– Ты здесь? – удивленно протянула я, приблизившись к брату.

– У папы заседание, – сказал Боря, чуть подвинувшись и освободив мне место.

Я опустилась рядом с братом и вытянула перед собой ноги в сапожках на невысоком каблучке. Я с удивлением обнаружила, что сапожки, которые я купила еще в начале прошлой весны, мне жмут.

– Ты вчера всех здорово напугала, – сказал Боря после минутного молчания.

– Я знаю.

– Что случилось? – Я почувствовала на себе проницательный взгляд брата.

Я ответила не сразу. К своему стыду, я снова чувствовала, как мои глаза наполняются слезами. Я поспешно вздохнула, пытаясь подавить волну, что поднималась к самому горлу.

– В моей жизни что-то происходит, – произнесла я. – Что-то, чего не должно было быть. Как будто я играю чью-то роль, доставшуюся мне случайно. Я словно не на своем месте.

– Отец говорит, что свое место в жизни ищут только дураки, – сказал Боря.

Я горько усмехнулась.

– Дурак и тот, кто не стремится в жизни найти себя или же топит в себе то, что есть он сам.

– Все может быть, – пожал плечами мой брат. – Вот только одно я знаю наверняка: такое чувство возникает тогда, когда ты окружен не теми людьми.

– А выбираем ли мы свое окружение? – спросила я. – Или только отвечаем на обращенные к нам запросы?

– Человек делает выбор каждую секунду, – сказал Боря. – Никто никогда за тебя ничего не решит. А если и решит, то и это решение будет твоим выбором.

За дверью кабинета послышались голоса. Через несколько мгновений дверь открылась, и из кабинета стали выходить ученые умы университета. Все что-то громко обсуждали, так что коридор, несколько минут назад бывший погруженным в безмолвие, наполнился ровным гулом. Последним из кабинета вышел отец. Он выглянул в коридор, намереваясь, вероятно, позвать Бориса, но при виде меня выпрямился и выступил на шаг из-за двери, после чего жестом пригласил нас зайти в кабинет.

Следом за отцом мы вошли в кабинет. В центре кабинета стоял длинный широкий стол, за которым несколько минут назад проходило заседание. Отец прошел к кулеру с водой, отделил один пластиковый стаканчик и налил себе воды. Он как будто забыл о том, что я исчезла на одну ночь, не предупредив его и маму, однако была в его лице некоторая настороженность и печаль, при виде которых мне становилось тошно.

– Как дела? – спросила я, прерывая повисшее молчание.

Боря со скрипом отодвинул ближайший стул и удобно расположился на нем, раскинув на столе вытянутые руки.

– Пока никаких новостей, – сказал отец, наливая в стакан новую порцию воды. – Все ведут себя так, будто боятся, что за любой мало-мальски самостоятельный взгляд им тут же отрубят головы.

– Когда совет даст свой ответ? – спросил Борис, постукивая указательным пальцем по столу и исподлобья глядя на отца.

Отец поставил пластиковый стаканчик на небольшой столик рядом с кулером и прошел к своему столу, который перпендикулярно примыкал к длинному столу для заседаний.

– Они уже сейчас говорят, что финансировать дополнительные экспедиции университет не в состоянии, – сказал он, тяжело усаживаясь в кресло. – Открытие, безусловно, уникально, и они необыкновенно заинтересованы в детальном изучении месторождения. Однако на это нужны средства, которых у них сейчас нет. Нужен спонсор. – Отец глубоко вздохнул. – Если к концу месяца спонсор не появится, то вопрос об экспедиции будет отложен до весны.

– Ты правильно сделал, что на открытой лекции упомянул о необходимости повторной экспедиции, – сказал Боря. – Там было полно журналистов. Наверняка кто-нибудь откликнется на твое обращение.

– Боря, я не живу в своих мечтах и уже давно не верю в чудо, – усмехнулся отец, качая головой. – Моей надеждой было достучаться до совета, объяснить им всю важность открытия, обещающего начало новой эпохи в мире науки. Но, вероятно, совет больше заботит собственное благополучие, нежели успешное продвижение российской науки. В жизни есть место случаю, – утвердительно склонил голову отец. – Запланированному и ожидаемому случаю. Но если университет откажет в финансировании экспедиции, помощь мне ждать не от кого.

Отец не выглядел обескураженным или поникшим, но была в его глазах некая тень, которой я никогда раньше в них не видела. Тень эта откликалась в моей душе необыкновенной тоской и печалью. Так выглядят неосуществленные цели, запечатленные во взгляде навсегда.

Тот день моей жизни я по праву могу ознаменовать как самым пустым, так и самым переломным. Я впервые ощутила внутри себя бездонность и одиночество. И я со всей очевидностью поняла, что ежели человек не может опереться на самого себя, то он ломается и исчезает.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.