— «Артур, они там, на площади. Гедеон, Медведь, и даже мадам Клю. Я не могла пойти одна, но теперь мы обязаны пойти и отдать им последние почести.»- В глубине души сестра безумно скорбела, и это волна чуть не захлестнула разум Артура. Волне черного горя, наперекор встала стена кровожадной ярости, что наполнила все естество княжича.

— «Мы пойдем прямо сейчас.»- Он схватил сестру за руку и они помчались к площади перед огромным собором Солнцеликого.

Артур плохо помнил как они добрались до лобного места, лишь отрывки, как Лод кидает им темные плащи, с наказом не делать глупости, ка они идут той же дорогой, которой так давно, впервые въезжали в Карфаген. Но вот, они стоят на величественной площади Солнцеликого прямо перед рядом их полутора десятков виселиц. Кровавое безумие чуть не захватило его разум, когда он увидел как уже подгнившее тело некогда по своему красивой мадам Клю, качалось на ветру, она была изуродована, в селах многочисленных пыток. Он пошел дальше и еле узнал в изуродованном куске мяса некогда чопорного Гедеона, его ухоженные усики, которые он так любил подкручивать, были срезаны вместе с верхней губой, у него не было ни рук ни ног, наверняка смерть была для учителя избавлением. Голова медведя была нанизана на пику, видимо его не получилось захватить живьем, он до последнего дрался, и его лицо было искривлено в самой страшной и угрожающей гримасе что мог выдать человек, который по природе был ближе к зверю. Тут были все, даже его дочь Медведица, висела прямо над головой отца, девчушку явно с наслаждением пытали и множество раз насиловали. Темноволосые брат с сестрой, покачивались рядом и еще множество слуг и воинов, женщины и дети. Весь род Ренских был искоренен самым жестоким из доступных способов.

Вдруг, кровавая ярость покинула Артура, ее место заняла холодная пустота. Он вдруг осознал одну вполне простую и очевидную мысль. Мысли, что несла в себе перемены. Он повернулся и увидел опухшее от слез лицо сестры, неизвестно сколько они стояли на площади, рассматривая теля близких, но солнце уже садилось. Артур притянул к себе Лиру, и удерживая сестру в крепких объятьях, прошептал.

— Нет больше Ренских, только семейство Блад. Я, и ты.»- Сестра прекратила плакать и он почувствовал как в ней так же как недавно в самом Артуре сломалась какая-то часть, безвозвратно их покинув, она утонула в океане ледяной ярости. А над сцепившимися в объятьях близнецами, солнце проходило сквозь прекрасные витражи собора, окрашивая их фигуры в багровые тона, столица еще не представляла, какие великие и чудовищные личности родились под этой вереницей качающихся на ветру тел.

Конец.