– Мы уже достаточно отняли у него, – сказала Иси-Элеса, глядя в глаза Элесе-демону. – Пусть живет своей жизнью.

– Ты такая мягкая. Такая слабая. Такая жалкая. Ну хорошо. Нам нужна еда. Этот уже почти кончился, – Элеса-демон показала на все еще пребывающего в беспамятстве Саджира. – Нужен другой.

– Нет, – непреклонным тоном произнесла Иси-Элеса. – Хватит. Мы никого больше не тронем.

Элеса-демон издала звук, похожий на шипение. Выражение агрессии? Злобы? Да, но совсем не прямолинейной, как могло бы показаться поначалу. Ее губы изогнулись – и если бы не жвала, мешающие точно соответствовать человеческой мимике, можно было бы решить, что она… он… оно улыбается.

– Ты знаешь, что будет, если мы не найдем другого, – прошипела Элеса-демон. – Знаешь, что я буду есть.

Не смотря на всю свою волю и решимость, девочка, которая когда-то была женщиной, а еще раньше – старухой, не смогла удержаться от дрожи. Не получая другой пищи, демон начнет питаться ею, поедать заживо, и так до тех пор, пока не выест всю. Боги, выдержит ли она? Хватит ли ей духа пройти через это, не сдаться и не вцепиться в новую жертву лишь для того, чтобы демон пожирал кого-то другого, а не ее, и даже делился бы с ней крохами своей трапезы, хватит ли воли не продлевать агонию все дальше и дальше? Она выдержит, как бы ни было трудно. Да, она сумеет. Только бы Вийон больше не приходил сюда и не мучил ее своей любовью, вниманием и заботой, с готовностью отдавая всего себя демону, притаившемуся за маской некогда любимой жены и все еще любимой дочери.

– Пусть так, – произнесла Иси-Элеса так твердо, как только могла. – Чем скорее все это закончится – тем лучше.

Утром Майрын, поработав немного и дождавшись Флеба, отвел молодого человека в сторону и о чем-то с ним поговорил, а затем велел Гипелу и Этару ненадолго пойти погулять. Вийона, поначалу не обратившего внимания на происходящее, указания мальчишкам весьма удивили, очень уж они шли вразрез с обычным поведением Майрына, прикрикивавшего на детей всякий раз, когда те отвлекались от работы. Майрын и Флеб заняли свои места во дворе, но к работе, так и не приступили.

– Вийон, – мрачноватым голосом произнес Майрын. – Есть у нас к тебе серьезный разговор.

– Что такое? – Вийон поначалу не хотел бросать работу над корзиной с двойным дном, которую плел, но Майрын смотрел так выразительно, что пришлось отвлечься и отпустить лозу.

Пожилой корзинщик откашлялся и заговорил:

– Так, друг, дело не пойдет. Не знаю уж, кто тебя обучил или кому ты продал душу, но так дела не делаются. Теперь все покупают только твои корзины, а наши никто не берет, – он посмотрел на Флеба, и молодой человек кивнул, подтверждая слова старшего товарища.

– Знаешь, что мне сказали на днях, когда я стоял за прилавком с мальчиками? – Продолжал Майрын. – «Зачем опять выставляете этот хлам? Где корзины Вийона, который торговал тут вчера?» Вот что мы слышим. Если дело пойдет так дальше – ни я, ни Флеб семьи свои прокормить не сможем.

Вийон растеряно посмотрел на товарищей. Ему и в голову не приходило, что знания, приобретенные в сновидческой сокровищнице, могут выйти им боком.

– Ты должен обучить нас, – подал голос Флеб.

– Эээммм… – Потянул Вийон, лихорадочно соображая, как объяснить сверхъестественную природу своих новых талантов.

– Что? – Недобро прищурился Майрын. – Жалко? Не желаешь делиться? С нами, с твоими друзьями? У тебя же, Вийон, кроме нас никого нет. Когда тебе плохо, кто тебя вином угостит? Флебу вон богатство привалило – так что он сделал в первую очередь? Твои десять лет выкупил, которые ты по дурости Собирателю Дней заложил. А ты, значит, обучился где-то втихаря, втайне – а нас без куска хлеба хочешь оставить?!

– Нет-нет, – торопливо замахал руками Вийон. – Все ты правильно говоришь, друг. Только дело это непростое, вот я и думаю, с чего начать…

– А, ну тогда другой разговор, – Майрын расслабился. – Уж подумай и начни хоть с чего-то.

– Эмм… ну да… – Пробормотал Вийон.

– Про артель ему скажи, – подсказал Майрыну Флеб.

– Скажу, не суетись, – бросил пожилой корзинщик. – В общем, Вийон, дело такое. К чему нам этот Бейз? Толку с него никакого, только орет и ругается, а иногда и дерется еще. Лучшие корзины себе забирает. А не пошел бы он вместо того к нехорошей матери? Сами и лозу покупать, и торговать можем. Флебу удача на днях привалила – халю свою дурную продал, денег поднял. И пока деньги есть, надо их в дело вложить, а не прокутить. Я могу лозу достать – сам нарежу и привезу, а позже человека наймем, который нам ее привозить будет. Работать поначалу сможем в моем дворе, там же и хранить все будем. Немного раскрутимся – снимем отдельный дом или сарай вроде этого. А на Флебовы деньги пока место на рынке себе займем, хватит уже на одном столе с Меланом тесниться, сколько можно? Всех покупателей к себе переманим, на других рынках корзины брать не будут, а у нас будут. А когда с претензиями другие корзинщики придут – их тоже обучим, но не забесплатно.

– Гильдию свою сделаем, – предложил Флеб. – Поначалу артель, а потом гильдию!

– Во! – Майрын поднял вверх палец, подчеркивая значение сказанного. – Очень дельная мысль. Чем мы кузнецов или горшечников хуже? Из-за таких, как Бейз, объединиться не можем, батрачим на него с утра до ночи, а рабство-то, меж тем, уже четыреста лет как отменили! Даже гуафимы эти, с которыми хоть бы и по нужде рядом садится зазорно – даже и те за прошедшие годы за ум взялись, жизнь свою наладили. А мы-то чем хуже?

– Ничем не хуже! – Воскликнул Флеб.

Вийон несколько раз кивнул, соглашаясь со сказанным.

– Что ж, – сказал Майрын. – Тогда дело только за тобой. Учи нас.

– Не все так просто, – вздохнул Вийон. – Знание это… оно… ну, навроде дежьена. Как вот бывают дежьены эти архитекторов там, садовников, астрологов и ювелиров – так же и тут, только для корзинщиков.

Майрын и Флеб переглянулись и уставились на Вийона во все глаза.

– Ну все, – решительно сказал Майрын. – Теперь точно как люди заживем. Ты, Вийон, в гильдии нашей главой станешь, сам ничего делать не будешь, только учить – поначалу нас, а потом и других, а после, если все хорошо пойдет, еще и в Средний город переедешь, как главе и положено… А дежьен этот новый называется как?

– Не знаю, – признался Вийон. – Я еще не придумал…

– Название красивое надо, – озабочено сказал Майрын. – Название – половина дела.

– Корзинный дежьен? – Предложил Флеб.

– Нет, ну это не годится… – Майрын помотал головой. – Дежьен Лозоплетения, как вам?

– Дежьен Плетеной Лозы, – сказал Вийон. Он не услышал возражений, ибо хотя они и были друзьями, но слово главы гильдии – последнее.

– Ну что, мы готовы, – Майрын приосанился, ожидая урока, и Флеб также изменил позу с расслаблено-вольной на рабочую.

– Даже не знаю, с чего начать… – Сказал Вийон. Вздохнул, закрыл глаза и подумал о храме со статуями отца, Арбела и других, ему неизвестных корзинщиков. Мысль о храме принесла успокоение. – Что ж, слушайте! Дежьен наш таков: перед началом работы следует омыть лицо и руки чистой водой и обратиться за благословлением к предкам и мастерам прошлого. В мире духов стоит незримый храм, куда попадают души корзинщиков, дабы и после смерти служить своему роду и наследникам своего мастерства. Всякий из нас, мысленно посетив это святилище, обретет в нем и благословление, и наставление. Перед началом работы лозу следует подготовить следующим образом…

Вийон говорил и говорил, а Флеб и Майрын внимали. Когда вернулись Этар и Гипел, Майрын усадил их рядом с собой и строго-настрого велел молчать об услышанном, а Вийон повторил наставление. В течении дня он говорил еще несколько раз, разбирая те или иные аспекты дежьена Плетеной Лозы, соединяя в своих словах известное всем с новым знанием, которое и сам приобрел лишь недавно и все еще продолжал осознавать. Никто из них в этот полдень на рынок так и не отправился, лишь к концу дня Майрын решил попытать удачи и постоять за столом несколько часов. Флеб остался во дворе, осваивать показанные ему Вийоном новые приемы плетения; мальчики разошлись по домам; а сам Вийон двинулся в Средний город, на улицу Чертежей.