Я бросила на него короткий взгляд. Мне показалось, что его губы едва дрожат в улыбке, а в глазах блестят веселые искорки. На нем было темное пальто, из-под которого едва выглядывал белоснежный воротник рубашки. Я отвернулась, устремив свой взгляд на металлические створки лифта. В створках этих стояли мы, отражения наши были лишь тенями, но тени эти были запечатлены в чем-то материальном, и оттого мне почему-то захотелось улыбаться.

Лифт остановился – как жаль, что счастье и восторг – короткий миг! – створки бесшумно распахнулись, и в безмолвие кабины ворвался шум холла первого этажа.

– Всего доброго, – произнес он, бросив на меня короткий взгляд и улыбнувшись мне.

– До свидания, – ответила я на слова, показавшиеся мне в тот момент лучшими словами на свете.

Еще долго потом я повторяла про себя эти его слова, чувствуя на языке сладость предвкушения. Будет еще много-много дней, и, может быть, в один из них взгляд его, обращенный ко мне, будет бесконечен и многословен…

Я услышала позади себя тяжелые шаги и шорох потревоженных рукой листьев – это Боря пролезал через кусты и низкие ветви. В руках у него была плетеная корзина, полная белых грибов, на широких шапках которых блестела роса.

– Смотри, сколько мы насобирали, – сказал он, нагоняя меня. – У деда еще такая же и тоже уже полная.

На Боре была стеганая охотничья куртка, из-под которой выглядывало высокое горло свитера, а джинсы он заправил в высокие резиновые сапоги. Лицо его было румяным, глаза его возбужденно блестели.

– В этом году много грибов, – заключила я, бросив взгляд на корзину.

– Дожди были тихие, – объяснил Боря, – и осень не слишком холодная. Сейчас в лесу влажно – для грибов в самый раз.

Мы вышли на узкую лесную тропку. Слева от нас, среди ветвей и кустов, то и дело мелькала спортивная отцовская ветровка с темными продольными полосами.

– Вера, – услышала я за своей спиной приглушенный голос брата, – я хотел кое о чем поговорить с тобой…

Я остановилась, обернувшись к Борису.

– О чем?

Боря пошел рядом со мной по траве, сбивая тяжелыми сапогами лежащие в ней темные шишки.

– Я пригласил на обед Жанну, – сказал он спокойным, ровным голосом, без каких-либо оттенков нерешительности или страха. Боря редко с кем-либо советовался, а если и спрашивал совета, то только у отца, и, как правило, принятых решений никогда не менял. Поэтому это его утверждение прозвучало как-то особенно основательно. – Помнишь, я рассказывал тебе?..

– Да-да, – перебила я его, – я помню.

Жанна, так же как и мы с Борисом, приезжала в деревню к бабушке и деду на выходные из небольшого подмосковного городка. Я знала о ней мало и никогда с ней не общалась. Борис же, проводивший летом в деревне большую часть своего времени, успел с ней познакомиться и, несмотря на свой сдержанный характер, увлечься ею. Статный, красивый, он, несомненно, не прилагал больших усилий для того, чтобы привлечь к своей персоне внимание довольно симпатичной, но несколько провинциальной Жанны. Я знала об этой связи и не воспринимала ее всерьез, думая, что с окончанием лета эта интрига растворится в пелене осенних дождей. Но Боря, по-видимому, не собирался так быстро сдаваться перед возникающими преградами.

– Родителям я уже сказал, – произнес он, утвердительно кивнув головой.

– Хорошо, – встретила я серьезный взгляд брата. Лицо его было непроницаемо.

Мы двинулись дальше по тропе, каждый думая о своем.

Обед в тот день был особенно хлебосольным. Стол накрыли в открытой беседке, которая находилась в восточном крыле участка среди высоких стройных сосен. На столе дымился котел с грибным супом, в корзинках лежал свежий хлеб. Наваристый, суп источал дурманящий аромат, разносившийся, казалось, по всей округе. Здесь же лежали в широких глубоких тарелках печеные яблоки и тушеная картошка с грибами. А в центре стоял высокий графин с брусничным морсом. Вокруг беседки расхаживал Персик, то и дело водя своим холодным носом и принюхиваясь к тягучим ароматам осеннего обеда.

Жанна не выглядела смущенной – во время обеда она была живая и улыбчивая. У нее были прямые пепельные волосы средней длины и несколько кривоватый нос, но особенно мое внимание привлекали ее глаза – большие, они были глубокого серого цвета. Она сидела рядом с Борисом, по лицу которого трудно было определить, какими мыслями была занята его голова, и то и дело как будто ненароком касалась своим плечом его плеча. Боря не особенно отвечал на эти ее порывы, как будто не замечая их, однако я время от времени отмечала тень улыбки на его губах.

Чтобы быть счастливым, человеку непременно нужно чем-то заниматься, никуда не спешить и, несомненно, кого-то любить…

Вечером того дня я сидела в открытой лоджии своей комнаты на втором этаже дома бабушки и деда. Окна выходили на запад, и потому небо, над головой бывшее уже совсем темным, на горизонте было все еще голубым, будто можно было сделать всего несколько шагов, чтобы перегнать наступающую ночь и вновь окунуться в прожитый день.

Я с ногами забралась в кресло-качалку, закуталась в теплый плед и смотрела, как у самого горизонта тонет в набегающих волнах ночи алый закат.

Внезапно в комнате на туалетном столике завибрировал телефон. Я откинулась на спинку кресла-качалки, и оно мгновенно пришло в движение, как и бледнеющий горизонт, маятником закружившийся на чьем-то рассвете. Телефон продолжал вибрировать, испуская жалобные глухие звуки. Я поднялась с кресла и прошла к столику.

На телефоне светился незнакомый номер. Мне даже невольно подумалось, что это какой-нибудь работодатель спустя два месяца вдруг вспомнил обо мне. Устало потянув за зеленое кольцо на экране мобильного, я поднесла телефон к уху.

– Здравствуй, Вера, – услышала я тихое приветствие.

– Кто это? – озадаченно спросила я.

– Это Глеб.

Я невольно испустила короткий вздох.

– Как ты узнал мой номер?

– Не бойся, никто из твоих подруг не давал мне твой номер без твоего разрешения.

– Понятно, – коротко ответила я.

– У тебя как завтра день? Напряженный?

Глеб говорил бойко и уверенно, будто, прежде чем позвонить, он сто раз отрепетировал разговор перед зеркалом.

– Завтра меня не будет в Москве, – сказала я. – А что ты хотел?

– Я подумал, что можно было бы куда-нибудь сходить.

Я вскинула брови.

– С тобой? – вырвалось у меня.

– Почему бы нет?

Несколько мгновений я молчала.

– Завтра я занята, – коротко сказала я, не найдя более подходящего ответа.

– Хорошо, тогда в другой раз.

– До свидания, Глеб, – произнесла я, решив побыстрей закончить не имеющий продолжения разговор.

– Всего доброго, Вера, – услышала я, прежде чем отключить вызов.

Вернув мобильный телефон на прежнее место, я как будто мгновенно забыла о звонке. Мысли сразу же перенеслись туда, где был в эту минуту он. Бледнеющий горизонт и мечта, все больше поглощающая меня…

Альбина выглядела на редкость счастливой. Накрутив на вилку спагетти, она изящно отправила их в маленький ротик.

– Верочка, скажи мне, какие у тебя планы на выходные? – спросила она меня, накручивая на вилку следующую партию.

Я оторвала взгляд от салата с рукколой и посмотрела на подругу.

– В субботу приезжает Павла, – отозвалась я, возвращаясь к салату. – А воскресенье пока свободно.

– У меня есть к тебе предложение, – сказала Альбина, отодвигая от себя пустую тарелку. – У Егора намечается небольшая командировка, так что я приглашаю тебя к себе.

Я подняла глаза на Альбину, которая, держа на весу чашечку с кофе, выжидающе смотрела на меня.

– А… Егор не будет против? – помедлив, спросила я.

– Да нет же, что за глупости! – отмахнулась Альбина. – Он у меня замечательный! К тому же, если сказать честно, это была его идея.