Безумство И белые, и чёрные одежды Устал носить? Их тяжело носить?.. Теперь ты носишь пёстрые надежды — Ведь в них легко и весело ходить. С ума сходи в счастливом наважденье! В каком-то сумасшествии-бреду Бездумно говори и о волненье. Безумный дар даётся на беду! Беда твоя – и это ниспосланье — Уметь в несчастье счастье обретать. Непонятым себя на поруганье Отдай – но и не думай осуждать. Так пусть живут и хамы, и невежды. Ну кто такой ты, чтобы их судить?.. Итак, ты носишь пёстрые надежды — Как в них легко и весело ходить! Улыбка
На небе улыбка кривая — То месяц лежит на боку В выси, что порой озорная, Забавная лишь чудаку. Представьте себе, что улыбка С небес на лицо к вам сошла… Но счастье непрочно и зыбко… Чудесные неба дела! Чудак – как ребёнок прелестный! Наверх не смотрите всерьёз. Немногим он счастьем известный — Чудак тот, счастливый до слёз. У окна Осень. Ночь – пространство мрака. Только слышен шум дождя. Лает изредка собака. Кто спешит, ко мне ль идя? Впрочем, дело до того ли? Я хочу сорваться вдаль. Что от той мне будет воли? Только больше станет жаль. Ну и ладно!.. Сколько можно Где-то в облаках летать? Осень. Ночь. И всё ж тревожно. Уж не лучше ли лечь спать?.. Как странно Как странно, множество всего В России может повториться. Как мало разного того В повторной буре сохранится. Не помня своего родства, Гордимся прошлым; наши предки (Быть может, громкие слова) — Точь-в-точь как нынешние детки. Преемственность веков-времён И неразрывность поколений Умножит славных дел, имён, Средь них родится новый гений: Иль полководец, иль поэт — Они в России равнозначны! Их лица через массу лет, Как странно, станутся ли мрачны?.. «Хищные люди опасно хитры —…» Хищные люди опасно хитры — Это не то, что ужасные звери: Можно укрыться от них, где есть двери, Но от людей таковых – до поры. Эти же люди, как хищные птицы, Даже летают повсюду, везде. Нет им свободы и воли нигде — Не запереть их в сырые темницы. Хищникам жертва-добыча нужна — Это их средство и цель выживанья. Сытая хищная тварь голодна. Боже! Укрой меня от растерзанья. В пути Ночь, луна. Зима, мороз. Дышится легко. В теле дрожь: озноб-невроз. Еду далеко. Мысли, чувства. Даль, простор. Одиноко мне. Чей-то вижу ясный взор В небе-глубине. Мысль: что будет впереди? Нервная боязнь, Оттого-то и в груди Радость-неприязнь. Клином вбит во мне вопрос Больно глубоко. Ночь, луна. Зима, мороз. Дышится легко. «Из года в год, из века в век…» Из года в год, из века в век Плетётся время произвольно. Спешит всё время человек, Живя во многом недовольно. Так в каждодневной суете Теряет он своё значенье, Так где-то в некой пустоте Он видит призрака виденье. И это призрак бытия… Мертвеющую вижу прозу, И в прозаичной жизни я Читаю явную угрозу. Поэзии грозит беда: Стать мёртвой, как язык латинский, — И вот (предвижу ли?) тогда Язык распространится свинский. Рассудок нравственных калек Не раз проявится несносно… Из года в год, из века в век Плетётся время судьбоносно. Портрет луны Луна меняет много раз Свой облик на кругу годичном. То полнолицым, то безличным Её проявится анфас. То профиль, левый или правый, Как неоформленный портрет. Открытый девственный секрет В её портрете – что лукавый. Во тьму, не отрывая глаз, Глядишь влюблённым, непривычным: Свой облик на кругу годичном Луна меняет много раз. Весна И вновь весна. Дыханье юга Холодным ветром принесло, Но где-то рядом зрела вьюга — Зимы отчаянное зло. А вместе с тем уже заметно Как будто стлался тёплый снег. Ручьёв весёлых повсеместно Был слышан беспрерывный бег. И вот не стало снега вскоре — Умолкли звучные ручьи. Какие утренние зори! Свистели славно соловьи! Весна – поэзия и проза! В ней крылся видимый обман: Теплу холодная угроза Ещё была из тёплых стран. |
