Надо заметить, что сидеть ей приходилось непосредственно рядом со мной, так что на ее опасения я до сих пор не обижаюсь. А в тот момент у меня весьма некстати возникло чувство вины перед попутчиками, так что я даже стала оправдываться:

–Простите, я не буду пачкать… Я ведь нечаянно…

Девица, которая была свидетелем моего несчастья, сидела на своем месте, не оборачиваясь. Видимо, она посчитала, что предупредила пассажиров о моем опасном соседстве, а дальше пусть каждый сам решает, как со мной поступить.

–Так не пойдет! – заявила белоснежная дама, – Девушка, вам, конечно, крупно не повезло, но не можем же мы теперь ехать с вами и мараться!

–Это ж надо – в свое собственное дерьмо упасть! – подхватила толстая баба с пучком бордово-седых волос, – Может, она пьющая и на ногах нормально не стоит?

Двое парней заржали было в ответ, однако их смех быстро угас. Похоже, им передо мной стало совестно.

Я вдруг разозлилась и мне стало жалко только саму себя.

–Дайте, я войду, – заявила я и встала ногой на ступеньку, а руками уперлась в стенки прохода.

–Куда?! – и тут передо мной возникла мамаша с мальчиком в розовой девчачьей курточке на руках. Мальчик немедленно заревел, словно медвежонок. Молодуха даже не побоялась, что я могла грязными руками схватиться за ее одежду или курточку ее сынка. Видимо, рассчитывала, что я не стану себя защищать, окажусь порядочным человеком и не прикоснусь к ребенку и к ней… Что ж, она правильно рассчитала! Только кроме того, что жертвовать своим временем и здоровьем ради общего блага я не собиралась, поэтому никуда не ушла.

Мне было страшновато, что кто-нибудь из пассажиров вытолкнет меня из маршрутки, но все принялись сторониться и поднимать свои сумки, чтобы мой подол их не задел. Это меня даже рассмешило.

–Нечего ржать! Задерживает нас, нам ехать надо! Пошла отсюда! – заорала бабенка, перекрикивая плач своего отпрыска.

–Я вас не понимаю, – неожиданно для самой себя сказала я, – Вы сидите далеко от меня, поэтому лично вас я никак испачкать не могу, если только вы сами не тронете меня. Кроме того, вы неправильно позволяете ребенку кричать, ни разу не делая ему замечаний. Он растет несдержанным и будет постоянно ссориться с окружающими.

Голос мой звучал совершенно спокойно, словно на мне была чистая одежда! Вокруг неожиданно на пару секунд воцарилась тишина.

Мамаша сначала онемела с открытым ртом, а затем закричала вообще не своим голосом.

–Захочу – будет орать, не захочу – замолчу… Замолчит! Че ты, вообще, треплешься? Стоит тут в дерьме и всех вонью своей пачкает!

–А от меня не пахнет, – нагло объявила я, и тут у меня переполнился нос – оттуда просто хлынуло. Пришлось открывать сумку, чтобы достать бумажный платок. Кстати, от меня, в самом деле, ничем не пахло. Я, хоть и была с насморком, прекрасно чувствовала запахи. Видимо, перепачкана моя юбка была одним только зеленым мхом.

Молодая мамаша, увидев, что я отвлеклась от спора, пихнула меня в грудь. Я пошатнулась и, уронив сумку, схватилась руками за спинку сиденья, на котором сидела девушка, выдавшая меня. Она с визгом подскочила и толкнула мамочку с малышом…

Мамаша покачнулась в мою сторону, инстинктивно разжала руки…

Я очнулась от крика младенца, которого она уронила. Я сидела прямо на пыльной дорожной обочине, а рядом стояла мамочка, успевшая снова подхватить свое дитя.

–Ах ты, сволочь! – крикнула она и пнула меня носком кроссовка, – Он ударился об тебя!

При падении я ушибла себе пятую точку, а пинок молодой мамочки довольно болезненно пришелся мне в бок.

–Так, стоп! – раздался рядом с нами мужской голос, – Девушку не бьем.

–У него на курточке пятно – все из-за нее! – негодующе вскричала мамаша.

Я поднялась на ноги и, ничего не соображая, смотрела на мать с малышом. Она держала орущего ребенка в охапке и с гневным выражением на лице тыкала пальцем в маленькое пятнышко, размазанное по детской курточке. Рядом стоял водитель, которому она и объясняла, как много вреда я причинила ее сынишке.

–Идите в салон! – непреклонно заявил мужик, – Первая сами девушку и толкнули.

–А, еще я и виновата? – подбоченилась мамаша.

–Хотите здесь, в поле, остаться с ребенком? – спокойно предложил водитель.

–Не хамите, а везите нас домой! – прикрикнула маманя.

–А вот садитесь за руль и сами нас везите, – засмеялся мужчина.

Девица встала, как вкопанная.

–Что-о? – в гневе и изумлении крикнула она, – Я с ребенком, вы не имеете права…

–Вы нас везите, а я ребеночка подержу! – весело заявил водитель, а затем подошел ко мне и, взяв за руку, повел к маршрутке.

–Все, поехали! – сказал он погромче, явно, чтобы все слышали. Пока шла наша ссора, пассажиры в салоне маршрутки тоже принялись ругаться между собой.

–Она со мной не сядет! – торжественно прошипел белый пиджак под соломенной шляпой.

–А еще она и грязная, и заразная, – заявила баба с бордово-седой прической, – Внизу у ней дерьмо, а вверху – горло! Слыхали, как кашляет? Всех нас перемажет и перезаражает.

Пассажиры разразились нестройным хохотом в ответ.

Я чувствовала себя самым несчастным человеком на свете. Мне захотелось вырвать свою руку из ладони водителя, но он догадался по моему движению, что я близка к истерике, и сжал мне руку покрепче.

–Иди, садись на ее место! – эти слова относились к равнодушному мужику, занимавшему место рядом с водителем и не проронившему ни звука за все время конфликта.

Мужик пожал плечами и пересел.

Тем временем водитель сказал мне: «стой и не уходи», затем быстро вынув старую промасленную куртку из своей кабины, подбежал ко мне и велел:

–Наматывай!

Я повиновалась. Руки от пережитого волнения у меня тряслись, и управляться с курткой у меня почти не получалось. Вдобавок к этому я принялась всхлипывать и дергать губами, с трудом сдерживаясь от плача. Наверное, я была вся красная от стыда!

–Тихо! – строго сказал дядька-шофер, видя, как я раскисаю, – Тихо!

Затем взяв меня за руку, подвел к кабине.

Мне оставалось только сесть рядом с водительским местом, тщательно следя за тем, чтобы расправить куртку на сиденье получше, чтобы не запачкать его.

–Моя сумка! – внезапно вспомнила я и виновато глянула на водителя. Он уже тронулся.

–Граждане! Сумку девушке передаем! – крикнул шофер, обернувшись к салону.

Сумочку мне возвратили немедленно. Я протерла руки салфеткой и впрыснула в нос свой раствор морской соли и надела маску. Проверила оставшиеся гроши в кармашке на молнии и паспорт – все было на месте. На мое счастье, кошмар заканчивался!

–Спасибо, – выдавила я из себя. Шофер не взглянул в мою сторону.

Дальнейшая дорога прошла без происшествий. Вышли теперь только однажды возле придорожного кафе с надписью «24 часа». В Псков въехали, когда уже надвигались сумерки.

Почти все мои славные попутчики вышли на автовокзале. Я тоже хотела выйти, однако шофер тронул меня за плечо.

–Сиди!

–Мне пора домой, – прохрипела я.

–Так домой и отвезу. Где живешь? – участливо спросил шофер.

–Вы очень добры, но…

–Сиди! Довезу до дома, – и, видя мое недоумение, шофер пояснил:

–Когда я на той остановке встал, то должен был встать не там, а как та женщина расфуфыренная в шляпе заявила, возле кафе. Но вот самого прижало – и хоть ты тресни! Пришлось выходить. Ну, и все тоже вышли. А потом вижу, ты приходишь в грязище, так я вспомнил, как тот кусок пленки еще три года назад видел. Однако никто не падал на нем, только ты, первая за три года! Так что – сам виноват, не там остановился, и тебя подставил!

В голове моей роились вопросы. А не ты ли, любезный, выбросил злополучный кусок линолеума в кусты три года назад? Спрашивать об этом я не стала.

Дома я засунула несчастливое платье в пакете в шкаф, не затрудняя себя срочной стиркой, и стала дальше лечиться.

Проблема поиска работы немедленно встала в полный рост после моего возвращения в Псков. Я стала ходить по аптекам сразу на другой день после приезда, поскольку мое самочувствие уже это позволяло, но, как на грех, отовсюду меня только что не выталкивали.