— Мне стоило поехать с тобой, — сказал Драко тихо. Гермиона ничего не ответила, но осторожно освободилась из его объятий, поцеловала в щеку и предупредила, что вернется поздно.

А потом аппарировала на Сент-Джон-стрит. Ей повезло — Шерлок был один: в пижаме и халате он прыгал вокруг большого стола с колбами, микроскопом, спиртовками и человеческой головой и что-то изобретал или проверял. Услышав хлопок аппарации, он отложил свой опыт, потушил огонь в спиртовке и повернулся к Гермионе.

— С ними все в порядке? — спросил он вместо приветствия.

Гермиона кивнула и улыбнулась — от одного вида Шерлока ей стало легче.

— Ты не нашла способ вернуть им память?

— Ни одного. Воспоминания удалены. Безвозвратно.

Шерлок задумчиво отложил пинцет, снял резиновые перчатки, потер подбородок и произнес:

— Исходя из моего опыта, это не так.

Шерлок сел в кресло и сложил перед собой руки не то в молитвенном, не то в медитативном жесте. Скорее, все-таки в медитативном — Гермиона помнила его категоричные высказывания о Боге и воскресных службах, и, насколько она знала, его взгляды на религию не изменились с тех пор, как ему было девять.

— Механизм работы человеческой памяти достаточно прост, — произнес он, глядя в пространство.

Гермиона так и осталась стоять, при этом тщательно сдерживалась, чтобы начать грызть ногти от волнения.

— Проще всего было бы привести пример с компьютером, но тебе он будет непонятен, так что… — он перевел взгляд на Гермиону и кивнул и заговорил: — подумай о своей волшебной сумке. Она работает так: ты кладешь туда предмет, а потом с помощью заклинания призываешь его. Предметы — воспоминания, а их названия — способ извлечения. Если ты попытаешься призвать предмет, который ранее выложила из сумки, заклинание не сработает. Это — забывание. Ты думаешь, что предмет есть, знаешь, как его найти, но не находишь, потому что его нет внутри. При стирании воспоминаний механизм выглядит иначе — ты не только забыла, что выложила предмет, ты забыла команду, его название.

Гермиона вздохнула и наколдовала себе стул.

— Я знаю, — сказала она. — Я много читала и…

— Плохо читала, — прервал ее Шерлок. — Даже стирая воспоминание, ты не можешь уничтожить лакуны, пустоты, в которых оно находилось. Зная, что именно нужно восстановить, ты можешь это сделать. Я — делал, неоднократно.

— Шерлок, — произнесла Гермиона, — на месте воспоминаний остаются дыры. Пустота. Не из чего восстанавливать.

Шерлок потер пальцем подбородок и сказал:

— Помолчи минуту.

Гермиона хотела было спросить, что он задумал, но не успела — его взгляд расфокусировался, глаза перестали двигаться — он ушел в свои Чертоги. Гермиона нервно сцепила пальцы в замок. Шерлок только что дал ей безумную, сумасшедшую надежду на то, что она сможет вернуть свою семью. Было страшно при мысли о том, что он ошибается, но Гермиона не могла перестать думать о том, что он ошибается крайне редко.

— Готово, — сказал Шерлок. — Использую легиллименцию, чтобы попасть в мое сознание.

— Что? — переспросила Гермиона. И тут же категорично сказала: — нет.

— Что за чушь?

— Я не полезу к тебе в голову! Что если…

Шерлок поднял глаза к потолку, потом медленно опустил их и сказал:

— Не озвучивай весь этот бред про то, что ты можешь увидеть что-нибудь лишнее о моей жизни. У меня в голове не проходной двор, и я не оставляю двери к важным воспоминаниям открытыми. К тому же, — он раздраженно мотнул головой, — твое незабываемое возвращение с войны до сих пор остается моим худшим воспоминанием.

Гермиона почувствовала, что начинает краснеть, и попросила:

— Не вспоминай об этом.

— Тогда не тяни время, мне еще эксперимент нужно закончить.

Решив, что лучше уж гулять по голове Шерлока, чем вспоминать то, о чем он так не кстати упомянул, Гермиона решительно достала палочку и произнесла:

— Легиллименс.

Вместо того, чтобы попасть в окружение смутных-образов-воспоминаний, Гермиона оказалась в просторном светлом зале, чем-то похожем на малый зал заседаний Визенгамота. Шерлок оказался здесь же, почти такой же, как в настоящий, только одетый в строгий костюм.

— Это и есть Чертоги? — спросила Гермиона, пораженно оглядываясь. На мгновение она даже забыла о родителях и восстановлении памяти — настолько восхитил ее зал. Это была не просто окклюменция, это был совершенно иной уровень контроля над собственным сознанием. Теперь Гермионе становилось понятно, как Шерлок учит языки за несколько часов и распутывает любые загадки — его мозг работал совершенно иначе, значительно лучше, чем…

— К делу, Гермиона! — позвал он ее, и Гермиона вздрогнула, пытаясь унять восторг. — Я удалил воспоминание о своем сегодняшнем походе в банк. Твоя задача — отыскать лакуну и заполнить ее.

Гермиона сосредоточилась и попыталась представить, что вокруг нее нет ни зала, ни дверей, только мысли, чувства, воспоминания и различные образы. Шерлок, видимо, чем-то помогал ей, потому что она почти сразу сумела сориентироваться и найти то место, где должны быть воспоминания о первой половине сегодняшнего дня. Гермиона коснулась пустоты и почувствовала, как та откликается. Мелькнул смутный образ — мужчина в белой рубашке что-то говорит, тяжелая дверь слишком громко захлопывается. Еще одно прикосновение позволило уловить запах новых купюр и раздражение из-за протершегося бумажника. Убедившись, что не ошиблась, Гермиона медленно потянула на себя образы-картинки, смешанные с запахами и звуками, но это было похоже на попытку унести воду в сите — они ускользали от нее, уплывали, как только ей казалось, что она крепко их ухватила.

Шерлок молчал, и Гермиона не думала о нем, пока не услышала:

— Не понимаю, что здесь сложного.

Они снова стояли в главном зале, но теперь перед ними была открыта одна из дверей, за которой пряталась комната с тремя стеллажами. Шерлок уверенно подошел к не до конца заполненной полке, снял с нее папку для бумаг, открыл — и вытащил из воздуха исписанный лист.

Гермина вовремя успела закрыть глаза и почувствовать, что он делает — не тянет на себя сопротивляющиеся обрывки, а связывает их, соединяет в плотную сеть.

— Теперь посмотри туда, — он махнул рукой на дальнюю дверь. — Там должны быть мои детские воспоминания, но я не помню своего детства лет до девяти. Обрати внимание на отличия между забытым и удаленным.

Гермиона послушно открыла указанную дверь, зажмурилась и произнесла после недолгих размышлений:

— Не вижу разницы. Точно такие же пустоты.

— Просто ты невнимательно… — Шерлок осекся, и тут же Гермиона почувствовала, как он мягко, но твердо вытолкнул ее из своего сознания.

— Шерлок! — позвала она, но он не ответил — его глаза были закрыты, а лицо совершенно ничего не выражало. — Шерлок!

Он вернулся в реальный мир только через двадцать минут и сразу же поднялся из кресла и отошел к окну.

— Ты была права, — сказал он. — Правильно заметила. Я не забыл свое детство, я стер его.

— Почему? — тихо спросила Гермиона, не будучи уверенной в том, что хочет знать ответ.

— Понятия не имею, — ответил Шерлок, а потом обернулся: — и не буду выяснять.

— Ты не восстановишь их?

— Нет. Что бы там ни было, я осознанно стер это, причем давно.

Гермиона сглотнула. Ей не хотелось даже думать о том, что могло случиться, чтобы ребенок сознательно удалил свои воспоминания. И он ли это сделал?

— Ты не думал, что…

— Нет, — Шерлок отошел от окна и снова сел в кресло. — Я не хочу знать этого. Я прожил двадцать лет без этих воспоминаний и не испытывал в них потребности. Вернемся к твоим родителям. Ты поняла, что нужно делать?

Гермиона кивнула и потерла глаза. Сеанс легиллименции, бессонная ночь и стресс вымотали ее настолько сильно, что она даже не могла радоваться — ей страшно хотелось спать.

— Справа, — сказал Шерлок резко. Гермиона вздрогнула, чувствуя, как у нее закрываются глаза. — Спальня справа. Перемещаясь с помощью магии в таком состоянии, ты рискуешь оставить у меня в квартире руку или ногу.