Замерев, точно суслик, я смотрела на кричавшего от боли мужчину, боясь пошевелиться. В голове начало пульсировать, и когда карета подскочила на какой-то кочке, я пришла в себя, с ноги раскрывая дверь кареты.

Свистнув, прыгнула на дорогу, отбив ноги. Если бы карета неслась, не думаю, что так легко отделалась бы… Слыша страшное ржание и хрипы, пока на меня не заметили, кинулась к Фергусу. Люди Флориана шли впереди кареты, оставив тыл на защитные артефакты.

Слыша крики раненого принца, поспешила к коню, что рвал верёвки. Получалось у него плохо. Достав ножик, видя, что солдаты поняли, что не всё идёт как по маслу, кинулись к карете, я перерезала верёвки резким ударом ножа. Суставы руки заныли, но я не обращая внимания на боль, тут же запрыгнула на коня, который, стоило только освободиться, кинулся ко мне.

Нас заметили. Поняли свою ошибку и кинулись к нам. Ага, счаз! Мой мальчик сам знал, что нужно бежать, я подстегивала его, ударяя по бокам. Дыхание сбилось, казалось, я не на Фергусе, а бегу рядом с ним. Тело дрожит, мне не по себе.

С дороги мы свернули в лес, путая следы артефактами. Меня пытались изнасиловать, лишь это билось в голове, пока мы плутали средь деревьев. Что было бы, не будь у меня развязаны руки? Он бы не остановился…

— Честно? Я б ещё попрыгала!

— Только попробуй! Без ног останешься! Тогда ты точно не сможешь больше сбежать. Я даю тебе последний шанс!

— А как же твоя Эбелин? — сквозь хрип и кашель, что драл горло спросила. Казалось, сейчас выплюну легкие.

— Эбелин сейчас на пути во дворец. Не надо ей мешаться под ногами, — непроизвольно сжала кулаки. Эта дура любит его, готова всю себя отдать, а он? Под ногами мешает!

Внутри росла агрессия. Хотелось встать, и что есть силы приложить этого ушлёпка о камень головой. И повторить парочку раз, пока мозги на место не встанут. Ну или вытекут.

— Не знаю, как работают метки, но в нашем случае они дают обратный эффект. Меня тошнит от тебя! Ты в прошлый раз плохо понял? Так поздравляю, не долго тебе осталось! Мой драк… мужчина найдёт тебя в три счёта и, как и обещал, голову с плеч! — я, мерзко улыбаясь, даже показала как его бедовую головушку снимут с плеч.

— Не успеет твой любовничек, — помрачнел мужчина, отталкивая меня, точно грязную тряпку, — радуйся, что я тебя опороченную замуж беру, — а это было произнесено с презрением.

— А чего это не успеет? Он у меня скор на расправу! А найти нас не составит и труда!

— Откуда такая уверенность?

— У него отслеживающий артефакт есть! — на ходу сочинила я, воинствующе глядя на мужчину. Может если сейчас пустить огненное кольцо и дым, мне удастся сбежать?

— Врёшь! — Фло нахмурился. Мой блеф сработал! А сейчас отвлекаем и кидаем ему в лицо дым, а следом пускаем по земле огненное кольцо!

— Пи… Плохо тебе будет, в общем, — кашлянула я, примеряясь, — Сейчас он заметит, что меня долго, слишком долго нет и пойдет узнавать, что да как. А тут ты! И он вжик! И голову твою, идолище поганое срубит!

— Не успеет, — принц сжал кулаки, поднимаясь. Эй! Куда? — ритуал переноса перенесёт нас раньше!

Что? Я замерла не веря. Как ритуал переноса? Это сразу в замок? Так нельзя! Тело ещё дрожало от слабости, но медлить и дальше нельзя! Пока пейзажи были знакомы, я чувствовала себя уверенно. Мы остались у подножья гор, но от пещеры далековато. Они разбили лагерь на «своей» территории. Мы здесь проезжали, но так глубоко не заезжали, видимо пропустили их…

Я, недолго думая, пока он не отошёл слишком далеко, вскинула руку с его сторону, ожидая увидеть, как дым бьёт его в лицо, но… ничего! Неверующе я смотрела на свои руки. Как так?! Попыталась выдавить из себя хоть каплю искорки огня, но… опять ничего…

П-почему ничего нет? Я продолжала выдавливать того, чего сейчас не было.

— Удивлена? — засмеялся принц, что с интересом наблюдал за моими попытками, — Не благодари! Ещё как минимум месяц ты безопасна для общества!

Смеясь над своей шуткой, принц отошёл от меня, оставив под стражей. Возле меня стояли два человека в одеждах наемников и не спускали с меня глаз. Что делать?

Воздуха стало нахватать. Схватившись за горло одной рукой, я повалилась на бок, хватаясь другой за сердце, что будто протыкал кто-то иглами. Захрипев, перестала различать людей перед собой, всё смешалось, а слёзы, застилающие глаза только мешали и делали хуже.

Не в силах и дальше держать в себе ту боль, позволила то, что никогда прежде не позволяла. Показать другим то, насколько мне плохо. То, насколько больно. Впервые, мне было не до стыда за публичное проявление настоящих чувств.

Сжимая до боли грудь, под которой задыхалось и билось в конвульсиях сердце, я закричала, пытаясь выплеснуть хоть каплю того океана боли, что раздирала меня изнутри. Вертясь по земле точно уж на сковородке, я продолжал кричать так, как это делают смертельно раненые звери.

Из глаз лились слёзы, рёбра разрывало, легкие будто готовились взорваться, а сердце болезненно рвалось на части. Будто кто-то сделал мою куклу вуду и решил разорвать на части.

В последний раз я испытывала похожую боль, в один период начала месячных. Один день выводил меня из строя, от боли, что не гасла под обезболивающими, хотелось застрелиться и лезть на потолок. У меня тогда каких проблем только не было. Начиная от гормонального сбоя, заканчивая ужасным стрессом. То месячных не было два месяца, то они появились, заявляя о себе болью, такой, что без скорой не обошлось. Мне вкололи обезболивающего и снотворного. Казалось, матка решила, что печень нам больше не нужна и мы её выкидываем.

Сейчас было в сто крат хуже.

Вокруг меня заметались люди, в попытке узнать в чём проблема. Меня точно куклу мотали туда-сюда, делая только хуже. Казалось, подбежал даже лекарь. Боль в груди не утихала, а только усиливалась. Я уже не кричала, я орала, впиваясь ногтями в свою кожу в попытке переключиться на другую боль.

Прежде, чем я потеряла сознание, перед глазами засветился фейерверк. Странно да? Но, не видя ничего четкого от слёз, я вдруг разобрала фейерверк перед глазами.

А после меня накрыла спасающая темнота, в которой не было боли. Было хорошо. Спокойно и никакой боли…

Раскрыв глаза, я смотрела на руку. Кажется, это моя рука. Моя… Да! Моя! А я кто? Ощупав лицо, а после волосы я задумчиво впустила свою руку с короткие волосы. Силком короткие, они даже до плеч не достают. Наверное, я мальчик. А почему я мальчик?

В голове стояло стойкое убеждение, раз волосы короткие, то мальчик, коль длинные, то девочка. А как меня зовут? И почему затылок так отдает болью? И ведь ладно если б сам болел, так он по всей голове боль проносит.

Руки спустились ниже. Оппа! А это что? У мальчиков такого нет! Только у тех, кто себя запустил. Неужели я толстый мальчик!? Да вроде нет! Худой я! Ого какие мягкие! Продолжая сжимать то, чего у мальчиков быть не должно, меня пробило на смех. Пока одна рука весило жамкала грудь, вторая отправилась на поиски того, что можно высиживать. Нет. Я не мальчик! А кто я?

Подняв над собой руки, я смотрела на сеточки вен на них. Нет. Не могу! Противно! Они ещё и пульсируют! Фу! В голове забил пульс, точно молот обрушаясь на наковальню. Застонав, я прижала руки к голове, обхватив и фиксируя в надежде, что без движений боль пройдёт. Захныкав, я закрыла глаза.

— Мама… — откуда-то издалека, будто из-за стекла или ваты послышался пронзительный крик.

В голову с новой силой ударила боль. На глаза навернулись слёзы, а я схватилась с силой за голову сжимая, чуть не вырывая волосы. Перевернувшись со спины, оперлась о колени, точно уж на раскалённой сковороде вертясь от боли.

Мальчики не плачут! А ой… я ж не мальчик. У меня главного отличия нет. Зато у меня есть другое! У меня есть матка, которая решает, что почки нам больше не нужны и каждый месяц напоминает о том, кто здесь мамочка! Значит мне можно!