–Сами еле держимся, два фармацевта нас тут! Откуда еще деньги брать, чтобы платить третьему?

А один раз даже такой разговор вышел.

–У Вас, конечно, образование профильное, только где опыт продаж?

–Как это – где опыт? –возмущалась я, – А аптека «Апельсин»? А «На здоровье»? Я все указала в резюме! Я ведь еще и в «Связном» работала!

–Так, а почему оттуда ушли? Из «Связного», к примеру?

–Потому что это работа не по профилю… Я готовилась на преподавательскую работу, читать лекции, – оправдывалась я, и меня тут же прервали.

–Ну вот, видите! У Вас, позвольте Вам заметить, слишком высокий уровень, чтобы стоять за прилавком! Тут вполне сойдет человек после техникума, а у Вас за плечами – Петербургский институт! Надоест Вам, Вы начнете готовиться к кандидатской диссертации, то и дело отпрашиваться будете, и вся работа – на кого тогда? Потом уйдете от нас насовсем, а нам, значит, быть поставленными перед фактом!

Перед каким фактом директорша была бы поставлена, я не поняла. Да и не хотела спрашивать. Было обидно, а еще стало понятно, что если начнут спрашивать, к примеру, об опыте продаж в «Связном», то я могу проговориться о том, как мне начальство не оплачивало оклад за то, что продаж было мало. Тогда меня бы еще обвинили в том, что я продавать не умею, да еще могли добавить, что я не желаю соглашаться с решениями начальства, а значит, я неуживчива.

Тем не менее, ближе к вечеру я побывала в очередной аптеке под названием «Красная марка здоровья». В отличие от того, как со мной говорили в других местах, директриса «Красной марки здоровья» проявляла ледяную вежливость, которая, впрочем, чаще сменялась деланным безразличием. Здесь аптечная сеть только-только набирала обороты, зависела от Москвы, и кандидатов сходу не прогоняли и не приглашали, рассматривая все кандидатуры. Видно, директрисе они уже слегка примелькались. К моему образованию она отнеслась даже с некоторым интересом, по крайней мере, ей оно показалось доводом в мою пользу, а не наоборот.

–Если Ваша кандидатура будет принята, вышлем смс на Ваш сотовый телефон, – этими словами она закончила аудиенцию.

Только я вышла из аптеки, размышляя, что это уже хоть какой-то результат, надо лишь не останавливаться и продолжать поиски работы, как мой мобильный телефон зазвонил. Это была Алена, товарищ по горестному фанатскому происшествию.

–Так ты пойдешь через два дня на похороны? – спросила она после неизбежного вопроса «как дела?».

–А разве… Павла еще не похоронили? – неосторожно спросила я.

–Ну, ты даешь! – Алена явно рассердилась, – Как писать на форуме, чтобы поумничать, так все горазды, а как по-человечески проводить беднягу в последний путь, так сразу никто ему не товарищ!

–Послушай, я должна на работу устраиваться, у нас в Пскове не так уж легко устроиться! – я, хотя и стала защищаться, все больше испытывала чувство вины, – И вообще, как ты себе представляешь, что я из другого города поеду на похороны человека, которого всего один раз видела?

–А к Крису ты поехала бы? – колко спросила Алена.

–Не говори фигни! – я уже совсем закипела и хотела отсоединиться, но меня остановил ответ Алены:

–Может быть, ты не знаешь, но на похоронах и денежку давать родным принято, дорого ведь обходится земля на кладбище, и в морге санитары эти жадные…

Меня стала заедать совесть. Я вздохнула и решилась на ответ:

–Ведь у меня самой ни копейки нет! Я же без работы…

–Зато жива-здорова, а его маме – маме Павла как теперь? – с осуждением возразила Алена, – Не дашь денег – не надо, зато нас побольше на кладбище придет! Знаешь, как ей важно, что друзей у Паши много было?

Я после такого довода чуть было не согласилась поехать, как вдруг мне на ум пришло, что похороны убитого киллером человека – не то событие, на котором присутствовать посторонним вообще следует… Да, убийство остается убийством, надо с почтением отнестись к усопшему и его страшной смерти, и все же как-то неприятно оказаться в машине или в ритуальном автобусе в обществе сомнительных товарищей покойного! Если Павел был каким-то дельцом-мошенником, то можно только домысливать, что за друзья у него.

–Ведь мы вообще не знали, кто он такой, этот Павел! – стала оправдываться я, – Там же придут его сотрудники с работы, родственники, а мы кто такие? Лишние люди…

–Не хочешь – не ходи! Мы придем с Климом, Агата из Беларуси специально никуда не уезжала до похорон. Еще другие могут прийти! Значит так, хочешь, запомни, не хочешь – не надо! Питер, судебно-экспертный морг на Екатерининском проспекте, дом 1, через два дня в десять утра быть там. Оттуда автобус повезет на Муринское кладбище!

–Через два дня? – переспросила я.

–Ты оглохла? – рассердилась она, – Да, через два дня в десять утра, морг на Екатерининском проспекте, дом 1!

–Как-то долго не выдавали его на похороны… – пробормотала я в ответ.

–А, по-твоему, сорок дней ждать будут, пока совсем не разложится! – рассердилась окончательно Алена и нажала на кнопку отбоя.

Я шла домой, невольно проигрывая в своих чувствах обиду на Алену за ее упреки, а в мыслях – идею о том, что Павел… Интересная личность! То есть, он ею был. Может, в самом деле, поехала бы я проводить его в последний путь, так и узнала бы, почему Крис так его пожалел. Причина, скорее всего, не только в великодушии талантливого кумира в отношении с умирающим на его руках поклонником! Что-то еще их связывало…

Что ж, денег на разъезды в Питер у меня точно нет. Надо смириться, что ничего о Павле я не узнаю.

Снова звонил мобильный – с городского Питерского номера.

–Приходите в «Юбилейный», деньги получены!

Я так была потрясена, что даже не поняла, что надо радоваться.

–А почему так быстро? – пробормотала я.

–Вам не нужны эти деньги? – с едва заметным смехом спросила дама из кассы.

–Нет, то есть, нужны, страшно нужны! – лихорадочно заговорила я, – А как же их так быстро удалось получить?

–Ну… – удивленно протянула моя собеседница, – Так оперативно все организатор проделал! Видно, порядочный этот Крис Линсе…

Ей было нелегко произносить фамилию кумира, поэтому я пришла ей на помощь.

–Ну, вот! – продолжила дама, – Уважает, наверное, своих фанатов? Вот и постарался все поскорее вернуть – там же убийство у гостиницы вышло, знаете ведь?

–Да, слышала… – отозвалась я, но не захотела хвастаться перед говорливой собеседницей, что я в статусе свидетеля.

–Вот, видно, чувство вины у него, что ли? – продолжала дама, – Я помню, концерт хора знаменитого отменили, так еле-еле к концу третьего месяца деньги пришли… Ой, все, пока!

Она отсоединилась, попрощавшись со мной, как с давней приятельницей. Видимо, кто-то уже подошел к окошку кассы, чтобы получить те же самые злополучные деньги!

Крис снова после мрачного происшествия примерил на себя красивый, благородный ореол. Он предельно заботлив к фанатам! Зачем ему это? Спасибо Крису, конечно… Но что-то тут нечисто!

После домашнего совещания я решилась ехать снова в Санкт-Петербург для возврата денег. И про похороны Павла – не удержалась и тоже рассказала родителям. Правда, не стала излагать свои домыслы насчет того, что убитый был личностью, несколько непонятной касательно честности его карьеры.

Близкие были великодушны и даже велели не сомневаться в том, что я просто обязана там быть.

–Может, у тебя даже больше друзей теперь появится, – сказала мама, – Хотя повод, конечно, не самый уместный.

Судебно-экспертный морг – здание из серо-розового кирпича, раскинувшееся пауком, – выглядел зловеще. Мне он показался чем-то похожим на бараки и крематории в концлагерях, которые показывают в военной хронике II Мировой Войны. Может, это просто сила внушения? Ведь у такого места слава весьма дурная. Здесь ждут отправки в последний путь те, кто принял напрасную смерть – чаще всего, от чьей-то злой руки.

Мы, после еще одного предупреждения Алены, собрались к восьми часам утра вместо ранее назначенных десяти. Как объяснили девушки-фанатки, это нетипичное время для прощания в морге было выбрано для того, чтобы отсечь возможность прихода журналистов. Народу пришло довольно много. Прощальный зал был серым, с облупившимися стенами. Образа на стенах не придавали этому месту утешительного настроя, как в домах и храмах, а выглядели чужеродно. Плохой запах, источаемый этим мрачным местом, правда, слабый, проникал и в зал. С непривычки я готова была выскочить на улицу, если бы не присутствие других людей.