Старец Иосиф был искусен в наставлениях, посвященных воле Божией. Он умел кратко повторить сказанное старцами-предшественниками и в то же время охватить новый круг вопросов, которые жизнь ставила перед его духовными чадами и подопечными.
В приведенном высказывании прп. Иосиф вновь акцентирует сказанное первыми Оптинскими старцами о том, что «Господь вся весть, еще и несодеянное наше» (прп. Лев), а посему и будущее наше, конечно же, тоже в Его руках. Со столь же несомненной уверенностью старец присоединяется и к оценке своих наставников, что без скорбей и искушений прожить нельзя – «не то, так другое, не другое, так третье».
Следовательно, соединение первого со вторым дает абсолютно логичное и единственное решение: многосложные проблемы жизни, которые иногда рвут человека на части, нужно соединить в себе молитвой к Господу и упованием на Его милость, от чего будет благовременная помощь и возможность жить дальше.
Прп. Иосиф говорил, что всегда должно помнить мудрую пословицу: «Живи не так, как хочется, а как Бог велит». В понимании старца это означало, что как устроились жизненные обстоятельства, так и должно жить. Ибо окружающие нас обстоятельства устраиваются не случайным образом, а Промыслом Божиим.
И здесь мы имеем со своего рода расширением рассматриваемой ситуации. Прп. Иосиф обобщил сказанное ранее старцем Амвросием «иди – куда поведут» на всю жизнь. Уже не частная ситуация требует отказа от своеволия, а ситуация всей жизни. В том, что в жизни устойчиво сложилось положительного, – это от Бога. И потому не надо поддаваться соблазну разрушения данного скромного, но достаточного уклада ради надуманного и неосуществимого плана, коренящегося в недостатке смирения, а отнюдь не в недоиспользованном потенциале человека.
Вероятно, здесь старец исходил из той тайны, которая Оптинским старцам была известна опытно. Суть ее можно определить так: чем сильнее смирение, тем более достойную дает Бог человеку жизнь. И потому не внешняя эффектность жизни (например, слава, известность, богатство, влиятельность и т. д.) составляет ее внутреннюю необходимость, но глубокое переживание своей причастности и неотъемлемости воле Божией, из чего жизнь данного человека раскроется с необходимой силой и вовне. При этом смирение первично и самоценно, то есть оно не является «инструментом» получения внешних благ, но само является внутренне данным благом, благодатью.
Прп. Варсонофий (1845–1913) хорошо выразил таковое смирение следующими словами:
Вся жизнь есть дивная тайна, известная только одному Богу. Нет в жизни случайных сцеплений обстоятельств, все промыслительно. Мы не понимаем значения того или другого обстоятельства. Перед нами множество шкатулок, а ключей к ним нет… [1, с. 365].
С новой силой звучит здесь сказанное первым старцем Львом о пределах, положенных человеческому пониманию. В нашей жизни нет случайных комбинаций условий и обстоятельств, все предопределено и вызвано к существованию Богом. Порыв ли ветра, хлопнувший ставнем и позвавший человека из дома, встреча ли с незнакомым человеком, боль или радость, слава или бесчестие – все неслучайно, все есть рассказ Бога нам о нас.
И оттого-то так непонятен этот рассказ, что многое в нем сокрыто, окутано тайной. Бог хочет нам что-то сказать, но Его мысли – не наши мысли. Потребуются долгие годы духовной работы, размышлений, нравственного совершенствования, опыта исполнения заповедей, прежде чем мы хотя бы немного научимся видеть свою жизнь, освещенную Светом, исходящим от Бога. Но и тогда жизнь не станет простой и понятной. Она станет еще более сложной через возросшую степень ответственности за себя и других, через требование мыслить точно и ясно, приходить на помощь всегда, сострадать другим не мыслью о сострадании, а самим взятым на себя страданием.
В какой-то момент мы начнем немного понимать, что значит быть настоящим человеком. И увидим, что это совсем не тот человек, к которому мы привыкли на земле. Мы увидим, что этот духовный человек проходит страдания и испытания ради того, чтобы в нем все сильнее светил Свет, в котором нет никакой тьмы. В этом Свете тайное становится явным, все обретает свой смысл и предназначение, жажда познания утоляется. Но перейти к этому Свету означает перейти из смерти в жизнь.
И ради этого перехода старец Варсонофий наставляет нас помнить об одной вещи:
Все человечество можно разделить на две части: фарисеи и мытари. Первые погибают, вторые спасаются. Берегите это сознание своей греховности [1, с. 368].
Познание и обретение в себе воли Божией возможно только в сознании своей греховности. Нельзя стать чистым, не понимая, что ты грязен. Нельзя прийти к истинному Свету, если за свет принимать свою тьму. И нельзя стать совершенным, не понимая, что ты не совершенен.
Поэтому старец учил не гордиться и не тщеславиться ни самим в себе, ни перед другими. Учил считать себя хуже всех и свыкаться с мыслью, что мы приговорены к адским мучениям. Что избавиться от них можем только по милости Божией. И говорил, что это нелегко, что только святые достигали того – считали себя достойными адских мучений, считали себя хуже всех.
Наше достоинство здесь, на земле, определяется мерой познания нашего недостоинства. Чем лучше мы знаем себя, тем лучше видим, сколь мы недостойны, – и оттого, что видим и принимаем эту правду о себе, становимся причастны самой Правде, и через то обретаем и некоторое достоинство.
Прийти к подлинному пониманию нашей трагедии – это значит прийти к страшному выводу о себе – что не кто-то, а конкретно ты достоин быть в аду, и что не кто-то, а именно ты хуже всех. И через это полное осознание своего недостоинства Бог приводит человека к святости, жизни ради Него и в Нем Самом. Той самой жизни вечной, в которой человек обретает свое вечное достоинство, полноту бытия и свершения Божественного предопределения о нем – что человек есть человек только в Свете, а во тьме его нет.
1.4. Направление к Свету Лица Божия
Прп. Анатолий «Младший» (Потапов) говорит, словно чеканит:
Чрез всех и все с тобою говорит воля Божия, доставляя тебе богатно случаи запечатлеть, засвидетельствовать мыслью, словом или делом добротность твоего направления к Свету Лица Божия, а не на поиски изменения жизни с полезностью душевной работы твоей над собою. Направь себя сначала молитвой на путь спасения, тогда и станешь христианкой, кротким молчаливым примером, влекущей других на путь сей [1, с. 399].
Старец приоткрывает тайну жизни, в полноте известной одному Богу, но сообщаемой Им нам через все явления нашего бытия. Воля Бога говорит через всех и через все, и потому Бог не является для нас неведомой, далекой и молчащей реальностью. Он действительно рядом.
И воля Бога, который рядом, состоит в том, чтобы мы имели направление к Свету Его Лица. Прп. Анатолий «Младший» говорит о том, что в жизни человека существенно именно направление к Богу. Не частные, хотя и благие цели – поиски изменения жизни, стремление иметь некий полезный результат душевной работы над собой и т. д. Эти цели не предосудительны сами по себе, но они не имеют окончательного значения.
Почему не имеют? Потому что они направлены к нашей личности, ограниченной способом земного существования, но не к Богу, Светом Его Лица открывающего истинную сущность человека – и дающего ответ на вопрос, кто мы есть и зачем живем. Стремление просто исправиться, стать хорошим человеком и найти в этом смысл своего существования – иллюзия.
Оптинские старцы указывают на другой путь. Они предлагают через смирение, дающее зрение подлинного масштаба нашей греховности, увидеть наше бессилие как коренную черту всего того, что исходит от нас самих. Это бессилие обесценивает любые наши нравственные поиски и свершения, ибо в этих поисках и свершениях человек лишь черпает новые свидетельства своей немощи.
