Эльф попытался подавиться воздухом. У него почти получилось, несмотря на то что я, слегка запаниковав, высадил в него весь свой объём маны, шарахая исцелениями. Два десятка приёмов, две трети из которых прошли критами, сделали Шарвара не только самым уродливым, но еще и самым здоровым эльфом на всём белом свете, попутно протрезвив бедолагу целиком и полностью. Оправившись, он присосался к бутылке, не сводя с меня выпученных глазок, а затем, тряхнув головой, заорал как резаный, требуя немедленно предоставить помещение для переговоров. Пока мы шли в него, мне спину сверлил как минимум десяток ненавидящих взглядов пираний, чуявших запах крови, но подозревающих, что вскоре им придётся кусать лишь свои локти.
Шарвар был калачом тёртым. Из его истории правдой было лишь то, что мужик позарез нуждается в деньгах, но деталями я интересоваться не стал, лишь намекнув, что не поверил ни единому слову. Мужик хмыкнул, поблестел глазками, залпом выпил кружку горячего крепкого кофе, а затем, покивав каким-то своим мыслям, приступил к переговорам. Здесь уже пришла моя очередь развешивания макаронных изделий. Торговались мы очень долго и очень тяжело. Он не верил мне, я не верил ему, все как полагается у взрослых людей, оба ограничены во времени и крайне друг в друге заинтересованы, поэтому обречены были найти компромисс, выдавив из друг друга килограммы нервов.
— Какой же ты, на хер, Герой…, - выдохнул под конец Лайюль после рукопожатия, знаменующего успешно завершенные переговоры.
— Бывалый, господин Шарвар, бывалый…
Схема выработалась простой и надежной, как швейцарские часы. Я выкупал у страшного толстенького эльфа то, что позарез нужно было ему и бесполезно для меня, а он брал на себя обязательства закупить нужные нам вещи. Проще говоря — торговый флот господина Шарвара сменил владельца, а он сам набух деньгами как сакура лепесточками. Однако, за эти деньги был спрос, как и бонус за удачное их использование. Здесь роль сыграло то, что 32 новых корабля, которые себе мог бы позволить господин Шарвар, если бы решил меня обуть, быстро бы не построились. Утрата флота ставила на нём крест едва ли не надежнее, чем виселица. Эльф это понимал, я это понимал, мы оба понимали, что я сам просто не найду покупателей или хоть какого-то рационального использования для временно доставшихся мне купчих на торговый флот. То есть, мы радостно взяли друг друга за яйцо, зажав их в крепком дружеском… яйцепожатии. Всё, как полагается у взрослых людей для честного бизнеса.
Самым интересным здесь было то, что Шарвару было крайне невыгодно раскрывать потом детали этой сделки. Месть за упущенную прибыль эльф понимал как никто другой, поэтому начал пахать за страх, совесть и, что куда важнее, за нас, радостно продолживших бухать в «Золотой бороде».
Правда, мы не все это время праздновали удачный маневр. Сначала все мои дамы прошли жесточайший инструктаж на тему как себя вести при шоппинге, затем Лайюль Шарвар тягал нас по очереди, выцыганив где-то на время и за деньги «плащ анонимности». Один. Замаскированные, мы играли роль «консультанта» при выборе торговцем товара, всем своим видом демонстрируя незаинтересованность в исходе сделки. Сам Шарвар, разыгравший какую-то свою легенду, отчаянно торговался со знакомыми мастерами, упирая на то, что подрядился лишь закупить большую партию экипировки для филиала Гильдии у черта на куличиках. Это вполне себе канало — смотрины шмоток и сделки проходили тихо, без свидетелей, а с учетом того, что закупались очень редкие и дорогие вещи, уже продавцам было невыгодно озвучивать, сколько они скидывают. Тихое бизнес-закулисье, так сказать. Вопросами толстого эльфа тоже не изводили — тут и ежу понятно, что коротыш дернул удачу за хвост, но акция это одноразовая.
Конечно, делай мы это медленно и печально, слухи бы успели пойти, ведь что знают двое, известно и свинье, но управились всего за пять дней, правда…
— Корабль…, - бухтел отдувающийся эльф, закончивший ронять крокодиловые слезы, видя, как мы капаем кровушкой на приобретенную экипировку, тем самым её обесценивая в ноль, — Есть одно очень хорошее предложение! Но…
— В чем оно, уважаемый? — пошелестел я оставшимися купчими, настраивая партнера на конструктив. Что предложение всего одно жалко, конечно, лучше б выбор был, но живые корабли — это скорее экзотика и роскошь, чем реально использующееся транспортное средство.
— Его владелец, Сатир Ффноа, сын начальника порта, Литара Ффноа, — пояснил негоциант, — Юноша проигрался в веллюк, задолжав огромные деньги. Его отец — эльф суровый и могущественный, сами понимаете. Если Литару станет об этом известно, то Сатир не просто пострадает, будет гораздо хуже! Его отец обязательно накажет тех, кто осмелился обуть его отпрыска на такие деньги. В общем, тихая продажа корабля, подаренного парню в детстве — это единственный способ Сатиру выкрутиться. Или хотя бы выиграть время, пока до его отца не дойдут новости.
Цена была очень «вкусной», позволяя нам даже после всех расходов и расчетов с Шарваром остаться не на мели. Только вот…
— Я и близко к тому причалу не подойду! — решительно отрубил низенький эльф, — Давайте что-то думать! Рано или поздно делишки Сатира выплывут на поверхность!
— Плащ возьми, — щедро протянул я торговцу его же арендованный предмет. Тот шарахнулся от него как от проказы, хотя потом, передумав, схватил и упрятал в инвентарь.
— Вас видели со мной! — открестился коротышка, — Нет уж, я хочу алиби! Даже с ним я рискую! Давайте рассчитываться здесь и сейчас! Я за наводку возьму на тридцать процентов меньше!
Взял он в итоге меньше аж на пятьдесят (ибо нефиг), но за дело, а именно — за железобетонный договор через третьих лиц, что в восемь вечера сынок местной шишки будет ждать нас на корабле, полностью готовом к отплытию. Сам живой корабль по уверениям Шарвара был в состоянии «муха не сидела», проведя большую часть своего существования на сухом доке одной из гротовых гаваней возле города, где его всячески обихаживали. Получив на руки остатки своих купчих за остатки наших кровных, эльф выдохнул пару кубометров спёртого воздуха, а затем наладился по своим делам… но был пойман в мои нежные и любящие объятия.
— Вы куда, уважаемый? — ласково спросил я его.
— Н-ну… мы же всё закончили…, - вильнул взглядом торгаш.
— Самый раз отпраздновать, правда? — улыбнулся я, отпуская его, — Идите, мой дорогой друг, идите! Только не выходите из ресторанного зала «Золотой бороды», всеми богами вас заклинаю! А то я могу подумать, что вы захотите укрепить своё алиби, рассказав глубокоуважаемому Литару Ффноа интересную сказочку! Я, конечно, человек понимающий, но если вы выйдете из зала до нашего ухода, то расскажу сказочку Сатиру. А он, как вы сами упомянули, негодование родного папы переживет. Но запомнит, чем оно вызвано и кто виноват во всех его дальнейших бедах. Понимаете, господин Шарвар? Время написать письмецо, а затем сунуть его господину Ффноа, у меня еще есть.
Негоцианту ничего не оставалось, даже зубного скрипа. Скрипел уже я, причем его тестикулами, зажатыми в кулаке, а мои уже свободно развевались на ветре перемен. Что ж, бывает, шёл к успеху, а тут не повезло, не фартануло, не прогнулся залетный олень под временные сроки, не купился на театралку. Ну, к чести страшного эльфа, можно было сказать, что с кораблем ситуация действительно неоднозначная, а тереться рядом с нами ему дальше было совсем не с руки — своих дел полна жопа огурцов. Вот пусть над ними и подумает в тёмном зале ресторана.
Надо признать, мы предусмотрели все. Поймали девушку из обслуживающего персонала, замаскировав её под Тами и наказав бдить за одиноко и хмуро бухающим бывшим партнером. Вышли очень заранее, помня, что мне нельзя приближаться к храмам, взяли неплохой темп… но всё равно лажанулись. То ли нам повезло в первый раз, то ли сейчас по улицам шлюхалось море священников, волокущих с собой намоленные реликвии, но Грис-Алия предстала чертовым лабиринтом повышенной сложности! Матильда бдила, девчонки нервничали, а я глухо ругался, тычась от одной «невидимой» стены до другой. Время шло.
