Она закрыла за собой дверь едва шевелящимися пальцами, повернулась и сразу же увидела Виктора. Лицо ее залила краска стыда.

— Я подумал, ты есть здесь, — произнес он спокойно.

Гермиона сморгнула так и не пролившиеся слезы и попыталась сказать что-то вроде: «Привет», — но вместо этого выдавила только какой-то булькающий звук.

— Я видел, что случилось с твоими руками. Помогли?

Не надеясь больше на свой голос, Гермиона кивнула, потом слабо улыбнулась и подняла отекшие, хотя уже и не покрытые гнойной коркой кисти. Она все ждала, когда же на ее голову обрушатся обвинения в том, чего она не совершала, но Виктор молчал, только смотрел на ее руки. Потом он аккуратно взял ее за запястья, там, где не было отека, и погладил большими пальцами кожу.

— Аз не знам как да го кажа, — произнес он после долгой паузы и плотно сжал губы — искал слова. Видимо, не нашел, потому что покачал головой и сказал: — Тебе не стоит грустить. Но я бы желал поймать того… ту. И поговорить.

Слово «поговорить» у Виктора вышло настолько недружелюбным, что Гермиона невольно хмыкнула и сразу поняла, что ей не придется слушать никаких обвинений. Крам не поверил мерзкой статье. Ей стало легче. Немного, но легче.

Тем же вечером она села за письмо Шерлоку, невзирая на отек пальцев. С Турниром и непонятными пока отношениями с Виктором она стала почти таким же необязательным корреспондентом, как Шерлок, а это было недопустимо. В этот раз она решила рассказать все, хотя и не ударялась в подробности общения с Виктором, здраво рассудив, что отношения Шерлока все равно не интересуют. Зато историю с газетой описала в подробностях. «Но главное, что меня интересует, это то, откуда она берет эти сведения. Ее не было рядом с нами, Шерлок, я клянусь тебе. И наш разговор она подслушать не могла. А Виктор — не тот человек, чтобы делать подобные признания прессе. Есть идеи?».

Ответ пришел всего через два дня — так быстро, как это вообще было возможно. «Есть три версии. Первая — она все-таки была там, но ты ее не заметила, увлеченная (чувства плохо влияют на работу ума!) своим В. Вторая — она как-то стала невидима. Вы же волшебники, думаю, у вас есть какой-нибудь плащ короля Артура. Третья — она заплатила кому-то, кто был рядом с вами, за информацию. ШХ».

Гермиона торжествующе улыбнулась. Все-таки Шерлок — гений. Едва ли она могла не заметить настырную журналистку, и рядом не было никого, кто мог подслушать их с Виктором разговор. Но вот артуровский Гвен, он же — обычная мантия-невидимка, — вполне мог найтись у Риты. Проверить эту версию не было бы никакой возможности, если бы защиту от темных искусств в этом году не преподавал профессор Грюм, способный видеть всех невидимок.

После следующего урока она задержалась и спросила:

— Профессор, скажите, вы не видели во время второго тура Риту Скитер? Я подумала, что она могла быть в мантии-невидимке, и…

Грюм жутковато осклабился и сказал:

— Ищешь врага? Молодец, нечего им спускать. Нет, Риты вообще в тот день не было, ни видимой, ни невидимой.

Версия с треском развалилась. Шерлок предложил еще несколько вариантов, но все оказались нерабочие. В отчаянии Гермиона поделилась проблемой с Гарри и Роном.

— А что, — неожиданно сказал Гарри, — если она установила на тебя жучок?

— Жучок? — не понял Рон.

— Крохотный микрофон, — пояснил Гарри, — шпионы используют их, чтобы прослушивать чужие разговоры.

Гермиона закатила глаза и спросила:

— Неужели вы так и не прочли «Историю Хогвартса»? Маггловские технологии, все эти компьютеры, жучки, радары, здесь не работают. Нет, она подслушивает с помощью магии. Понять бы только, как… — она закусила губу, сдерживая себя, чтобы не начать по привычке грызть ногти, — и если это незаконно, ее…

— Нам что, — резко спросил Рон, — заняться больше нечем? Может, кровную месть начнем?

Гермиона почувствовала, как ее сердце пропускает один удар. Вот, значит, как… Сильно же ее друзья о ней заботятся. Виктор, который знает ее всего несколько месяцев, и то был готов порвать на кусочки журналистку, Шерлок завалил ее письмами с версиями, а у Рона, значит, своих дел хватает?

— Я и не прошу мне помогать, — холодно сказала она, развернулась и направилась в библиотеку. Она твердо решила, что найдет ответ. Тем более, что Гарри невольно помог ей. Когда он сказал про жучки, какая-то мысль мелькнула у нее в голове. Шерлок тоже предполагал вариант с прослушкой, и Гермиона почти неделю провела в поисках подобного заклинания — безрезультатно. Маги о таком, похоже, и не задумывались. Но то, как Гарри сказал «жучки»… Она ведь видела тогда жучка — крупного, рогатого, которого Виктор вытащил из ее волос. Гермиона тогда еще подумала, что для рогача погода неподходящая, в феврале ему на воздухе было бы слишком холодно. И она уже замечала его — как-то раз выпускала из окна кабинета чар. А еще этот жучок ползал по статуе во время Святочного бала. Гермиона тогда еще подумала, что его, наверное, разбудила магия. Но что, если это не странное нашествие жуков-рогачей, а всего один жук?

Список зарегистрированных анимагов находился в открытом доступе в библиотеке и был достаточно коротким, но ни имени Скитер, ни жуков в нем не было. Гермиона торжествующе улыбнулась — Рите от нее не уйти, точнее, не улететь.

Шерлок ждал, едва сдерживая нетерпение. Как никогда он считал минуты до возвращения Гермионы. Только что, едва вернувшись домой, он сумел разгадать загадку, над которой уже полгода бились лучшие инспекторы Скотланд-Ярда. Он знал мотивы и логику действий маньяка, орудовавшего на улицах Лондона. И знал, как его поймать. Ему срочно нужна была Гермиона, чтобы поделиться с ней своей теорией, и если ей она тоже покажется верной… Что ж, на этот раз инспектору не удастся от него так легко отделаться.

Он услышал из окна, как к дому Грейнджеров подъехала машина, выглянул и сразу же увидел Гермиону и ее отца: она несла кота, а он вез большой чемодан. Увы, сразу же пойти к ним было невозможно — едва ли родители позволят Гермионе уйти на прогулку через десять минут после возвращения. Шерлок уселся на подоконник и снова принялся за свое скучное занятие. Допустим, полчаса на то, чтобы разобрать чемодан, час — на чаепитие с родителями, еще полчаса — умыться с дороги и переодеться. Значит, не позднее, чем через два часа, она сама придет к нему.

Гермиона управилась быстрее. Через сорок три минуты после возвращения она вышла на улицу и решительно зашагала к дому Шерлока. Он вылез из окна и встретил ее на полпути.

— Шерлок! — воскликнула она, но вопреки обыкновению не бросилась обниматься, а остановилась в паре шагов. — Мне надо с тобой поговорить.

— Мне тоже надо с тобой поговорить, — заметил Шерлок, но ничего больше не сказал. Они расположились на заднем дворе дома Холмсов, на чистом газоне. Шерлок нетерпеливо постукивал пальцем по подбородку, готовясь рассказать свою историю, а Гермиона задумчиво смотрела куда-то в пространство — ее явно что-то беспокоило, что-то важное.

— Говори ты, — сказал он, решив, что, пока она не поделится своими новостями, не сможет слушать его внимательно. — Что там у вас произошло?

Гермиона перевела на него все еще отсутствующий взгляд, шумно шмыгнула носом и сказала очень тихо, так что Шерлоку почти пришлось читать по губам:

— Он вернулся.

— Он? — переспросил Шерлок, и сразу же сам угадал ответ: — Этот ваш Тот, которого нельзя называть?

Гермиона слабо кивнула.

— Он ведь и так регулярно портил вам жизнь, нет?

— Он вернул себе тело, — уже громче, но слабым голосом пояснила Гермиона, — вернул себе все свои силы и мощь.

— Как это случилось? — Шерлок подался вперед. Его собственная новость разом показалась ему мелкой и незначимой. И почему у Гермионы всегда происходят более интересные вещи, чем у него?

— На последнем этапе Турнира его слуга превратил главный приз в портал. Гарри и еще один мальчик, Седрик, вместе коснулись его и оказались на кладбище. Седрика убили сразу, а Гарри схватили: та мерзкая крыса, которую я упустила в прошлом году, схватила. И потом он вернул себе тело. Гарри удалось сбежать и вернуть тело Седрика, но… — по щекам Гермионы полились слезы. — Шерлок, я слишком хорошо представляю, что теперь будет. Сначала начнут пропадать люди. Министр Магии уже объявил, что не верит в возвращение Сам-знаешь-кого, а значит, никто не будет защищаться и готовиться к войне. А потом он подчинит себе Министерство и начнет убивать всех, кто оказывает ему сопротивление.