Когда прибежал на место, то увидел схватившихся друг с другом химер и беролаков. Те рвали друг друга на куски. Кровь лилась ручьями, летели куски шерсти и плоти, ревели от боли и ярости оборотни. Недалеко от них стоял тёмный маг, отгородившись от окружающего мира магическим куполом. Вокруг него были перемешаны снег с землёй от взрывов и пуль. Окружающие деревья лишились коры, части древесины и веток и стояли, будто погрызенные сумасшедшими бобрами или такими же дятлами. Часто пули рикошетили от промороженной земли и летели во все стороны. То, что это и был Жефф, я понял сразу, как только увидел ауру мага. И описание его внешности совпадало с тем, что дала Мария и достали разведчики Тишина.

При виде меня он вскинул вверх руку и что-то крикнул. Кажется, запросил переговоры, поняв, что не справится со мной. Да что там со мной, если его остановили обычные дружинники! Даже задержись я, и то через несколько минут его магическая защита исчезла бы. После чего зачарованные гранаты и пули дружинников мигом поставили бы точку.

А так точку в жизни мага из другого мира поставил я.

Вся мощь адамантиевого амулета в виде огненного торнадо рухнула на Жеффа. Слабый магический купол не помог ему, лишь оттянул на несколько секунд агонию. Окружающие деревья вспыхнули, как свечки. Я держал заклинание минуту, тратя всю энергию амулета. Когда торнадо пропало, то на том месте осталась выжженная неглубокая воронка порядка трёх метров в диаметре. От тёмного мага остался только пепел, смешанный с землёй. Его смерть я почувствовал очень хорошо. И даже увидел магическим взором, как распалась тёмная аура, разлетелась в клочья, словно сгоревший лист бумаги под порывом ветра.

Дальше осталось только добить химер, которые после смерти своего хозяина не потеряли активности.

Договариваться или брать в плен мага я не собирался. Всё равно по совокупности преступлений ему гарантирована казнь. Захватить, допросить и казнить? А где гарантия, что Жефф не воспользуется отсрочкой и не сотворит какую-нибудь особенно убойную гадость вроде посмертного заклинания. Так что, никакого желания возиться с этой падалью у меня не было. Пользы ноль, а возможного вреда вагон с тележкой.

— Всё? — немногословно поинтересовался у меня Лыткин, когда я вернулся к замку на НП командора.

— Всё, — подтвердил я.

К этому моменту дружинники добивали последних гитлеровцев в замке и подземных помещениях. Эсэсовцы дрались с обречённостью загнанных крыс. Из-за небольшого числа моих солдат и того, что немцы были разбросаны мелкими группами по внушительной территории, их не получалось прихлопнуть одним-двумя ударами. У многих были боевые и защитные амулеты, что почти им не помогало, лишь оттягивало их смерть.

После уничтожения тёмного мага бой и последующая зачистка территории шли ещё час. После чего мы ушли, забрав своих убитых и все амулеты Жеффа, которые смогли найти. Я решил не оставлять их, чтобы не подтолкнуть гитлеровцев к попыткам те зарядить, повторяя действия тёмного мага. Ничего не получилось бы, но сколько бы военнопленных они угробили при этом…

Во время быстрого обыска замка я нашёл две лаборатории Жеффа. Одна была, судя по всему, его личной, куда он никого не пускал. Там нашлось много ценных предметов, которые я прихватил с собой. Всё, что взять было нельзя, уничтожалось с особым тщанием. Перед уходом сквозь портал замок был подожжён со всех сторон. Немцам, захоти те раскопать руины, придётся потратить уйму времени и сил на это.

Операция по устранению вражеского мага стоила жизни восемнадцати дружинников. Пятеро из них были оборотнями, остальные гномолюды-штурмовики и полуэльфы-разведчики. Для одного боя весьма существенные потери. К таким мы ещё не привыкли, и привыкать как-то не хочется.

— Киррлис, безгранично рад нашей встрече! — широко улыбнулся мне Смит. Американец прибыл в Юррдурэ-Хак сегодня утром, но встретиться со мной смог только во второй половине дня. Приехал не один. С ним были ещё трое сопровождающих. Их внимательные взгляды не вязались с полноватыми фигурами и добродушными лицами, которые больше подойдут каким-нибудь поварам или бухгалтерам, а не профессиональным разведчикам. В том, что ко мне прибыли именно такие, я был уверен на сто процентов. Аура выдаёт американцев точнее и лучше, чем сводки и допрос.

— Джон, — ответил я ему тем же, пусть и не настолько широкой вышла улыбка, её ведь нужно тренировать, а мне некогда, — приятно видеть тебя у меня дома. Надеюсь, проблем в пути не было?

Некоторое время шла словесная вязь, перемешанная с гостеприимством хозяев и ответными любезностями гостей. Потом плавно перешли к делу. Так как сегодня на нашей встрече Швица не было, то серьёзных тем подняли больше.

— Киррлис, не хочу, чтобы между нами были недомолвки и, эм-м, обман. В прошлый раз я тайно сделал несколько снимков твоего города.

— Хм? У тебя никто не видел фотоаппарата, а следили плотно.

На мои слова про слежку американец никак не отреагировал, даже аурой. Должен был понимать, что это обязательный фактор при встрече будущих партнёров и союзников, таких, как мы.

— Микроаппарат был встроен в сигару, с которой я ходил.

Я вспомнил толстую вонючую штуку, которую Смит часто крутил в руках или держал в зубах в прошлый раз. Мне он пояснил, что хочет бросить курить, но постепенно. И вкус с запахом не зажжённой сигары ему помогает. Кстати, аура американца в тот раз выдала, что говорит правду или близкое к ней. Сегодня, кстати, он тоже доставал её пару раз утром. И всё. Выходит, ему повезло, что невольно сказал то, что думает. А я, привыкнув к считыванию ауры и увидев в ней правду, не стал обращать особого внимания на сигару.

«Или те, кто его снаряжал и инструктировал неплохо изучили все слухи обо мне. В частности, моё умение считывать ауру, — подумал я. — Правда, я и не скрываю это ни от кого».

— Вспомнил, — сказал я и недовольно покачал головой. — Плохо, Джон, в наших делах искренность важнее. Мы имеем дело с магией, которая является третьей стороной. Для неё нет понятия намёков и дипломатических ходов, где слово «нет» часто означает «да». И наоборот. Представь, что ты тяжело болен, но не стал рассказывать о некоторых симптомах доктору. А тот поверил и не провёл углубленный осмотр. Из-за этого болезнь стала прогрессировать и перешла в смертельную стадию. Примерно так и с магией.

— Вот потому я и сказал сейчас, — улыбка американца подувяла, лицо побледнело. Мне даже стало интересно, что же он ещё такого сделал, что осталось незамеченным моими подчинёнными и мной. — Меня попросили сделать ещё фотографий, так как старые не все получились хорошо. А я подумал, что подло будет опять тебя обманывать. Разрешишь — хорошо. Нет — лучше сохраню дружбу, а с боссами как-нибудь разберусь.

После короткой паузы, во время которой пристально смотрел на собеседника, я произнёс:

— Хорошо, забудем о прошлом случае. Что было, то было. Сейчас можешь фотографировать не скрываясь. Но только там, где разрешено. Мои люди скажут тебе, где можно, а где нет. И скажи своим сопровождающим, чтобы не пытались тайно делать фотографии и лезть куда-то ещё.

— Обязательно скажу.

— И ещё кое-что, Джон. А чем ещё могут быть ваши шпионские фотоаппараты? Не только в сигару же вы их прячете?

— Да какой из меня шпион, — улыбнулся он, на глазах возвращая прежнее настроение. — Но приборы можно прятать в коробок спичек, пачку сигарет, портсигар, часы. В трость или зонт. Если так подумать, то почти в любой предмет, который в кулаке можно зажать.

— Ясно, — кивнул я и поставил мысленную зарубку дать указание Белогоре пообщаться с товарищами Смита. Пусть пооткровенничают под ментальным амулетом и расскажут, что в их саквояжах лежит. Если привезли свои шпионские штучки, то их стоит вывести из строя. Фотоаппараты, разумеется, а не американцев.

Уже в самом конце беседы Джон подошёл к тому, ради чего, собственно, и приехал.