Мы часто обольщаемся и полагаем, что благой предлог для наших мыслей и действий означает и правоту этих мыслей и действий. Точно так же мудрствуют и наши ближние. И нужно много смирения и опыта, чтобы глубоко понять всю трагичность подобного заблуждения. Ведь оно приводит к тому, что люди творят убийства и прочие преступления, полагая, что этим служат Богу. И только любовь может остановить раскручивающийся маховик взаимных обвинений, порождающий ненависть и слепую уверенность в собственной правоте. Для этого человек должен, опираясь в своей душе на союз любви и смирения, выносить все испытания, который Бог посылает нам.
Прп. Макарий замечает:
…Пишешь, что не имеешь мира с N.; кажется, можно научиться этой азбуке, что это устроение твое не от нее, а от твоего залога сердечного неправого. Мы ученицы Христовы, а Он повелевает любить врагов. Где же эта любовь? Как же мы познаем, имеем ли ее? Конечно, тогда, когда нас обижают и поносят, и им позволяет это делать Бог к испытанию нашему. Когда же не только не терпим, но и не имеем любви, то должны о сем каяться и себя укорять, что посланные случаи к нашему обучению не только не обращаем себе в пользу, но и еще вредимся ими; получаем оружие на поражение врага, а вместо того себя оным уязвляем [2, т. 1, с. 395].
Когда мы не можем добиться мира с другими людьми, нам часто кажется, что это происходит вследствие их непримиримой позиции по отношению к нам. Старец обращает внимание, что такое мнение порождается нашим «неправым залогом сердечным». Этот залог побуждает нас отвечать на обиды обидою, на поношения – поношениями. Но мы забываем две важные вещи.
Во-первых, заповедь любви требует, чтобы мы любили даже врагов. Проявляется такая любовь в терпении и благом расположении к людям даже тогда, когда они обижают и поносят нас. Во-вторых, позволяет людям обижать и поносить нас Бог, отчего обиды и поношения становятся испытанием нашей любви.
Если же не терпим и теряем благое расположение к нашим обидчикам, то должны сознавать: не они виноваты в том, что мы не выдерживаем испытания, а мы сами. И потому в таких случаях мы должны каяться и укорять себя. За что? За то, что должны были в испытании укрепить смирение и усилить свою любовь. И тем самым получить действенное оружие против врага, низлагая его подстрекательство и наветы, которые он внушает и нам, и нашим близким. Но вместо этого «неправый залог сердечный» направляет оружие против нас, и мы терпим ущерб. Поэтому то, что нашему несовершенному сознанию представляется как праведный гнев на людей за их грехи, старцы считают нашей неудачей в любви к Богу.
Прп. Макарий поясняет:
…Мы далеки еще от любви Божией, и смиритесь в своем мудровании, прося всесильной Его помощи в искании Его. Вы прежде писывали, что любите Бога, но это происходило от непознания вами себя. Может быть, некоторое умиление или сердечная радость уже и казались вам любовию, но любовь к Богу противными искушается, и непременно надобно сразиться с тремя врагами нашими: миром, плотью и диаволом… [2, т. 1, с. 387].
Не в некотором умилении или сердечной радости состоит любовь к Богу, но в исполнении Его заповедей, которое происходит не в тишине и покое, а в сражении с миром, плотью и диаволом. Мирские соблазны, похоти плоти и нападения врага отталкивают человека от любви Божией. Если человек поглощен погоней за земной славой, властью, богатством, или находит смысл своей жизни в непрекращающихся удовольствиях плоти, или легко верит самому нелепому внушению врага – то он очень и очень далек от любви.
И только тогда, когда у него хватит терпения обуздать свои страсти, хватит смирения пройти все «искушения противными», он сможет обрести и прочувствовать любовь к ближнему и Богу. И познать, как много заключено в любви и из какого «далека» мы начинаем идти к совершенной любви.
В этой связи в отношении многих из нас справедливы будут слова прп. Макария:
…Понуждая себя на пост, бдение и молитву, думаете, будто бы делаете это сами не знаете для чего, а надобно делать сие из любви к Богу, которой в себе не ощущаете… Когда же мысль сия отходит, занимает место ее другая, и страсти одна другой передают ваше бедное сердце… Исполняемые вами телесные делания нельзя сказать, чтоб вы делали сами не зная для чего, а точно от любви к Богу, но несовершенной, а как зародыш малый в сердце имея, от веры происходящий [2, т. 1, с. 384].
Любовь в нас так мала, что, понуждая себя на пост, бдение и молитву, мы в глубине души не можем с уверенностью сказать, для чего это делаем. Старец указывает, что делать это нужно из любви к Богу и постоянно помнить об этом. Как только мы начинаем забывать об этом, наши действия начинают казаться нам как будто бы не имеющими внутреннего повода. Это открывает дорогу страстям, которые будут теснить и пост, и молитву, предлагая свои «поводы».
Лучшее в подобном положении – принять свой пост и молитву как совершаемые из любви к Богу и смириться с тем, что эта любовь пока мала и незаметна для нас самих. Тогда сама мысль об этой любви будет препятствовать проникновению страстей в сердце и помогать любви укрепляться в нем. В союзе любви и смирения не только любовь может быть мала, но и смирение, о чем тоже надо помнить.
Прп. Антоний говорит:
Об искушении вашем, в рассуждении сомнения в любви других к себе, сожалею; ибо вы этим обнаружили свой недостаток в смирении, которое если бы было внутри, то оное и шепнуло бы вам: «Да стоишь ли ты того, голубушка моя, чтоб все были внимательны к тебе и любили бы тебя?» Горделивое сердце ответит на сие: «Очень стою!» А смиренное ответит: «Ей, не стою!» – Посему дай Бог вам в час добрый, при всяком требовании своем, так себе говорить: «Я, Господи, несмь сего достойна» [3, с. 249].
Когда мы сомневаемся в любви других к нам, это признак недостатка в нас смирения. Из-за этого недостатка гордость навязывает нам свой взгляд, согласно которому мы очень достойны большого внимания и любви окружающих. И даже обыкновенная рассеянность в обхождении с нами вызывает у нас обиду и горечь, через которые начинает охладевать и наша собственная любовь к людям.
Старец учит, чтобы мы при действии в нас гордости преодолевали ее смирением, на всякий случай невнимания к нам находя простое объяснение, что мы не достойны внимания. Это избавит от подозрений, что люди не любят нас, и не позволит страстям отвратить нас от собственной любви.
В целом же надо помнить, что через любовь к ближним проявляется и любовь к Богу, и что если любовь находится в союзе со смирением, то люди полагаются на волю Божию ко спасению своей души.
Прп. Никон наставляет:
Если на волю Божию положиться – все хорошо, даже и неприятности, все ведет ко спасению души нашей, и при этом великая премудрость и глубина открывается. Любящим Бога все поспешествует во благо [2, т. 1, с. 384].
Что бы ни случилось на жизненном пути, неприятности ли, испытания, во всех случаях полагание на волю Божию ведет к спасению души. Такое полагание и доверие к Богу есть у всех любящих Его. И это вознаграждается тем, что любящим Бога все происходящее в их жизни идет во благо. Именно этот результат и достигается союзом любви и смирения. В нем человек обретает подлинное понимание любви как «совокупности совершенства» и стремится шаг за шагом идти к этому совершенству.
9.5. Наши ошибки на пути любви
Совершая путь любви, мы делаем и ошибки. Особенно часто они случаются на самых ранних и несовершенных стадиях. Так, мы нередко впадаем в высокоумие, когда начинаем считать, что любим Бога.
Прп. Амвросий говорит:
Высокоумие видно и в том, что ты думаешь, что ты любишь Бога, а только думаешь, что любишь Его. Кто Бога любит, тот имеет и к ближнему любовь… Кто любит Бога, хотя бы тысячу оскорблений в день ему наносили, не раздражается и не сердится, не теряет внутреннего мира, с ним не бывает, что вдруг внутри все вспыхнет, так что от смущения и молиться не может, как это бывает с тобою. Также из самой брани помыслов, которую ты испытываешь, можешь убедиться, что это тебе только кажется, что ты любишь Бога. Святые отцы представляют такой пример: когда котел кипит, то никакая гадина, даже никакое малое насекомое не может приближаться к оному, будучи опаляемы горячестию котла, если же огонь угаснет и котел остынет, то не только насекомые удобно садятся на нем, но и разные гады смело влезают и спокойно лежат в нем. Так и огнь истинной божественной любви отгоняет всякие нечистые помыслы, а когда подобные помыслы сильно стужают человека, то это явный признак, что он не достиг еще в мере любви Божией [2, т. 1, с. 385].
