–Как только Рита понимает, что очередная подчиненная не выдержала и ушла навсегда, она спокойно набирает номер телефона директора, закрывает аптеку и отправляется домой – звонить родным и жаловаться! – добавила служащая.

Мне показалось, что кадровичка закончила свой рассказ об абсурде, который устроила в аптеке Рита, но она добавила:

–Правда, ты поставила своего рода рекорд: девушки обычно по паре месяцев скрипят, да терпят, а ты только три дня продержалась! Хотя до этого запирать в подсобке Рита себе не позволяла никого…

Я слушала даму и вдруг вспомнила, как Вячеслав Михайлович сказал, что «они» были бандитами и затем добавил:

–Все в 94-м по справедливости было!

Сущность этого справедливого, по мере собственной выгоды, делового человека осталась прежней со времен 1994 года. И его аптека при «Красной марке» – это так, вложение средств. А может, их отмывка.

–Спасибо, что помогли во всем разобраться! – сказала я и отправилась к выходу.

–Только… Клара! – окликнула меня служащая. Я остановилась и вновь обернулась к ней.

–Глупостей не делай! – сказала она, – Не знаю, зачем тебе хозяин, дело не мое. Но встречаться с ним тебе не советую!

–Спасибо… – процедила я и, не желая продлевать ощущение неловкости, стала разворачиваться, чтобы уйти.

–Он даже, вероятно, не живет больше там, где улица Поземского! – сказала дама, – А других адресов – прости – точно тебе сообщать не буду!

Зачем мне понадобилось повстречаться с господином Буриным? Да, может, и рискованно это, даже опасно, и все-таки…

Мне, в самом деле, интересно знать, кто мог убить Курочкина! Бурин, как мне что-то подсказывает, совершенно тут ни при чем! А если при чем?

Идя под белой теплой тучкой, обещавшей крохотный дождик, я думала, как мне начать расследование этого преступления с минимальным для самой себя риском.

Я уже знаю кучу всего! Была свидетелем смерти Павла, знаю, что Крис оплатил его погребение, повстречала человека, который знал Курочкина по «лихим 90-тым», знаю, что убитый, при всей его сомнительной репутации, обожал музыку…

Соберу еще немного сведений и, уже имея некоторые заготовки, обращусь к Лене Курочкиной! Пусть увидит, что я способна собирать информацию и работать, и заплатит мне задаток!

Все это, конечно, наивно. Работу надо искать настоящую… Как сказала директриса аптечной сети, ругая Риту? У нее никогда не кончается детство? Пусть про меня можно сказать то же самое, я все равно получу при своем расследовании результат и добьюсь, чтобы оценили его достойно!

Очень хотелось узнать о связи Криса Линдсдейла и покойного Павла. Но до Лондона было как до Луны, а единственным человеком, который хоть что-то мог об этом поведать, была пренеприятная сестрица Павла, Лена. Еще ведь на поминках был тот коллега Павла, Алексей, однако и к нему мне просто так было не подобраться.

Пришлось начинать, так сказать, с русского следа в этом деле. Уж как выйти на зарубежный, я надеялась сообразить чуть позднее.

Я шла мимо коттеджных застроек по улице Поземского. Двух- и трехэтажные затейливые домики были ухоженными, сады, в которых уже благоухала сирень, были все, как один, без единого дикого одуванчика и, тем более, других сорняков. И каждый садик имел полуовальную форму, пусть немного неправильную. Наверное, так должно было складываться ощущение, что сад – это вытянутая тень дома.

Даже недостроенные дома смотрелись достойно: ни мусора, ни брошенных фрагментов мебели, картонных коробов или битого стекла.

К сожалению, хорошее настроение у меня очень скоро прошло. Как и предупреждала меня служащая в отделе кадров супермаркета, охрана каждого из коттеджей гнала меня прочь, как бешеную собаку. Кстати, собаки, и, видимо, очень злые, многократно лаяли на меня из-за заборов!

–Я из аптеки «Фарма-Стиль»! – всякий раз бодро начинала я выученную речевку, – Для господина Бурина Вячеслава Михайловича я привезла подарок – сертификат на пять тысяч руб., а также коммерческое предложение…

Тут меня неизменно прерывали и, пожалуй, я поблагодарю таких охранников, отвечали чаще всего так:

–Ну, чего вам, менеджерам, по офисам не сидится? Уходите, девушка, простите меня – не уполномочен я передавать всякие там подарочки, потому как простой охранник!

–Но… это хотя бы его особняк? – лепетала я, думая выведать хотя бы самую малую информацию.

–Ну, а зачем я вам скажу? – парировал очередной дядька в неизменной черной форме, жаркой не по погоде, – Если бы меня заранее предупредили, что в такой вот дом, к такому вот хозяину придут из этой вашей аптеки, я бы и подарок ваш хозяину передал или, если у вас дело, к нему самому вас пропустил бы! А так – я вас не знаю, вы тут тоже никого не знаете – кроме одного, выучили вот где-то!

–Не где-то, а на своей работе! – упрямо твердила я.

–Все, девушка, идите подобру-поздорову! Не буду больше с вами разговаривать! До свидания!

Пару раз мне было даже страшно – на меня начинали кричать и только что стрельбой из табельного оружия не грозили!

–Пошла, пошла! Ишь, попрошайка – аптекаршей вырядилась! Что, захотела тут наводчицей для своей шайки поработать? Убирайся, пока цела!

Когда на меня накричали второй раз, я не выдержала и, отбежав машинально от обидчика на несколько шагов, закричала в ответ:

–Да какое вы право имеете меня обзывать? Я по делу пришла, у меня подарок, и меня уполномочило приехать мое начальство! А вас – что, уполномочили всех курьеров и менеджеров оскорблять? Я на вас жалобу напишу!

–Да тебя никто здесь как бабу даже пощупать не захочет! – презрительно заявил мужик, – А жалобу куда напишешь – прямо в Кремль? Наш, Псковский?

–Как вам не стыдно! – стала опять защищаться я, но охранник прервал меня:

–Ну, чего? Врезать тебе, как следует?

–Вы – бывший бандит! – вырвалось у меня, – Зачем только на работу вас взяли?

Мужик вытаращил от ярости глаза, решительно пошел прямо на меня, и я была уже готова бесславно задать стрекача.

Вдруг, словно в кино, явилось мое спасение!

–Виталий, стыдно! Немедленно извинитесь перед девушкой и идите на Ваш пост!

Эти слова выкрикнула осанистая немолодая дама, очень ухоженного и аристократического вида. Видимо, услышав, как бранимся мы с охранником, она вышла на крыльцо разобраться, в чем дело.

–Елена Дмитриевна, да как же… Что скажет потом Вячеслав Михайлович? – воскликнул с удивлением грубиян, остановившись.

–Что он скажет, лучше узнаю я! Это уже мое дело! – возразила моя спасительница и добавила:

–Не бойтесь, милая, идите сюда!

Мужик все никак не хотел сдаваться.

–Елена Дмитриевна, если Вы по доброте душевной впустите в дом к хозяину воровку, мне попадет!

–Виталий! – сурово прервала его дама, – Девушка – простой продавец, она честно исполняет свою работу! А Вы – идите на пост и исполняйте свою! Кстати, Вы перед девушкой должны извиниться!

Грубиян снова выпучил глаза, стараясь донести до меня побольше своей ненависти, бросил «Извините!» и пошел восвояси к своей крохотной будке-времянке.

Я все еще пребывала в состоянии шока после его нападок и даже не заметила, что прошла через маленькую прихожую, в которой на миг ослепла после яркого солнечного света. Только это обстоятельство заставило меня поверить, что я преодолела непосильный барьер злой охраны и вошла в роскошно обставленную, светлую комнату с высоченными потолками!

–Я же в туфлях! – в ужасе воскликнула я и моментально оказалась в одних капроновых носках, один из которых уже успел предательски порваться на видном месте – на большом пальце правой ноги.

Елена Дмитриевна весело рассмеялась.

–Ну, вот сразу и видно, что Вы – культурная и совершенно честная девушка, – отреагировала она, – Но прошу, немедленно наденьте Ваши туфельки обратно. Сейчас лето, на дворе никакой слякоти, а Рая – чудесная девушка из Ташкента – моет у меня каждый день пол! Мне ее даже жалко – когда мне приходилось убираться самой, я не обременяла себя этим занятием чаще раза в неделю.