Так-так-так…

Мальгрэен откинулся в кресле, снял с головы обруч и потер глаза. Мозги вскипели. Потом желудок напомнил о себе. Обед. А потом прямиком к Элайдже.

Вопросов скопилось – тьма. И, как это не стыдно было признавать Мальгрэну, во многих вещах он был полный профан, а тут нужно подойти с научной точки зрения.

Однако первым среди его приоритетов стоял все-таки обед. Мозги надо кормить, байка о том, что талант должен быть голодным, вызывала у него фирменную кривую усмешку, ибо приютская привычка наедаться при каждом удобном случае, была в Мальгрэне просто неистребима. К тому, при его метаболизме, съеденное моментально сгорало, да и спать ему никогда после еды не хотелось в отличие от некоторых, наоборот, наступало прояснение в мыслительных способностях и прилив сил.

Мальгрэн потянулся, прохрустев суставами, потом рывком поднялся и пошел. Сперва немного размять косточки, а потом накормить зверя, как он любовно называл собственный желудок. Неторопливо прошелся по третьей палубе, там небольшой фрагмент торговой галереи был декорирован как набережная, имелся даже маленький кусочек реки с лодками, привязанными у самого парапета. За небольшую плату можно было на них прокатиться. Мальгрэн взял это на заметку. Привести как-нибудь сюда свою даму сердца и устроить романтичную прогулку. Сам же и подкатил глаза, насмехаясь над собственным идиотизмом. Его дама сердца спит с Эндором.

– Но разве тебя это останавливает? – спросил он сам себя.

Разумеется, нет. Пусть Эндор катится к черту. Даже если весь «Сильф» во главе с командором будут подыгрывать этому козлу, он все равно своего добьется.

– Зачем она тебе? – на этот вопрос что-то дрогнуло в его душе, и он стыдливо стушевался, так и не дав ответа.

Незаметно ноги сами принесли его в то кафе, где он был утром. Что ж, кафе ему понравилось, уютный внутренний дворик. Все-таки есть в этом определенный шик – кушать с настоящей посуды, настоящими приборами, пить из стеклянных, а не пластиковых стаканов. Иллюзия дома. Ностальгия. Короче, тоска. Нет, что-то его не в ту степь понесло, какая к черту тоска?! Совсем спятил, однако, на почве повышенной мозговой деятельности.

Он сделал заказ и ждал, потягивая воду из высокого стакана и разглядывая цветочные гирлянды на дальней стене. Цветы были живые, яркие, умопомрачительно красивые. Маленький рай.

В этот момент во дворик кафе зашел еще один посетитель. Мальгрэн повернул голову и в первую секунду застыл от удивления. Та самая девушка, что была здесь утром. Проскользнула мысль, что подобные совпадения вещь довольно странная, но виду он не подал, он вежливо кивнул ей как знакомой. Девушка на его приветствие ответила и села за соседний столик.

Совпадение?

Возможно. Девушка разглядывала что-то на своем планшете и больше не проявляла к нему интереса. Однако это показное безразличие не вызывало у капитана Данко особого доверия. Мальгрэн решил пронаблюдать.

Принесли его заказ, он позволил себе оторваться по полной, заслужил, в конце концов. Сегодня у него на обед был хороший кусок средне прожаренного мяса, салат, молодой картофель и свежий сок. После бортовой кухни «Сильфа» это был воистину праздник живота.

Можно подумать, что военные какие-то пасынки родной планеты, и их в походе непременно надо кормить той безвкусной дрянью, которой обычно заправляют пищевые автоматы на военных кораблях. Положительно, гражданским на «Альбатросе» повезло. Им и еда нормальная, и прочие блага жизни… Мальгрэн понял, что увлекся старческим брюзжанием, и усмехнулся. А чтобы отвлечься, взглянул на столик девицы.

У нее был какой-то салат, еще что-то растительно-пестрое и кусочек вареного мяса. Что ж, вполне нормальный выбор, без всяческих дамских извращений, да и порция приличная. Девушка в этот момент подняла на него глаза, словно почувствовала. Мальгрэн не растерялся, отсалютовал ей стаканом сока и слегка кивнул головой. Заработал ответный жест и легкую улыбку. Он обратил внимание, что улыбка была не завлекательная, а вполне обычная, дружественная.

Она доела раньше, кивнула ему и ушла. Мальгрэн специально не спешил, сделал ей прощальный жест, изображая расслабленное послеобеденное умиротворение. На самом деле, стоило ей выйти из кафе, от его расслабленности не осталось и следа. Ему захотелось выяснить, что это за совпадение, а то, возможно, ему на хвост уже села служба безопасности. Выйдя следом за девушкой, он довольно убедительно изобразил интерес к витринам, а сам не упускал девицу из вида. Она прошла почти всю третью палубу и скрылась за дверями медицинского центра. Работа? Или ей нужна была медицинская помощь, может, ее близким? Нет, подумал он, скорее уж работа, девушка не выглядела больной или озабоченной.

– Возможно, это и совпадение, – сказал он себе и двинулся в сторону архива.

Теперь можно идти к Элайдже, получать очередную порцию мозгодробительной информации.

***

Вот что Элайджа Гендельштейн умел делать в совершенстве – так это прикидываться сумасшедшим. Когда его лично посетил адмирал Борс с целью призвать на вечерний «консилиум», тот изобразил полное впадение в детство, старательно умиляясь тому, как у него в горшках разрослись герани (на «Альбатросе» в каждом жилом отсеке имелись горшки с геранями, с одной стороны, глаз радуют, а с другой – воздух очищают). Борс только хотел прервать его словоизлияния, как Элайджа, старый хитрец, вдруг кинулся пересаживать кустики, причем цветами в землю, а корешками кверху. И при этом нес такую пургу, сверкая глазами, а его седые волосы и вовсе пришли в фантастический беспорядок, что адмирал счал за благо удалиться, оставив старика придуряться дальше в одиночестве.

Борс испытывал досаду, оттого что ему приходится терпеть капризы выжившего из ума Гендельштейна, ибо кроме него никто не знает определенных нюансов управления информационным полем. Вот и получалось, что они заложники ситуации, когда приходится ждать, сбрендит Элайджа окончательно, или не сбрендит. А если сбрендит, удастся ли до этого подобрать кого-нибудь, кому этот старый пень захочет передать свои знания. Однако ему надо было обойти остальных участников, тех, кого он считал необходимым посвятить в подробности их положения.

Когда дверь за Борсом закрылась, Элайджа удовлетворенно вздохнул и показал закрытой двери язык. Вообще-то, престарелый гений был ужасный проказник. Визит адмирала ему был неприятен, а уж идти на тот «консилиум» у него и подавно не было никакого желания. У Элайджи Гендельштейна были свои причины очутиться на «Альбатросе». Сейчас он медленно, но верно приближался к цели, а всякие там длинные совещания в его планы точно не входили.

Намусорил в своей комнате дедушка знатно. Все перепачкано землей, несчастный кустик особо пострадавшей герани торчал из горшка корнями кверху, и выглядел даже как-то укоризненно, как Элайдже показалось. Он огляделся, крякнул, вытащил растение и кое-как воткнул в землю снова, приговаривая при этом:

– Прости, дружочек, это все из соображений конспирации, – он повертел головой, взлохматив шевелюру, – Сейчас я самым невероятным образом спешу, но когда вернусь, мы с тобой непременно проведем процедуру по все правилам.

С этими словами Элайджа присыпал многострадальную герань землей и полил остатками чая из кружки. Потом беспомощно огляделся, убираться в комнате ему совершенно не хотелось. Он повозил ногой по полу, затолкал комья земли под стол и под кровать. Ну вот, практически чисто!

– Так, мне пора. Мальчик должен подойти с минуты на минуту, или я сильно в нем ошибся, – бормотал он, общаясь сам с собой, сам же себе и улыбаясь, – О, а я никогда не ошибаюсь в людях!

Все-таки Элайджа был самую малость чокнутый. Он всегда был таким, но это не мешало ему оставаться гениальным. А сейчас он спешил на встречу с Мальгрэном Данко, Генднльштейн был уверен, что парень придет обязательно.

***

Допуск на капитана Эндора Флайта пришел в тот же день, сразу после обеда. Бенгс даже присвистнул от удивления, здорово же пробрало Валевски. Более того, предписано сегодня же заняться изучением! А в 21.00 секретное совещание у Борса.Да еще и подписку о неразглашении хотят от всех…