— Ладно, по рукам! Но сначала к тебе пойдем! Хочу бесплатного сервиса!

— Ша! — довольно ухмыльнулся я, поднимая руку, — Никто никуда не идет!

С этого знакового исцеления, впервые с момента, как я попал в этот суетный мир, ко мне лицом повернулась удача. Или, можно сказать, к нам.

Пошли спокойные и размеренные деньки, большую часть которых мы проводили в праздности, неге и лени, неспешно подрабатывая после полудня клиникой для престарелых. Старая Зельда, периодически получающая «бонусные исцеления», аккуратно приводила или посылала к нам беспроблемных клиентов, которые вскоре у старушки пошли с чистой предоплатой. Мы не отказывали никому, кто приходил с запиской от татуированной карги, от чего быстро исчезли все хитрецы и ипохондрики.

Дело спорилось.

Я пристрастился по утрам дёргать с дедом Маулом с пирса рыбёшку, Тами таскалась хвостиком за Матильдой, дабы та не ввергла нас в приключения, а Саяка, нашедшая выход на крышу в арендуемом нам доме, начала загорать и вскорости превратилась в худенькую начинающую «шоколадку». И даже её глазки от такой жизни стали менее подлючими и беспокойными. Мы никуда не торопились. Мотоцури хоть и причитала каждый день, что пора завязывать наращивать жир и начинать наращивать капитал, но вскоре втянулась в лень Симпута-Пьянки, начав даже бегать по вечерам на пристани, чтобы закупиться жареной на углях треской за свои кровные и на всех.

Это была прекрасная неделя, полная неги, покоя и всеобщего счастья.

А потом вылупился мой фамильяр.

— «Поздравляем, у вас мальчик», — недовольно пробурчал я, толкаемый и пихаемый со всех сторон, — Лучше б девочка была! Запасная…

— Мач! — красная и встрепанная Саяка с укором уставилась на меня, — Заканчивай! Помоги поймать это!

— Зачем?

— Нам интересно!

— Ну, это либо попугай, либо обезьяна, вы сами сказали. Что такой «филийский вжух» я не знаю, — рассудительно ответил я, лениво следя за суетой на кухне.

Девочки, с горящими от азарта и любопытства глазами, пытались поймать нечто размером с крупного хомяка, шмыгавшее туда-сюда с огромной скоростью. Ну… как поймать? Разглядеть хотя бы. Крупнохомячное нечто радостно пищало, продолжая терзать умы и волновать души, но рассмотреть себя не давало, перемещаясь из укрытия в укрытие со скоростью, от которой у любой порядочной кошки закружилась бы голова. На столе с легким шипением растворялись обломки скорлупы яйца.

Игра в прятки шла с размахом, принося удовольствие мне и неопознанному «вжуху». Он задорно пищал, посвистывал и поскрипывал, а девушки, объявившие на существо загонную облаву, бегали туда-сюда, пыхтели, толкали друг друга, вставали в разные очень интересные позы, безмерно радующие меня ракурсами. Мне уже нравился этот питомец, несмотря на то что к обезьянам и попугаям отношение всегда культивировал прохладное. Если так подумать, то, где домашнее животное и где образ жизни, который этот дом предполагает лишь изредка? Ну да, проблем с туалетом нет, а вот со всем остальным? Оно ж не все подряд жрать будет, оно ж не мы. Да и сдохнуть такая мелочь может от любого слабенького воздействия по площади… наверное.

Я ж не знаю, что это такое шмыгает!

— Мааач! — взвыла негодующе Тами, которой в тыл влетела голова Саяки так, что гномка едва не оказалась вплющена под кухонный шкаф, — Позови его!

— Позови его с собой…, - задумчиво пропел я, разглядывая натюрморт из молодых и небрежно одетых девушек в провокационных позах и возбужденном настроении. Последнее грозило отыграться на мне, потому пришлось принимать меры.

Мысленная связь с неведомой зверушкой образовалась совершенно незаметно и мягко. Вот трескается скорлупа, а вот я начинаю ощущать эмоции и поверхностные мысли (!) вылупившегося создания, одновременно с этим понимая, что чудо-юдо меня считает за родителя-хозяина, которого нужно слушать.

«Ко мне» — мысленно обращаюсь я к чуду-юду, тихо притаившемуся в совершенно не том месте, куда смотрят оттопырившие попки девушки, старающиеся познать тьму между полом и ящиками. Существо тут же реагирует, у него уходит ровно секунда, чтобы, заложив крюк по полу с прыжком в декольте Матильды, оказаться у меня в ладонях. Девушка исправно визжит и мацает себя по одежде, а я остолбенело разглядываю то, что вертится у меня в ладонях, периодически переворачиваясь кверху пузом. Пробивает на слезу, сразу, вдрызг.

— Это мышь?! — недоуменно интересуется Саяка, заметившая, куда сквозанул фамильяр.

— Нет, — улыбаясь самой дурацкой улыбкой из возможных, говорю я, продолжая рассматривать зверюшку. В горле першит, а зрение расплывается. От счастья.

— Похож на хомяка, — авторитетно заявила Тами, приближая лицо к вертящемуся у меня в ладонях существу, — Точно хомяк! Только странный какой-то. Мач, ты чего это? Ты знаешь, что это?!

— Знаю, — всхлипнул я, ничуть не стыдясь слез счастья, — Это Виталик. Он утконос.

- «Вы дали имя своему питомцу! Детеныш филийского вжуха получает имя: Виталик!»

— Что? Кто? — хором загомонили девушки, кучкуясь вокруг меня и поражая своей вопиющей безграмотностью.

— Утконосы, — начал я, баюкая довольно пищащего и вертящегося Виталика в ладонях, — Это — самые прекрасные существа на земле! Они водоплавающие, теплокровные, млекопитающие и яйцекладущие, роют норы на дне, обладают электроперцепцией, а еще, к тому же, их самцы вырабатывают яд из желез на задних ногах! Они великолепны! Я обожаю утконосов!!

Как-то нехорошо на меня все покосились. Кроме Виталика, разумеется. Да, я люблю утконосов, у кого с этим проблемы?! Мне не нравятся собаки, кошки, хомяки, белки, про птиц, про рыб и черепах вообще молчу, но эту австралийскую прелесть просто невозможно не любить!

А самое главное — у нас с ним это взаимно! Я чувствую!

— Я ревную Мача к странной крысе, — удивленно продиагностировала себя Саяка.

— И я.

— И я.

— Девчата… пойдем напьемся.

…и они ушли, оставив нас с Виталиком наедине.

Вскоре (через несколько часов), мои восторги поутихли, и, разложив вернувшихся пьяных женщин по койкам, я подбил итоги исследований нового друга. Филийские вжухи были очень похожи на утконосов, но ими не являлись. Точнее, были чем-то большим. Виталик умел быстро перемещаться, был всеяден (но любил рыбу), мог как-то откусывать своим плоским клювиком всё, что с его точки зрения подлежало откусыванию, а еще обладал очень сильным хвостиком, позволяющим ему выполнять прыжки на метр-полтора вверх.

А, ну да. Конечно же, он умел лазать по стенам и потолку, как же без этого! Кровь не водица, а кровь рожденного в Австралии (ну, или имеющего с ней такую плотную связь), так вообще неведомая жидкость особой крепости!

Девчонки недолго дулись на следующий день — ровно до момента, пока Виталик не начал с ними играть. Тут они все втроем дружно растаяли, а через полчаса вполне стали способны порвать на клочки любого хама, который бы назвал Виталика мышью! Закормленный вкусняшками вжух млел и балдел — вот что значит жизнь, начавшаяся с белой полосы!

Малую плату мы брали за напитку местных жителей целительной магией, так что на щедрость они, ведомые мудрой (а точнее осторожной и хитрожопой) Зельдой, ответили сполна и с горочкой, от чего всем настало если не счастье, то определенный профит точно.

— Так, дорогие мои, — к вечеру того же дня изрёк я, — Давайте держать совет, что будем делать дальше. Мы немало узнали, поэтому, чтобы не пропустить ничего важного, начнем по пунктам…

Итак! Первое! Изначальный план работал — мы действительно можем стать пиратской командой, получив вместо списка преступлений, свойственного обычным смертным, самый настоящий показатель «дурной славы». Хрен редьки слаще здесь именно в том, что опосредованное и невидимое преступление котируется куда ниже, чем конкретное. Так что — ура товарищи, свет в конце туннеля есть!

Но…

Вторым пунктом шёл корабль и умения прилагающиеся к нему. Чего не было, того не было, а учиться всей этой морской премудрости нам было не с руки. Тут как — либо суша, либо море, третьего вроде бы не дано. Оказалось… всё возможно в мире меча, магии, кавая и хентая! Причем, из нашего положения было аж два выхода — умный и красивый. В первом случае нужно было направить свои стопы в технологически развитое королевство с доступом к морю, дабы купить/украсть там яхту с гибридным управлением. И мы бы поплыли, как сопля по канализации. Но недалеко и недолго, так как механизма ломается, механизма просит керосину, механизма снашивается. А без корабля пиратская команда вскоре распускается — полгода-год бездействия и они простые разбойники.