на кровать.

– Завидую тебе, – сказал он. – Когда еще шанс представится на такой перине поспать.

– Ложись. – Варна подвинулась и откинула одеяло. – Давай, давай, не робей.

– Все мертвечиной провоняет.

– Люди они зажиточные, не отстирают – новое купят. Ты их дочь нашел, думаешь, станут дурным словом тебя вспоминать?

– Твоя правда.

Скинул жилетку, остался в подвернутых штанах и рубашке, робко потрогал перину, покачал головой, словно удивившись тому, насколько она мягкая, и лег. Варна накрыла его одеялом и отметила, что он даже зажмурился от удовольствия.

Пахнет от него плохо – скоро придется проводить ритуал. Несколько недель после обряда запаха почти нет, только едва заметный аромат жухлой травы и прелых листьев. Но потом Дарий начинает источать миазмы смерти, разложения и тлена.

Варна закрыла глаза и ей показалось, что она находится на кладбище.

– Тебе неприятно, – тихо сказал он.

– Вовсе нет.

– Меня не обманешь. Твои мысли звучат не так, как слова.

Можно не отвечать – он чувствует все, о чем она молчит. Что тут скажешь? Все, что их связывало, превращается в прах. С каждым днем нить, что тянется из детства, истончается. Они рядом и одновременно невероятно далеки друг от друга. Дарий погружается в себя, все чаще уходит куда-то по ночам. В такие моменты Варна чувствует, как натягивается их связь, будто он испытывает ее на прочность, отходя все дальше и дальше. Иногда боль становится невыносимой.

– Я все равно рада, что ты со мной. – она перевернулась на бок и посмотрела на его бледный профиль.

– Конечно, одна ты бы давно сгинула.

– Разумеется.

Он улыбнулся. Кожа на сухих губах натянулась и треснула.

– Коляда молода! Летел сокол, коляда молода! Через батюшкин дворок, уронил сапожик!11

Толпа ряженых пробежала мимо, задорно улюлюкая. Варна проводила их взглядом, пропустила в дом молодую девушку и закрыла дверь. Василий увел Дария, клятвенно заверив ее, что они будут неподалеку.

– Негоже мужикам мешать бабским гаданиям, – сказал он. – Ничего дурного с твоим другом не случится, выпьем самогона, потравим байки страшные, а вы давайте, помогите молодым суженого отыскать.

Дарий изо всех сил делал вид, что очень рад предложению Василия. Даже улыбку из себя выдавил, да только такую, что молоко в доме скисло.

– Все собрались? – Светлана окинула взглядом девиц разных возрастов и скомандовала: – Тогда вперед, пойдем в заброшенную баню!

– Там ж старик Олег помер, – пискнула совсем юная девчонка.

– Нельзя в жилом доме гадать, беду накличем. – хозяйка покрыла голову платком. – Давайте, девочки, полночь на дворе, самое время начинать.

– Хорошо, что охотница с нами, будет не так страшно.

Варна окинула тщедушную девицу взглядом и пожала плечами. Скорее всего, еще на подступах к заброшенной бане половина женщин струсит и попытается сбежать.

Ровным строем жительницы деревни пошли следом за Светланой. Ночь темная, непроглядная, за людьми длинные тени тянутся, последние ряженые разошлись по домам, вокруг тихо и жутко. Светлана пытается запевать песни, чтобы подбодрить и себя, и подруг, но последние подпевают с явной неохотой, кое-кто боязливо съежился, другие по сторонам поглядывают. Бледная девица прижалась к руке Варны, ее глаза округлились от страха и стали похожи на чудные блюдца.

Семья Василия долго нос воротила от местных и угораздило же их друзей заводить именно в Коляду. Разве объединяют людей гадания в заброшенной бане? Или надеются, что страх заставит их сплотиться?

Старая калитка заскрипела, когда Светлана попыталась ее открыть. К покосившемуся дому дорожку никто не чистил, все занесло снегом.

– Может, это знак? – тихо спросила одна из женщин.

– Не трусь, Мила! – притворно радостно ответила ей Светлана. – Давайте через забор перелезем.

Варна встала в конец очереди и едва не рассмеялась – закутанные в шубки и тулупы женщины выглядят как гусыни. Они смешно сучат ногами и валятся в снег. Кто-то начал хихикать, остальные подхватили и ночь перестала быть жуткой.

Не только баня оказалась заброшенной, но и весь дом. Крыша просела, черные провалы окон похожи на раскрытые пасти. Толпа гуськом прошла мимо, утопая в снегу.

Баня – место само по себе жуткое, «нечистое», а уж заброшенная и того хуже. Варна потянулась к мечу, это заметили идущие рядом девушки и отошли от нее на несколько шагов.

– Первая войду. – она нагнала Светлану.

– Думаешь, там завелось что-то? – шепотом спросила женщина.

– Надеюсь, что нет, а там посмотрим.

Взяла лампу, открыла скрипучую дверь и вошла. Пахнет приятно – хвоей, срубом, никакой сырости или гнили, будто баню только сложили. В углах пусто, тени не шевелятся, в позабытых прежним хозяином ведрах нечисти тоже не оказалось.

Женщины вошли, засуетились, из корзинок достали свечи, клубки, красивое зеркало на подставке, вскоре баня превратилась если не в уютное, то в очень приятное место.