– Ты спрашивал, как это будет. Отвечаю, – всё так же размеренно и спокойно сказал Рами. – Мы осторожно смажем тебя и вставим в твоё отверстие эту игрушку. – Он потряс коробку, и там что-то загремело. – Она магическая, изготовлена и заколдована специально для тебя. Она будет находиться в тебе какое-то время и сделает тебя омегой. Есть возражения?

Ариэль глубоко вдохнул.

– Разве это происходит так?

– Твой отец использовал амулет пяти стихий и трахал жертв лично, но всего один раз. Это было быстро и эффективно, в стиле твоего отца. Но у этого способа есть побочный эффект: родиться может уродец, такое нередко случалось. Намного надёжнее для здоровья ребёнка обойтись вообще без магии – пару недель без перерывов под любым, у кого стоит хер, и даже самый сильный альфа сломается. Фер, как понимаешь, относится к таким вещам по-другому, он не хочет тебя лишний раз мучить или наказывать. Он попросил, и для тебя изготовили специальное магическое приспособление. Можно сказать, магический хер. Он будет тебя трахать, ты будешь получать удовольствие, а мы все – нужный нам результат. Но если ты хочешь иначе, по старинке, то не вопрос, – он указал на свой пах, – помогу всем, чем смогу. Ну, что выбираешь?

Чем дольше Ариэль разглядывал содержимое коробки, тем сильней горели его щёки. Легче было бы противостоять страху перед инструментами палача, чем затапливающему всё существо смущению от одного вида предназначенного для него приспособления – пыточного, но кто бы так назвал его, увидев собственными глазами? Ариэль поймал весёлый взгляд Рами и опустил голову. Идти полуголым по улицам или стоять перед двоими одетыми полностью обнажённым и то было менее стыдно.

– Ну что, убедился, что бояться нечего? – сказал Рами с усмешкой. – Поносишь внутри себя, когда вытащим, уже станешь омегой. Делов-то. Видишь, какой он маленький, даже меньше, чем у ребёнка.

Ариэль промолчал, не хватало ещё затевать споры о столь недостойных обсуждения вещах. Формой непристойная игрушка напоминала детородный орган альфы в возбуждённом состоянии – с обнажённой головкой, с выделяющимися на стволе венами, цвет также соответствовал естеству, но не размеры: искусственный член был минимум вдвое меньше и в длину немногим более пальца.

– А ещё он тёплый, – сообщил Рами и погладил ствол. – Нежный и гладкий. Бери и пользуйся, получай удовольствие.

– Так бери и пользуйся, – не сдержался Ариэль, – раз так нравится.

– Нет, милок, это вещица только для тебя. – Рами поднял её, взвесил в руке и нахмурился. Он повернул её головкой вниз, присмотрелся к основанию. – Постой-ка.

Он стремительно вышел в другую часть покоев, похоже, даже не подумав, что оставляет пленника без присмотра, и Ариэль услышал:

– Фер, ты не забыл?

– Не забыл.

Что они там не забыли, Ариэля не волновало – он думал о другом.

Ответ короля прозвучал глухо, безжизненно. Так переживал? Ариэль зло усмехнулся: если бы Люциферу действительно претило происходящее, то он бы всё остановил. Но нет, он, трус и подлец, всего лишь сбросил тяжёлую для себя ношу на другого. Король сделал хороший выбор помощника – его личный лорд-пёс занимался всем этим непотребством с видимым наслаждением.

Рами подошёл к Ариэлю с довольной улыбкой на лице и помахивая непристойной игрушкой, зажатой в мощном кулаке. Выглядел он при этом нелепо и в то же время весьма органично – шутом, каким и был, самым настоящим.

– Бери масло, – приказал «шут». – Догадаешься сам, где надо смазать, или тебе помочь? Про не буду и не хочу я ничего не собираюсь слушать.

Ариэль и не думал его умолять. Много чести, да и бесполезно. Он прекрасно понимал: стоит ему сказать нет, и повторится то, что было в купальне – Рами не постыдится и во второй раз сунуть пальцы в чужой зад.

– Ну-ну, не делай тут мне такие большие глаза и не трясись кроликом. Ты не девица, чтобы бояться первого раза, крови и боли. Ты же сам понимаешь: в таких местах как выходит, так и входит – легко и свободно. Если орудовать не дубиной и действовать осторожно, то там нечего рвать.

Рами, видимо, не мог долго держать рот на замке и пребывать в плохом настроении. Он снова скалился во всю пасть, сияя крупными белоснежными зубами. Единственный зритель и не думал смеяться, благодарности не испытывал, но шута отсутствие отклика не останавливало.

– Такая крохотулечка твоему заду не навредит. Больно не будет. Так что будь мужиком, смело вперёд. Не забудь только масло.

Ариэль смазал себя самостоятельно, и хорошенько, как приказал Рами, смазал игрушку, подивившись тому, что она действительно оказалась тёплой и не каменно-твёрдой, а приятно упругой, и во всём, даже крохотной щёлочкой на тёмно-розовой головке, повторяла особенности человеческого тела, заканчиваясь вместо яичек чем-то наподобие хорошо пригнанной пробки. Кроме того, она была наполнена магией до краёв, пальцы волнительно покалывало при каждом соприкосновении. Вид магии Ариэль не смог точно определить, но и огонь, и земля, и вода точно присутствовали, а значит, заклинатель был искусен и силён. Но тратить такие силы и умения – и на что? Непристойную безделушку. Какая расточительность так использовать силы высшего мага. Фер мог бы дать Лею более важное задание: заряженный с таким искусством и мощью амулет мог спасти множество жизней во время военной кампании.

Ариэль думал о чём угодно, только не о том, что делает с собой или делают с ним с его полного попустительства. Ему бы остановиться, крикнуть «нет», швырнуть игрушку в окно – и оказаться под Рами, готовым помочь «по старинке». Наставления лорда Дэфайра в такой ситуации требовали поступить разумно и подчиниться. Гордость молила сопротивляться до конца – и корчилась в муках.

– Помочь тебе? – спросил Рами, когда Ариэль надолго застыл, не решаясь ввести непристойную игрушку внутрь тела.

Обошлись без помощи. Ариэль лишь попросил отвернуться, и Рами, к его удивлению, послушался.

– Только не глупи, по шее получишь, – сказал Рами и повернулся, дав ему времени не больше, чем хватило бы посчитать до десяти. – Ну что, получилось?

Получилось.

Тело будто поглотило игрушку, она, совсем небольшая, вошла легко и безболезненно, но стоило потянуть её назад – не поддалась: села плотно, и теперь Ариэль чувствовал её внутри: тёплую и распирающую, несмотря на небольшой размер… Не такой уж и небольшой, видимо… Даже очень немаленький, распирающий, растягивающий довольно сильно.

Она что, двигалась?

Он застыл в смятении, пытаясь понять, что происходит. Нет, она не покидала его тело, а значит, не двигалась внутрь и наружу. Но и да, она казалась движущейся – её размеры менялись: она росла и сокращалась внутри через всё уменьшающиеся промежутки времени.

Первый «толчок» принёс лишь тягучее распирающее ощущение, второй был очень медленным, третий уже покороче, ну а четвёртый и последующие заставили Ариэля ощутить себя тем, кем он и был: альфой, надетым на чужой член – двигающийся без остановок.

Он никогда такого не испытывал. Кажущаяся маленькой игрушка, оказавшись внутри, изменила размеры и теперь растягивала мышцы. Пульсировала и тёрлась головкой о стенки, горячо и влажно скользила вверх-вниз всё быстрее, будто следуя за ускоряющимся биением крови. Разумеется, Ариэль понимал, к чему всё идёт, но он не думал, что это будет ощущаться так сладостно и томительно-напряжённо, что у него, не извращенца, вдруг от всего нескольких не-толчков начнёт тяжелеть в паху.

К его лицу прилила кровь, воздух в груди стал густым и горячим, он почувствовал себя точь-в-точь как не однажды на реке летним утром, когда, скрывшись в кустах, разглядывал молоденьких прачек, тех самых, которые, убедившись, что остались одни, на время работы снимали верхние платья и косынки, и чьи тела просвечивали сквозь тонкую ткань мокрых нижних сорочек. Он даже не думал, что то, что с его телом станут творить, окажет на него такое воздействие. Он не предполагал, что будет в такой ситуации испытывать возбуждение, считал, что, скрипя зубами, будет терпеть – и страшно ошибся.